в течение нескольких дней, что не мешало немцам быстро продвигаться в глубь советской территории, заталкивая в «котлы» по нескольку наших армий. Часть самолётов удалось перебросить на восток, но ведь вся инфраструктура, базы снабжения, ремонтные мастерские остались на захваченной врагом территории, технический состав либо погиб, либо попал в плен. Это была полная катастрофа.
В общем, и в этом случае наши вожди и генералы готовились к прошлой войне, дополняя устаревший опыт прежних лет своими фантазиями о войне будущей как этапе мировой революции.
Впрочем, и это объяснение неудач СССР в той войне, особенно в начальный её период, видимо, не исчерпывающе. Ведь главные документы, которые позволили ли бы внести полную ясность в вопрос о причинах нашей неготовности к отражению нападения немцев 22 июня 1941 года, до сих пор засекречены. А многие детали обстановки тех страшных дней, видимо, в документах и не фиксировались, и носители этой важнейшей для истории информации ушли из жизни, унеся с собой самые глубокие тайны. Есть, конечно, загадочные факты, которым до сих пор трудно найти объяснение. Например, лётчикам одного из истребительных авиационных полков вечером 21 июня было приказано снять с самолётов и сдать на склад пушки и пулемёты; и это не было актом вредительства — указание шло от командующего войсками округа, надо полагать, не без санкции Москвы.
Видимо, руководство СССР исходило из устаревших представлений о том, как начинаются войны. Дескать, начнётся дело с какой-нибудь провокации (как это было перед нападением немцев на Польшу), затем последует ультиматум, некоторое время можно будет выиграть, ведя переговоры. А пока — пусть весь мир видит, и наши враги тоже, что мы нападать на немцев не собираемся. Наши укреплённые районы остаются без гарнизонов, пушки стоят в одном месте, тягачи к ним — в другом, в местах дислокации танков нет горючего и т. д. Даже генералы наши, включая высшее руководство военных округов, вечером 21 июня развлекаются в театрах. А за то время, которое пройдёт от первой провокации, наши гарнизоны займут укрепрайоны, тягачи подтянутся к пушкам, танки будут обеспечены горючим… Одним словом, в тот момент шла смертельная игра между руководителями Германии и СССР, в которой ставкой были судьбы обоих государств. И, к сожалению, Гитлер в этом поединке переиграл Сталина. Он не стал цепляться за принятые нормы начала военных конфликтов, терять время на устройство провокаций и предъявление ультиматумов. Он уловил тот момент, когда из-за приверженности опыту прошлых войн советские войска в западных округах на короткий период (может быть, всего на несколько часов) остались, по приказу собственного высшего военного руководства, полностью беззащитными. И именно в этот момент обрушил на них всю мощь германской военной машины.
Когда два игрока ведут смертельную игру, в которой не может быть ничьей, один из них непременно окажется победителем, а другой проигравшим. Можно ли винить проигравшего в том, что он проиграл?
Сталин, в силу приверженности старым догмам, переоценил силы Красной Армии. Как-то на замечание одного из собеседников о необходимости считаться с позиций Ватикана, Сталин иронически спросил: «А сколько у Ватикана дивизий?» То, что у нас дивизий намного больше, чем у немцев, он хорошо знал и потому превентивного удара со стороны Германии не опасался. Он недооценил мощь немецкой армии, фактор организации и упустил из виду тот момент, когда враг может обрушиться на нашу страну.
Полковник Федин так закончил уже цитировавшуюся статью: «В своей речи 3 июля 1941 года по радио он (Сталин), уже разобравшись в обстановке, сказал горькую правду, но не упрекнул ни словом армию и её комсостав, спасая тем самым их авторитет в критический момент истории страны. Он верил в стойкость своего народа, в первую очередь русского народа. И народ верил ему. И только невероятными усилиями всего Советского народа под руководством Сталина удалось поправить положение и в конечном итоге одержать Победу». Да, в той речи Сталин никого не упрекнул. Но, вероятно, Сталин до конца своих дней не мог простить себе и своим маршалам и генералам этого проигрыша, причинившего огромный материальный ущерб и обошедшегося стране в миллионы загубленных жизней, превратившего войну, которая замышлялась как победоносная, поначалу в цепь страшных и унизительных поражений. И, видимо, он всё же собирался разобраться в подлинных причинах катастрофы 1941 года и наказать виновных. Для начала были приговорены к расстрелу создатель лучших в мире танковых войск генерал армии Павлов и несколько других руководителей Западного фронта. Остальное расследование он отложил на послевоенное время, и впоследствии уже начал опрос некоторых генералов. Возможно, это и стоило ему жизни.
Но полковник Федин прав в том, что Сталин, потерпев невиданное в истории военное поражение, не сломался. И Сталин оказался сильнее Гитлера в организации возрождения армии после её разгрома и оснащения её первоклассным вооружением. Советские танки, самолёты, орудия, миномёты и пр., как правило, поступали на фронт в неимоверном количестве и в качественном отношении превосходили соответствующие образцы военной техники Германии.
Оправившись после шока от неудач первых недель войны, Сталин железной рукой наводил порядок и поднял народ на действительно священную войну.
Однако не следует думать, что подобные ошибки, порождённые устаревшими представлениями, допускались только нашими военными и политическими деятелями. Те, кто с обеих сторон готовил первую мировую войну, были убеждены, что она станет скоротечной и победоносной, а на деле бойня продолжалась четыре года, унесла миллионы жизней, искалечила ещё больше людей и кончилась крушением Германской, Австро-Венгерской и Российской империй, а также ослаблением держав-победительниц — Англии и Франции.
И во второй мировой войне расчёты её вдохновителей не оправдались. Гитлер, несмотря на свои первоначальные успехи, войну всё же проиграл и кончил самоубийством. Полный разгром, от которого она едва ли когда-нибудь оправится, потерпела Франция, считавшаяся самой могущественной военной державой в Европе. Для Англии война обернулась крушением Британской империи и утратой этой страной положения ведущей державы мира.
Я привожу примеры из политической и военной истории потому, что это важно для предмета настоящего исследования. Но вообще-то, какую бы область человеческой деятельности мы ни взяли, всюду увидим схожую картину.
В науке почти каждое научное открытие, составляющее эпоху в её развитии, встречалось с недоверием и даже с сопротивлением подавляющей части учёного сообщества, с гонениями на первооткрывателя. Рассказывают, когда Галилей построил телескоп с 32-кратным увеличением и открыл, в частности, пятна на Солнце, горы на Луне, четыре спутника Юпитера, фазы у Венеры, это очень возмутило церковные власти и современных ему учёных. Явившемуся к нему то ли инквизитору, то ли просто недоброжелателю Галилей предложил самому взглянуть в телескоп и лично убедиться в справедливости названных открытий. Но тот ответил, что и смотреть не будет, настолько эти якобы открытия нелепы. Суд инквизиции принудил Галилея отказаться от поддержки гелиоцентрической системы Коперника, и это было ещё не самым печальным исходом. Ему пришлось ждать церковной реабилитации более 350 лет. А сколько учёных и мыслителей окончило жизнь на плахе, как создатель «Утопии» Томас Мор, или на костре, как открыватель малого круга кровообращения Мигель Сервет.
Великие мастера искусства тоже часто не получали признания при жизни, испытывали лишения и гонения и провозглашались гениями лишь через столетия после смерти.
Значит, мы имеем дело действительно с мировым законом, согласно которому люди смотрят на реальный мир, а видят его уже прошедшее состояние. Но время идёт, мир развивается, и люди понемногу осознают свои прежние ошибки, — увы! — часто лишь для того, чтобы впасть в новые. И осознают устарелость прежних представлений не все сразу, а сначала единицы, которым нередко из-за отсталости большинства также приходится несладко. При этом вовсе не обязательно новый взгляд вырабатывают гении, получившие самое лучшее образование и проштудировавшие целые библиотеки трудов своих предшественников. Иногда встречаются совершенно необъяснимые случаи прозрения сквозь века у людей, вроде бы ничем не примечательных.
Известно, например, что рядовой монах Авель ещё при жизни Екатерины II предсказал день её смерти, за что был заключён в тюрьму. Павел I его освободил, но Авель опять огорчил власти предсказаниями о судьбе и этого императора, и следующих за ним, вплоть до последнего.
Ну, ладно, тут можно считать, что Промысл Божий открыл тайны истории церковному человеку, монаху, отрекшемуся от мира. А как объяснить прозрения простого советского юноши Льва Федотова, который перед Великой Отечественной войной расписал весь её ход, описав чуть не по дням движение линии фронта? Ведь над тем, чтобы попытаться представить себе картину боевых действий, трудились целые институты, органы разведки, квалифицированные специалисты Генерального штаба, и все они просчитались. И вдруг юноша, почти мальчик, нарисовал её с фантастической точностью. Этот одарённейший русский человек, возможно, будущее светило науки, вступил в народное ополчение и погиб в боях за Родину.
В подобных случаях невольно вспоминаются слова Господа: Бог «утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам».
Если отставание в осознании изменений в мире вообще причиняет людям боль и страдания, то в большой политике оно может стать причиной глубочайших кризисов, которые ставят государства на грань уничтожения и приводят к многомиллионным людским жертвам и колоссальным материальным потерям. Приверженность руководителей государств устарелым воззрениям превращает их в подобие роботов, упрямо выполняющих заданную программу, хотя она в силу изменившихся условий оказалась не только ненужной, но и вредной. И тогда в полной мере оправдываются евангельские слова: «они — слепые вожди слепых; а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму».
Именно в таком катастрофически опасном положении оказалось ныне человечество. Непонимание происходящего, ложное восприятие и истолкование истории мира и нашей страны в XX веке ныне достигло такого критического уровня, что может привести не только нашу Родину к гибели, но и всё человечество к самоубийству.
Читатель может сам убедиться, полистав учебники мировой и отечественной истории, что события, происходившие в XX веке, как и происходящие ныне, рассматриваются с позиций борьбы капитализма и социализма, а в работах советских учёных — также и с точки зрения перспектив движения к коммунизму. Но это абсурд! Никакого капитализма и никакого социализма в современном мире давно нет, а коммунизм вообще представляет собой научную абстракцию, не имеющую реального смысла, тем более для нашей страны, где, преодолевая немыслимые трудности, становится на ноги самобытная Русская цивилизация, теория которой до сих пор отсутствует.
События XX века пытались объяснить классовой борьбой, заговорами империалистов, масонов, сионистов, особенностями личности лидеров государств и политических партий и прочими обстоятельствами. Всё это, допустим, в какой-то мере имело место. Однако главное, что могло бы их адекватно объяснить, никем даже не названо, тем более не изучено. Это главное заключается в том, что в XX веке, в силу
