вооружённые силы и сделать невозможным восстановление её военной мощи. Были ликвидированы дзайбацу, на которые опиралась японская военная машина, а акции предприятий, входивших в эти промышленно-финансовые группы, прежде принадлежавшие семейным кланам крупнейших капиталистов, пущены в свободную продажу. Тем самым, как предполагалось, владельцами акций станут широкие слои японского общества, и в стране утвердится «народный капитализм», стержнем которого станет «средний класс».

По образцу Нюрнбергского процесса над главарями гитлеровского рейха, в Японии также был устроен судебный процесс над виновниками войны, и по приговору Международного военного трибунала в Токио несколько крупных военных преступников были казнены.

Была проведена аграрная реформа, практически ликвидировавшая класс помещиков. Не осталось в Японии и крупных капиталистов — владельцев больших (в миллиарды долларов) личных состояний.

Послевоенная эпоха

Ход первоначального восстановления японской экономики достаточно полно описан в литературе, и здесь нет возможности на нём останавливаться. Сделаю лишь три кратких замечания.

Во-первых, если в СССР восстанавливали разрушенные предприятия, преимущественно воспроизводя прежнюю технологию, то японцы при первой же возможности возводили новые предприятия, основанные на новейших достижениях науки.

Во-вторых, Япония начала развитие своей экономики с импортзамещения, а затем взяла курс на развитие экспортных отраслей, потому что без притока иностранной валюты ей не на что было бы приобретать сырьё и энергоресурсы. Не имея своей фундаментальной науки, Япония приобретала лицензии и патенты в других странах (не стесняясь черпать идеи из советских популярных журналов типа «Наука и жизни» или «Техника — молодёжи»). Она импортировала не иностранный капитал и капиталистов, а технологии. Японские специалисты усовершенствовали закупленные образцы новой техники, особенно используя издавна присущую японцам склонность к миниатюризации, и страна вырвалась в мировые лидеры на ряде важнейших направлений научно-технического прогресса. При этом в Японии не возникло компрадорской буржуазии.

В-третьих, неизвестно, как бы развивалась японская экономика, если бы не коренные изменения, вскоре происшедшие на мировой арене.

Уже через год после победы над общим врагом союз стран антигитлеровской коалиции распался. Включение стран Восточной Европы в лагерь социализма и победа коммунистов в Китае вызвали тревогу в правящих кругах США и Англии. Началась «холодная война», которая не раз оказывалась накануне перерастания в «горячую». Западу понадобились союзники в Азии. На роль «непотопляемого авианосца США», откуда можно было наносить удары по жизненно важным центрам советского Дальнего Востока и Сибири, больше всего подходила Япония.

В Японии даже те круги, что положительно оценивали советский опыт мобилизационной экономики и высоко ценили русскую культуру, к нашей стране и к русским всегда относились с неприязнью. (И, похоже, это отношение вряд ли существенно изменится в обозримом будущем.)

В дополнение ко всему, в подписании мирного договора с Японией, по которому наша страна возвращала себе Южный Сахалин и Курильские острова, СССР участия не принял. Пользуясь этим и опираясь на негласную поддержку США, японские правящие круги поставили под сомнение передачу нашей стране Южно-Курильских островов, которые японцы называют своими «северными территориями». Хотя СССР и Япония заключили соглашение о прекращении между ними состояния войны и установили дипломатические отношения, мирный договор у России с Японией так и не подписан, прежде всего из-за японских претензий на Южные Курилы.

С этого времени Япония и США, несмотря на существующие между ними глубокие противоречия и соперничество в борьбе за мировое лидерство, стали союзниками в противостоянии СССР, а позднее — России.

Но настоящий золотой дождь пролился на Японию, когда в 1950 году началась война в Корее между Севером и Югом.

Северная Корея пользовалась поддержкой СССР и Китая, Южная — США. Американцам потребовалась база по ремонту повреждённой военной техники, и Япония оказалась самым подходящим для этого местом. Американцы щедро оплачивали ремонтные работы, а также завалили промышленность Японии другими заказами. В этот период «благодатного дождя после засухи» японская промышленность получила начальные средства на своё восстановление и развитие. США и Япония встали на путь долгосрочного военного сотрудничества, направленного против СССР и Китая. США оказывали Японии помощь в усилении её военной мощи (хотя по конституции, принятой после её поражения во второй мировой войне, Японии запрещено иметь армию, вместо которой были учреждены так называемые «силы безопасности», нечто вроде хорошо вооружённой полиции). Были сняты и все ограничения для роста японской промышленности.

В 60-е годы экономический рост стал в Японии своего рода религией. Страна взяла курс на завоевание мирового рынка и стала развивать экспорт, сделав основную ставку на высокое качество продукции. При этом предприниматели опирались на национальные традиции, в особенности на патриархальные отношения между хозяином и работниками как между отцом и детьми, на тотальное вовлечение всех в решение общенациональных задач.

Высокое качество продукции обеспечивалось не столько внешним контролем, сколько ответственным отношением самого работника к своему делу. Рабочие создавали «кружки качества» и на собраниях после трудового дня подробно разбирали весь технологический процесс изготовления изделия, чтобы найти способы его совершенствования. Каждое крупное предприятие обросло сотнями мелких фирм, которые поставляли ему детали, строго соблюдая график поставок, что позволяло сократить запасы и за счёт этого снизить себестоимость продукции.

Так наступил период «японского экономического чуда». Бюджет ежегодно сводился с превышением доходов над расходами. Банки предоставляли предприятиям кредиты по самым низким ставкам процентов. Наряду с крупными предприятиями росли мелкие и средние фирмы, это создало базу для возникновения «среднего класса», который стал основой современного японского общества.

Японское государство осуществляло полный контроль над экономикой. Оно определяло, какие отрасли производства наиболее важны для подъёма всей страны, и распределяло между ними ещё скудные валютные поступления от экспорта. Японии удалось выйти на передовые позиции в мире, в особенности в создании новых образцов бытовой электроники — магнитофонов, видеомагнитофонов, телевизоров и пр.

В начале 70-х годов в мире разразились два нефтяных кризиса, цены на нефть резко поднялись. Во всех развитых странах повысился спрос на малогабаритные автомобили с низким потреблением горючего. Японцы стали их производить и завоевали даже значительную часть рынка в самих США. Они с гордостью говорили, что наступил «японский этап в мировом автомобилестроении». Япония производила тогда более 10 миллионов автомобилей в год. Автомобильная промышленность и электроника стали теми локомотивами, которые вывели всю экономику страны на мировой уровень.

Но нефтяной кризис, способствовавший успеху японского автомобилестроения, больно ударил по другим отраслям экономики страны. Рост цен на нефть привёл к резкому повышению затрат на производство почти всех видов продукции. В стране началась инфляция, и «японское экономическое чудо» закончилось. Однако японцы уже достигли западных стандартов благосостояния. Япония вступила в новую эпоху своего развития.

Модель «поствоенной экономики»

С 1985 года развитие экономики Японии подчиняется иным, чем в предыдущую эпоху, критериям. Российский профессор Бок Зи Коу (кореец по рождению, учившийся в Японии) в своей книге «Экономика Японии — какая она?» (М., 2002) отмечает: если прежде экономическими ориентирами служили приоритет производства, ускоренный экономический рост за счёт количественного развития, то теперь главными приоритетами стали улучшение качества жизни населения, экологическая безопасность и стабильность в обществе. Прежде источником роста экономики служил экспорт продукции, теперь упор сделан на расширение внутреннего рынка, в особенности с использованием тех возможностей, которые открывает информационная революция. Соответственно, ведущей отраслью экономики стала не обрабатывающая промышленность, как прежде, а высокотехнологичные производства. Производство, основанное на знаниях, признаётся стержнем структурной перестройки экономики.

Если в первые послевоенные годы в стране был избыток рабочей силы (преимущественно молодых рабочих), то теперь испытывается её нехватка при росте доли пожилых работников.

Если прежде курс государства можно было выразить лозунгом «Догнать и перегнать США и Западную Европу!», то теперь надо, никого не догоняя, строить открытое постиндустриальное общество.

Но этот поворот Японии осуществить нелегко. Замедленные темпы экономического роста, старение населения, американизация образа жизни молодёжи создают серьёзные проблемы в экономике и в общественной жизни страны.

Серьёзный удар был нанесён и основе японской экономики — банковской системе. Средний японец привык хранить свои деньги в банке, который выполняет все его поручения: оплачивает коммунальные услуги и пр. Во второй половине 80-х годов в Японии возникла «экономика мыльного пузыря», когда выручка от экспорта шла на финансовые спекуляции — сделки с акциями и недвижимостью. Банки предоставляли кредиты на покупку земельных участков, рассчитывая на продолжение широкого жилищного строительства. Но эти расчёты не оправдались. Строительные компании не могли своевременно вернуть банкам взятые у них кредиты. Началось банкротство предприятий, потерпели крах и несколько крупных банков, чего прежде в Японии никогда не бывало. Возник большой дефицит государственного бюджета, и «мыльный пузырь» лопнул, погрузив экономику страны в глубокий кризис, из которого она не может выйти и по сей день.

Несмотря на кризисные явления последних лет, Япония входит в число самых развитых стран мира — и по размеру ВВП, и по уровню благосостояния населения.

Государство корпораций

После поражения Японии в войне «народный капитализм», каким его желали видеть американцы, в этой стране так и не сложился. Акции предприятий, входивших прежде в состав дзайбацу, скупили не рядовые граждане, а фирмы. В Японии установилась «экономика юридических лиц».

Японская корпорация («кайся») — это не просто юридическое лицо. Она ближе к общностям средневекового типа — к цехам ремесленников и гильдиям торговцев, то есть к корпоративным общностям, соединённым не столько деловыми взаиморасчётами, сколько коллективной ответственностью, общей судьбой и совместным образом жизни.

Традиции японского коллективизма и корпоративизма не были полностью утрачены. Они возродились в организациях бюрократии и промышленников. Началась новая индустриализация страны.

Место прежних дзайбацу заняли новые объединения — кэйрецу, включающие банк, крупную фирму и множество связанных с ней мелких фирмочек (вплоть до работников-надомников) — поставщиков комплектующих изделий. Все они связаны нормами морали, не позволяющими подводить партнёра. Это скорее феодальные, чем капиталистические отношения, связи здесь пожизненные и потому не формальные.

Но и в рамках отдельных промышленных компаний до недавнего времени господствовал корпоративный дух, когда все работники фирмы образуют как бы одну семью. Компания для японца — это и семья, и клуб, и церковь, и даже — общество и государство. Секрет быстрого экономического роста и технического прогресса Японии после второй мировой войны заключался именно в корпоративном устройстве её предприятий. Но человек при такой организации жизни страны становится рабом корпорации.

В книге «Эти странные японцы» (пер. с англ., М., 2000), написанной коллективом авторов во главе с профессором Сахохо Кадзи, говорится, что глава японской фирмы стремится к тому, чтобы служащие воспринимали его как отца родного. Руководитель должен не подстёгивать, а вдохновлять работников. На предприятии царит коллективизм, но коллективизм, неотделимый от иерархии. «Японская компания сплочена, но не демократична». Будет в итоге победа или поражение, не так важно, — главное, что работники выступают сообща. Работа во имя единой цели — вот что имеет первостепенное значение. Ещё в глубокой древности считалось, что почётнее пасть на поле боя всем вместе, чем спастись,