максимально сопоставимые с нашими французскими сериями. На графиках 8.5–8.6 мы отразили ровно те же серии для Соединенных Штатов, что и для Франции на графиках 8.1–8.2: речь идет о сравнении эволюции долей верхней децили и верхней центили в иерархии доходов, с одной стороны, и в иерархии зарплат — с другой. Уточним, что в Соединенных Штатах федеральный подоходный налог был введен в 1913 году, после длительного разбирательства в Верховном суде[264]. Американские декларации о доходах в целом менее подробны, но все же отлично сопоставляются с французскими данными. Так, обработка деклараций по уровню дохода проводилась каждый год начиная с 1913 года, однако лишь в 1927 году стал проводиться анализ по уровню зарплаты, вследствие чего серии данных, касающихся распределения зарплат в Соединенных Штатах до 1927 года, несколько менее надежны[265].
При сравнении французского и американского пути обнаруживается не только немало общих черт, но и существенные различия. Начнем с изучения общей эволюции той доли национального дохода Соединенных Штатов, которая приходится на верхнюю дециль (см. график 8.6). Самый поразительный факт заключается в том, что в течение XX и в начале XXI века
График 8.5
Неравенство в доходах в Соедтненных Штатах в 1910–2010 годах.
ордината: Доля верхней децили в национальном доходе.
Примечание. Доля верхней децили выросла с менее чем 35 % в 1970-е годы до примерно 50 % в 2000-2010-е годы. Источники: pikettvpse.ens.fr/capital21 с.
График 8.6
Структура верхней децили в Соединенных Штатах в 1910–2010 годах.
ордината: Доля различных групп в национальном доходе.
Примечание. Повышение доли верхней децили с 1970-х годов было обусловлено прежде всего ростом доходов верхней центили. Источнини: piketty.pse.ens.fr/capital21с.
Соединенные Штаты стали страной с заметно более высоким уровнем неравенства, чем Франция, да и вся Европа в целом, тогда как в начале XX века ситуация была противоположной. Сложность состоит в том, что речь не идет о простом возвращении к реалиям прошлого: в США неравенство в 2010-е годы принимает столь же крайние формы, что и в старой Европе в 1900-1910-е годы, однако структура его совершенно иная.
Исследуем все по порядку. Прежде всего, в Прекрасную эпоху на Старом континенте неравенство в доходах было заметно сильнее. Согласно имеющимся в нашем распоряжении данным, в 1900- 1910-е годы на верхнюю дециль в иерархии доходов приходилось чуть более 40 % доходов в Соединенных Штатах и 45–50 % во Франции (и, несомненно, немного больше в Великобритании, как мы увидим ниже). Этот факт отражает двойную разницу: во-первых, соотношение между капиталом и доходом, равно как и доля капитала, в национальном доходе в Европе было выше, как мы выяснили во второй части книги; во-вторых, неравенство в собственности на капитал в Новом Свете принимало не столь крайние формы. Разумеется, это не означает, что в 1900-1910-е годы американское общество соответствовало мифическому идеалу эгалитарного общества первопроходцев. На самом деле уже в ту эпоху Соединенные Штаты представляли собой общество с высоким уровнем неравенства, намного более высоким, чем, скажем, сегодняшняя Европа. Достаточно перечитать произведения Генри Джеймса или вспомнить, что ужасный Хокни, путешествовавший на роскошном «Титанике» в 1912 году, существовал не только в воображении Джеймса Камерона, но и в действительности, чтобы понять, что общество рантье процветало не только в Лондоне и в Париже, но и в Бостоне, Нью-Йорке и Филадельфии. Просто неравенство в распределении капитала, а значит, и в получаемых с него доходах было не столь выраженным, как во Франции или в Великобритании. По сравнению с Европой в Соединенных Штатах рантье были более малочисленны и менее состоятельны относительно среднего уровня жизни в стране. Теперь нужно выяснить, почему это было так.
Тем не менее в 1920-е годы неравенство в Америке быстро усиливалось и достигло первого пикового значения накануне кризиса 1929 года, когда на долю верхней децили приходилось около 50 % национального дохода, что было выше, чем в Европе того же времени, где капитал пережил серьезные потрясения после 1914 года. Однако американское неравенство не было таким же, как в Европе: следует отметить, что в США прирост капитала играл ключевую роль в высоких доходах уже во время биржевой эйфории 1920-х годов (см. график 8.5).
Во время мирового экономического кризиса 1930-х годов, который начался в Соединенных Штатах и затронул их особенно сильно, а затем в годы Второй мировой войны, когда вся страна мобилизовалась для ведения войны (и для того, чтобы выйти из кризиса), за океаном произошло очень сильное сжатие неравенства в доходах, сопоставимое в некоторых аспектах с тем, что имело место в Европе в ту же эпоху. Действительно, как мы видели во второй части книги, американские капиталы пережили весьма существенные потрясения. Конечно, в США не было физических разрушений от боевых действий — потрясения были обусловлены Великой депрессией и значительными изменениями в налогообложении, предпринятыми федеральным правительством в 1930-1940-е годы. Наконец, если рассматривать период с 1910 по 1950 год как единое целое, то обнаружится, что сжатие неравенства в США было заметно меньшим, чем во Франции (и в целом в Европе). Таким образом, накануне Первой мировой войны неравенство в Соединенных Штатах находилось на более низком уровне, чем в Европе, и не достигло столь низкой точки по завершении Второй мировой. Период 1914–1945 годов был отмечен историей самоубийства Европы и ее общества рантье, но не самоубийства Америки.
Взрывной рост неравенства в Соединенных Штатах начиная с 1970-1980-х годов. С 1950-х по 1970-е годы неравенство в Соединенных Штатах было наименьшим в истории: верхняя дециль в иерархии доходов владела примерно 30–35 % американского национального дохода, т. е. ее доля была более или менее такой же, как и во Франции сегодня. Это была та самая «любимая нами Америка», о которой с ностальгией говорил Пол Кругман, Америка его детства[266]. В 1960-е годы, в эпоху генерала де Голля и во времена, когда развивается сюжет сериала «Безумцы», неравенство в Соединенных Штатах было ниже, чем во Франции (где доля верхней децили сильно выросла и превзошла отметку в 35 %), по крайней мере для белого населения.
Начиная с 1970-1980-х годов мы наблюдаем беспрецедентный рост неравенства в доходах в Соединенных Штатах. Доля верхней децили постепенно увеличилась с 30–35 % национального дохода в 1970-е годы до 45–50 % в 2000-2010-е годы, т. е. примерно на 15 пунктов национального дохода страны (см. график 8.5). Такое движение кривой впечатляет, и вполне естественно задаться вопросом, каковы пределы этого процесса: ведь если сегодняшние темпы сохранятся, то, например, к 2030 году доля верхней децили превысит планку в 60 % национального дохода.
Относительно данной эволюции уже сейчас стоит уточнить сразу несколько аспектов. Прежде всего напомним, что в данных, отраженные на графике 8.5, равно как и в данных World Top Incomes Database, учитываются лишь те доходы, которые указываются в декларациях о доходах, и не корректируется недоучет доходов с капитала, имеющий место как на законных, так и на незаконных основаниях. Если принять во внимание растущее расхождение между, с одной стороны, массой доходов с капитала (особенно дивидендов и процентов), учитываемых в американских национальных счетах, а с другой — массой доходов с капитала, указываемых в декларациях о доходах, а также быстрое развитие офшоров (национальные счета, как правило, не учитывают эти потоки), то окажется, что график 8.5 недооценивает рост доли верхней децили, который имеет место на самом деле. Сравнивая различные имеющиеся источники, мы можем сделать вывод, что доля верхней децили ненамного превзошла планку в 50 % национального дохода США накануне финансового кризиса 2008 года и затем вновь в начале 2010-х годов[267].
Далее, стоит отметить, что структурное повышение доли верхней децили в течение последних 30–40 лет лишь отчасти объясняется биржевой эйфорией и приростом капитала. Конечно, прирост капитала в Соединенных Штатах достигал небывалого уровня во время пузыря интернет-компаний в 2000 году и затем в 2007 году: в обоих случаях он один обеспечил верхней децили дополнительный доход в размере пяти пунктов национального дохода, а это очень много. Предыдущий рекорд, поставленный в 1928 году, накануне биржевого краха 1929 года, равнялся примерно трем пунктам национального дохода. Однако такие показатели не могут держаться в течение длительного времени, как показывают очень сильные колебания от года к году на графике 8.5. Наконец, бесконечные краткосрочные движения прироста капитала и биржевых рынков усиливают волатильность эволюции доли верхней децили (и, безусловно, способствуют увеличению волатильности американской экономики в целом), однако никак не влияют на структурный рост неравенства. Если просто-напросто вычесть прирост капитала из доходов (что тоже неправильно, учитывая то, какое значение приобрел в Соединенных Штатах этот вид дохода), то повышение доли верхней децили все равно останется почти столь же сильным: она выросла с 32 % в 1970-е годы до более чем 46 % в 2010 году, т. е. на 14 пунктов национального дохода (см. график 8.5). Прирост капитала колебался на уровне одного-двух пунктов дополнительного национального дохода для верхней децили в 1970-е годы и на уровне двух-трех пунктов в 2000-2010-е годы (за исключением чрезвычайно удачных или чрезвычайно неудачных годов). Структурное повышение, таким образом, составило один пункт: это немало, но не так существенно по сравнению с ростом доли верхней децили на 14 пунктов национального дохода без учета прироста капитала[268].
Исследование эволюции без прироста капитала позволяет лучше определить структурный характер повышения неравенства в США. Действительно, с конца 1970-х до начала 2010-х годов доля верхней децили (без учета прироста капитала) повышалась относительно равномерно и последовательно: она превысила 35 % в 1980-е годы, затем 40 % в 1990-е и, наконец, 45 % в 2000-е годы (см. график 8.5[269]). Особенно поражает тот факт, что уровень доли верхней децили, достигнутый в США в 2010 году и составивший более 46 % национального дохода без учета прироста капитала, заметно выше показателя, достигнутого в 2007 году, накануне финансового кризиса. Первые данные по 2011–2012 годам, которыми мы располагаем, позволяют предположить, что это повышение продолжается.
Данный аспект имеет ключевое значение: эти факты ясно показывают, что не стоит рассчитывать на то, что финансовый кризис сам по себе может положить конец структурному повышению неравенства в Соединенных Штатах. Разумеется, сначала биржевой крах приводит к замедлению роста неравенства подобно тому, как бум ускоряет его. Две тысячи восьмой и две тысячи девятый годы, когда обанкротился банк Lehman Brothers, также как и 2001–2002 годы, когда лопнул первый пузырь интернет-компаний, разумеется, были не лучшим временем для получения прироста капитала на бирже. Неудивительно, что прирост капитала в эти годы резко сократился. Однако эти краткосрочные движения никак не изменили долговременную тенденцию, которая направляется другими силами, чью логику нам
