группы от 50 до 59 лет), с той лишь разницей, что большая часть смертей сегодня происходит в более пожилом возрасте, вследствие чего соотношение ? оказывается заметно более высоким (см. график 11.5).
Как будет меняться оборот наследства в XXI веке? Учитывая сильный рост оборота наследства в течение последних десятилетий, вполне естественно задаться вопросом, продолжится ли этот рост в дальнейшем. На графике 11.6 мы отразили два возможных пути эволюции в XXI веке. Первый из них — это основной сценарий, предполагающий, что в 2010–2100 годах темпы роста составят 1,7 % в год[376], а доходность капитала будет равна 3 %[377]. Второй путь — это альтернативный сценарий, согласно которому в 2010–2100 годах рост будет составлять всего 1 % в год, а доходность капитала достигнет 5 %. Эти сценарии соответствуют ситуации, когда налоги на капитал и доходы с него, в том числе и на прибыль компаний, будут полностью упразднены или же их отменят частично, а доля капитала при этом продолжит расти.
График 11.6
Наблюдаемый и моделируемый оборот наследства во Франции в 1820–2010 годах.
ордината: Ежегодная стоимость наследств и дарований (в % к национальному доходу).
Примечание. Моделирование на основе теоретической модели помазывает, что в XXI веке оборот наследства будет зависеть от темпов роста и от очищенной от налогов доходности капитала. Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.
В основном сценарии моделирование на основе теоретической модели (которое успешно применялось для исследования эволюции в период с 1820 по 2010 год) показывает, что оборот наследства будет расти до 2030-2040-х годов и затем стабилизируется на уровне 16–17 % национального дохода. Согласно альтернативному сценарию, оборот наследства будет увеличиваться до 2060-2070-х годов, достигнет 24–25 % национального дохода, т. е. того же уровня, что в 1870-1910-е годы, и затем стабилизируется. В одном случае возвращение наследства будет лишь частичным; в другом оно будет полным (по крайней мере в том, что касается объема наследства и дарений). Однако в обоих случаях оборот наследства и дарений в XXI веке будет очень высоким и намного превысит чрезвычайно низкий уровень, наблюдавшийся в середине XX века.
Разумеется, следует подчеркнуть, что такие прогнозы сопряжены с высокой степенью неопределенности и представляют интерес скорее с иллюстративной точки зрения. Эволюция оборота наследства в начинающемся столетии будет зависеть от множества экономических, демографических и политических параметров, которые, как показывает история минувшего века, могут приводить к масштабным и труднопредсказуемым поворотам. Можно представить и другие сценарии, которые приведут к иной эволюции, например в случае мощного ускорения демографического или экономического роста (что представляется маловероятным) или же в случае радикального изменения государственной политики по отношению к частному капиталу или к наследству (что, возможно, более реалистично)[378].
Подчеркнем также тот факт, что эволюция имущества по возрастным группам зависит прежде всего от сберегательного поведения, т. е. от причин, по которым люди накапливают имущество. Как мы уже неоднократно отмечали, эти причины многочисленны и очень разнообразны, и зачастую каждый человек руководствуется всеми ими, но в разной степени. Можно сберегать для того, чтобы накопить средства ко времени выхода на пенсию, или же на случай потери работы или зарплаты (сбережение жизненного цикла или из предосторожности), а можно скопить или сохранить семейный капитал, или можно накапливать средства просто из любви к богатству и из стремления к престижу, который оно иногда обеспечивает (династическое сбережение или чистое накопление). В принципе, можно представить себе мир, в котором каждый решал бы превратить все свое состояние в пожизненную ренту и умирал бы, не оставляя никакого имущества. Если такое поведение вдруг станет преобладающим в XXI веке, то оборот наследства, разумеется, сократится до минимума вне зависимости от темпов роста и доходности капитала.
Тем не менее оба сценария эволюции, представленные на графике 11.6, являются наиболее правдоподобными, если учитывать имеющуюся в настоящее время информацию. Так, мы предположили, что в 2010–2100 годах сохранится то же сберегательное поведение, что и в прошлом. Мы можем охарактеризовать его следующим образом. Помимо сильных различий в индивидуальном поведении[379], можно констатировать, что в среднем норма сбережений заметно выше, когда выше доход или начальный капитал[380], однако различия по возрастным группам намного менее значимы: в среднем в первом приближении люди в любом возрасте сберегают в сопоставимых пропорциях. Так, в пожилом возрасте не прослеживается массового снижения уровня сбережений, которое предсказывается теорией жизненного цикла, как бы ни менялась продолжительность жизни. Это, бесспорно, обусловлено той ролью, которую играет стремление передать имущество по наследству (на самом деле никому не хочется умирать, не имея никакого имущества, в том числе и в стареющих обществах), а также логикой чистого накопления и чувством безопасности — а не только жаждой престижа и власти, — которое обеспечивает имущество[381]. Очень сильная имущественная концентрация (на долю верхней децили всегда приходится как минимум 50–60 % общего имущества, в том числе и в каждой возрастной группе) является тем недостающим звеном, которое позволяет объяснить все эти факты в целом и которое упускает из виду теория Модильяни. Постепенное возвращение имущественного неравенства династического типа начиная с 1950-1960-х годов дает возможность понять, почему в пожилом возрасте уровень сбережений не снижается (основная часть имущества принадлежит людям, у которых есть средства на то, чтобы поддерживать свой уровень жизни, не продавая при этом своих активов). Наследство остается на высоком уровне и сохраняется новое равновесие, в рамках которого позитивная мобильность, конечно, наблюдается, но в ограниченных масштабах.
Ключевой момент заключается в том, что при определенной структуре сберегательного поведения этот кумулятивный процесс оказывается тем более быстрым и неравным, чем выше доходность капитала и ниже темпы роста. Очень сильный рост в течение Славного тридцатилетия обусловил относительно медленное повышение соотношения ? (между средним имуществом на момент смерти и имуществом живых) и оборота наследства в 1950-1970-е годы. Напротив, снижение роста объясняет ускорение старения состояний и возвращение наследства, наблюдаемое с 1980-х годов. В принципе, когда темпы роста высоки, например когда зарплаты растут на 5 % в год, молодым поколениям проще накапливать имущество и держаться наравне с теми, кто их старше. Если же рост зарплат снижается до 1–2 % в год[382], то над молодыми активами неизбежно начинает преобладать более возрастное имущество, которое увеличивается темпами, равными доходности капитала. Этот простой, но важный процесс прекрасно отражает эволюцию соотношения ? и ежегодного оборота наследства и объясняет, почему наблюдаемые и моделируемые данные так близки друг к другу на протяжении всего периода с 1820 по 2010 год[383].
Несмотря на всю неопределенность, вполне логично считать, что такое моделирование дает полезный инструмент для понимания будущего. С теоретической точки зрения можно показать, что, при различном сберегательном поведении и при небольших темпах роста по сравнению с доходностью капитала, повышение соотношения ? почти полностью компенсирует снижение уровня смертности т, вследствие чего произведение ? х m практически не зависит от продолжительности жизни и целиком определяется длительностью одного поколения. Главный результат заключается в том, что с этой точки зрения темпы роста в 1 % мало чем отличаются от роста, строго равного нулю: в обоих случаях предположение о том, что старение ведет к концу наследства, оказывается неверным. В стареющем обществе наследство получают позже, однако его размеры оказываются больше (по крайней мере для наследников), вследствие чего значение наследства в целом остается неизменным[384].
От ежегодного оборота наследства к объему наследственного имущества. Как перейти от ежегодного оборота наследства к объему наследственного имущества? Имеющиеся в нашем распоряжении подробные данные по обороту наследства и по возрасту покойных, наследников, дарителей и получателей дарений позволяет нам рассчитать общий объем имущества, наследовавшегося живыми людьми в каждый год в период с 1820 по 2010 год (речь идет прежде всего о сложении наследств и дарений, полученных в течение 30 предшествующих лет, иногда больше — в случае очень раннего получения наследства или необычайного долголетия — и меньше в обратных случаях) и определить тем самым долю наследства в общем объеме частного имущества. Основные результаты приведены на графике 11.7, на котором мы также отразили прогноз для периода с 2010 по 2100 год на основе двух сценариев, проанализированных выше.
График 11.7
Доля наследственного имущества в общем имуществе во Франции в 1850–2100 годах.
ордината: Общая стоимость наследственного имущества (в % к общему имуществу живых).
Примечание. Во Франции XIX века наследственное имущество составляло 80–90 % от общего имущества; его доля упала до 40–50 % в XX веке и может вновь вырасти до 80–90 % в двадцать первом столетии. Источники: piketty.pse.ens.fr/capjtal21 с.
Внимание следует обратить на следующие цифры. В XIX и в начале XX века, когда ежегодный оборот наследства достигал 20–25 % национального дохода, практически все частное имущество было наследственным — от 80 до 90 %, причем прослеживалась тенденция к повышению этого показателя. Тем не менее необходимо подчеркнуть, что в таких обществах на всех имущественных уровнях есть довольно существенная часть собственников — от 10 до 20 %, которые накопили свои состояния с нуля. Эти общества не были неподвижными. Просто в подавляющем большинстве случаев имущество наследовалось. Это не должно удивлять: если ежегодный оборот наследства сохраняется на уровне 20 % национального имущества в течение примерно 30 лет, то это автоматически создает огромную массу наследств и дарений, которая составляет шесть лет национального дохода, а значит, представляет собой практически все имущество[385].
В XX веке вслед за обвалом оборота наследства этот баланс полностью изменился. Самая нижняя точка была достигнута в 1970-е годы: после того, как на протяжении нескольких десятилетий имущество находилось на низком уровне и накапливались новые состояния, наследственный капитал составлял чуть более 40 % частного капитала. Впервые в истории — если не учитывать новые страны — на состояния, накопленные людьми в течение их жизни, приходилась большая часть имущества — около 60 %. Важно осознавать две вещи: во-первых, природа капитала после войны действительно изменилась: во-вторых, сейчас этот необычный период завершается. Мы уже явно из него вышли: доля наследственного имущества росла не переставая с 1970-х годов и стала вновь преобладать в 1980-1990-е годы; согласно последним имеющимся данным, во Франции в 2010 году на наследственный капитал приходилось около двух третей частного капитала, тогда как капитал, накопленный путем сбережений, составляет всего треть. Учитывая очень высокий уровень оборота наследства в наши дни, при сохранении сегодняшних тенденций доля наследственного имущества вполне вероятно продолжит расти в ближайшие десятилетия, превзойдет отметку в 70 % в 2020 году и приблизится к 80 % в 2030-2040-е годы. При осуществлении сценария, согласно которому темпы роста сократятся до 1 %, а доходность капитала вырастет до 5 %, доля наследственного имущества, возможно, будет увеличиваться и дальше
