которые продавал его компаньон, или рисуя рекламные плакаты. Пришлось ему даже пойти на стройку чернорабочим. Его обед — бутылка молока и кусок хлеба. У него нет друзей, рабочие видят в нём «чужака». Сам он видит в своём одиночестве способ не опуститься до уровня массы, живущей полуживотными инстинктами. Он желал всё же оставаться «барином». Ему приходилось порой спать на скамейках в парке, стоять в очереди перед ночлежкой в венском пригороде, но в мечтах он «жил во дворцах». Затем он живёт в мужском общежитии, опять ни с кем не сближаясь. Впоследствии Гитлер приложил много усилий, чтобы уничтожить следы своего прежнего ничтожества.
На Гитлера производят большое впечатление широко распространённые тогда в Европе идеи социал-дарвинизма и расизма.
В мае 1913 года Гитлер переехал из Вены в Мюнхен, который имел тогда славу города муз.
Гитлер сетовал, что ему выпала судьба жить «в эпоху лавочников и государственных чиновников». Поэтому он воспринял начавшуюся 1 августа 1914 года мировую войну как очищение народа. Ведь «мирное соревнование народов — самое обыкновенное взаимное коммерческое облапошивание при полном исключении насильственных методов защиты». И уже 3 августа он обращается к королю Баварии с просьбой разрешить ему, австрийскому подданному, вступить добровольцем в один из баварских полков. Так, напишет он впоследствии, началась «самая незабываемая и самая великая пора моей земной жизни», хотя в действительности его идеал оставался прежним — стать богатым и знаменитым.
За четыре года войны Гитлер показал себя храбрым солдатом, получив два «Железных креста» (в том числе редкую для рядовых награду — крест I степени), но так ни с кем из однополчан и не сблизился. Его произвели в ефрейторы, но от представления в унтер-офицеры воздержались за отсутствием у него командирских качеств. Он был дважды ранен, а во время газовой атаки со стороны противника отравился, почти ослеп и попал в госпиталь. Оказавшись в тылу, Гитлер увидел: в то время, как солдаты на фронте голодали, в «верхах» царили изобилие и расточительство.
Возвращаться на фронт Гитлеру не пришлось: революция положила конец войне.
В наступившей мирной эпохе Гитлер снова ощущал себя потерянным. Его всё более охватывает чувство ненависти ко всему и вся — к буржуазии, его отвергнувшей, ко всему миру, не признавшему его, гения. В Германии тогда кругом царило недовольство Версальским миром и тяжёлыми условиями жизни. И однажды Гитлер выступил перед небольшой аудиторией, открыв в себе талант оратора, который вскоре сделал его восходящей политической звездой.
Это нельзя не назвать чудом, ибо, по словам Феста, в той обстановке, которая сложилась в 1919 году в Германии, «никто не казался столь мало подходящим на роль избранника истории, ни у кого не было столь ничтожно мало средств и более анонимной исходной позиции, и никто не казался таким беспомощным», нежели «один из тех, кто вечно торчал в казарме, не зная, куда себя деть».
Гитлер вступает в небольшую «Немецкую рабочую партию» (став седьмым её членом), которая вскоре по его предложению называет себя Национал-социалистической рабочей партией Германии (НСДАП). На фоне простоватых своих товарищей по партии Гитлер, много читавший и уже выработавший собственное мировоззрение, быстро занимает в ней ведущее положение. Он часто и с большим успехом выступает на митингах, искусно играя на настроениях разных слоёв населения. Партия наращивает численность своих рядов, создаёт свои вооружённые штурмовые отряды (СА), во главе которых встал офицер-фронтовик Эрнст Рём, и открыто заявляет, что намерена взять власть в стране.
Безработица в Германии быстро растёт, без работы оказываются уже 7 миллионов немцев. В стране снова нарастают революционные настроения. Это пугает крупный капитал. Его представители обращают внимание на Гитлера. Очевидно, тут сыграло решающую роль то, что капитал нуждался в силе, способной ограничить стремление к политическому обновлению, которое выразилось в лице рабочих и солдатских советов. К тому же Гитлер противопоставлял национальный производительный капитал, который надо поддерживать, и спекулятивный (биржевой) капитал, находящийся почти целиком в руках евреев.
Поддержанная «снизу», со стороны рабочих и мелкой буржуазии, и «сверху», со стороны капитанов крупного бизнеса, НСДАП пытается взять власть, но предпринятый ею в ноябре 1923 года «пивной путч» подавлен властями. Многие нацисты были убиты или ранены, сам Гитлер вынужден был спасаться бегством, но не избежал ареста и заключения в тюрьму. В тюрьме он диктует объявившемуся горячему поклоннику его таланта Гессу свою скандально знаменитую книгу «Майн кампф» («Моя борьба»).
Эта книга — причудливый сплав автобиографии, политического трактата, рассуждений об искусстве и морали, элементов идеологии нацизма и будущей программы партии.
Его идеи новизной не блещут. Жизнь — это борьба. Всё живое борется за жизнь. В борьбе побеждают и, следовательно, выживают сильные, а слабые погибают. История человечества — это борьба рас, которые тоже бывают сильными и слабыми. Победит в ней только сильная раса, не поддавшаяся процессу смешения с другими, более низкими расами. Высшая раса — это арийцы, ядром которых выступает немецкая раса. Это — раса господ, она ещё и «духовная раса». Низшие расы — евреи и славяне. Евреи подлежат уничтожению, славяне — по большей части тоже уничтожению, а остальные — обращению в рабство.
Необходимо объединить всех немцев в одном государстве, а чтобы обеспечить их жизнь, потребуется завоевать «жизненное пространство». Это не Западная Европа и не колонии в Африке. «Приняв решение раздобыть новые земли, мы могли получить их в общем и целом только за счёт России. В этом случае мы должны будем, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации».
Эту агрессивность в отношении России Гитлер обосновывал идеологически и исторически:
«Кажется, сама судьба захотела нам дать тут знак. Беря на себя ответственность за большевизм, Россия отняла у русского народа ту интеллигенцию, которая до сего времени создавала и гарантировала её государственную прочность. Ибо организация русской государственности была не результатом государственно-политических способностей славянства в России, а в большей степени лишь чудесным примером государствообразующей действенности германского элемента в неполноценной расе… Столетиями жила Россия за счёт этого германского ядра своих высших руководящих слоёв. Можно считать, что сегодня оно почти без остатка истреблено и уничтожено. На его место пришёл еврей. Насколько невозможно для русского как такового сбросить собственными силами иго еврея, настолько же невозможно для еврея надолго удержать в своих руках могучую империю. Сам он не является элементом организации, а есть фермент разложения. Гигантская империя на востоке созрела для крушения. И конец еврейского господства в России будет и концом России как государства. Мы избраны судьбой стать свидетелями катастрофы, которая явится мощнейшим подтверждением правильности расовой теории фелькише» (немецких «народников»).
В предстоящей борьбе против России Гитлер рассматривал Англию как своего союзника в Европе. И лишь в том случае, если Англия изменит этому своему предназначению, можно подумать о совместной войне Германии и России против неё.
Для победы в войне необходимо обеспечить единство нации, значит, нужно разгромить марксизм, в основе которого лежит учение о классовой борьбе. Далее надо очистить страну от еврейства, ликвидировать позорный Версальский договор. И лишь после этого можно будет думать об установлении «нового порядка в Европе», а затем и мирового господства арийской расы («коренных народов») во главе с немцами. Гитлер был зациклен на своей миссии отразить смертельную угрозу Европе и арийской расе со стороны еврейства и большевизма и создать с этой целью «непоколебимую мировую империю на тысячелетия». Он всегда считал себя участником всемирной борьбы с силами тьмы.
Условием успеха новой революции Гитлер называет появление национального лидера, в котором сочетались бы (что бывает в истории крайне редко) таланты творца новой программы и крупного политика. В этой роли он видел только себя, понимая свою миссию вождя нации в борьбе за создание новой Германии.
После выхода Гитлера из тюрьмы он, казалось, был исключен из политической жизни страны. НСДАП, по сути, распалась на отдельные кружки, лидеры которых вступили в борьбу между собой за ведущее положение, газета партии была запрещена, сторонников Гитлера можно было пересчитать по пальцам.
За время пребывания в тюрьме Гитлер не только написал свою программную книгу (она после выхода в свет не произвела особого впечатления), но и осмыслил сам феномен революции.
Немецкий рабочий — это не русский рабочий, он не пойдёт на гражданскую войну в Германии. Значит, захват власти с опорой только на «низы», даже при поддержке части крупного капитала, невозможен, нужно искать формально законный путь вхождения во власть. И Гитлер такой путь нашёл.
Он, выступая как сторонник закона и порядка, добивается отмены запрещения партийной газеты. Искусно стравливая между собой лидеров соперничающих группировок, оставшихся от партии, он добивается их дискредитации, а затем объявляет не о воссоздании, а о новом создании НСДАП на совершенно иных организационных принципах. Это будет уже действительно партия нового типа, невиданного в политической истории, — «фюрерская партия». Во главе партии стоит «фюрер» («вождь»), и главным (а по существу — и единственным) её принципом станет положение: «фюрер всегда прав», и его указания должны выполняться слепо и безоговорочно.
«Разработанная Гитлером тактика легальной революции, — пишет Фест, — обеспечивала захват власти с относительно незначительным применением насилия и пролитием крови и позволяла избежать того глубокого раскола, который поражает каждую нацию послереволюционных времён».
Гитлер повёл гибкую политику. С одной стороны, он обещал крупному капиталу, что не будет ни национализировать средства производства, ни переходить к плановому хозяйству, а с другой — заверял рабочих в своей приверженности идеалам социализма, только не интернационального, как у марксистов, а национального. Он будет строить социализм не для всех землян, а для немцев — для расы господ. И его партия быстро становится ведущей политической силой страны.
Но почему же такой силой стала именно НСДАП, а не СДПГ или КПГ, насчитывавшие миллионы членов и руководствовавшиеся «единственно верной» марксистской идеологией?
Марксисты начинают и… проигрывают
В Германии, как ещё раньше в Италии, после идейного краха либералов претендентами на господствующую идеологию выступили марксизм и националистический антикоммунизм. У социал-демократов, официально придерживавшихся марксистской теории и возглавивших ноябрьскую революцию, было преимущество: в их руках оказалась государственная власть. Но они воспользовались ею бездарно.
Как писал Фест, революция должна была бы «воспользоваться той притягательной силой, которой обладает всё новое. Однако новые властители, Фридрих Эберт и социал-демократы, были солидными и озабоченными людьми, преисполненными скепсиса и благой рассудочности… у них совершенно не было ни чутья на требования момента, ни какого-либо замысла в общественном плане. Это была абсолютно безыдейная революция, во всяком случае, она не давала ответа на эмоциональные нужды побеждённого и разочарованного народа… Новые властители не предложили
