и многие другие. Достаточно посмотреть, с каким азартом китайцы включились в освоение плодов современного «общества потребления», «достижений» (часто сомнительных) моды и пр., чтобы понять это. И всё же китайцы вообще склонны к финансовым и торговым операциям, а когда в стране развернулись рыночные реформы, всеобщее увлечение коммерцией, торговля и предпринимательство стали, можно сказать, отличительной чертой нации.
Предприниматели там традиционно пользуются уважением. После ликвидации народных коммун предпринимательство получило широкое распространение и на селе. Достаточно сказать, что в Китае действуют 145 миллионов малых предприятий (власть поощряла их создание, потому что они поглощали избыток рабочей силы).
Китайцев отличают этноцентризм (убеждённость в том, что «Китай — центр мира») и клановость. Китаец, приезжая в чужую страну, где уже есть община его соотечественников, обычно быстро выбивается в люди. Но он понимает при этом, что это не его заслуга, а следствие помощи со стороны общины, и сам затем вносит вклад в её процветание. Китайская диаспора в странах Юго-Восточной Азии заняла ключевые позиции в торговле, банковском и финансовом деле, местное население им завидует и видит в них (часто не без оснований) эксплуататоров и возможную «пятую колонну» (из-за этого китайцы в период народных волнений в этих странах нередко становятся жертвами погромов). Китайская диаспора, отбросив ради экономической выгоды и процветания страны политические разногласия, создала сеть умелого менеджмента и торговли, постепенно охватывающую весь мир. В США китайцы подчас занимают важное место и в элите страны. (Вообще отношение американцев к Китаю прежде было преимущественно благожелательным, хотя и там были слышны предупреждения о «жёлтой угрозе», а китайцы испытывают к США сложную гамму чувств — от любви до ненависти). Ныне девиз Китая: «Близок день, когда Китай будет руководить миром!».
Теперь нам придётся ненадолго отвлечься от общекитайских проблем и посмотреть на один регион Китая, не признающий власти центрального правительства.
Тайвань и его «экономическое чудо»
Тайвань — остров, с XIII века входивший в состав Китая, но в 1949 году объявленный сторонниками свергнутого на материке гоминьдана «Китайской республикой» (КР). В XVI веке его открыли португальцы, давшие ему название «Формоза» («Прекрасный»). Затем островом владели голландцы и испанцы, но в 1661 году Китай изгнал захватчиков. Однако в результате китайско-японской войны 1894–1895 годов остров перешёл под власть Японии.
Стремясь превратить Тайвань в источник продовольствия для себя, Япония осуществила довольно широкую программу развития экономики острова, прежде всего сельскохозяйственного сектора, — выращивания риса, сахарного тростника, овощей и фруктов. Программа включала строительство ирригационных сетей, автомобильных и железных (по большей части узкоколейных) дорог, морских портов и аэропортов, консервных заводов и пр., а также школ и больниц, электрификацию производства и населённых пунктов. Велись также добыча каменного угля, производство алюминия, развивалась химическая промышленность.
После капитуляции Японии в 1945 году на остров прибыл губернатор, назначенный правительством Чан Кайши. Местная элита полагала, что она, благодаря достаточно высокому уровню образования и знанию местных условий, займёт подобающее место в органах местной власти. Однако её надежды не оправдались, а поднятое ею восстание было подавлено гоминьдановцами. При этом погибло более 20 тысяч человек. (См.: Lai Tse-han, Ramon H. Myers, Wei Wou. A Tragic Beginning. Stanford, 1991.)
С того момента, когда на остров бежало правительство Чан Кайши и остатки его армии, там была установлена жестокая диктатура, основанная на «Временном законе о чрезвычайном положении на период коммунистического сопротивления» (отменённом только в 1987 году). Всякие связи с «коммунистическим Китаем» были запрещены.
Как пишет В.Г.Буров в своей книге «Модернизация тайваньского общества» (М., 1998), для Чан Кайши интересы государства были превыше всего, ибо только при условии процветания государства и нации можно обеспечить прогресс и развитие отдельного человека. Поэтому каждый гражданин должен отдавать все силы делу государственного строительства. Ради этого предлагалось жертвовать своими личными интересами во имя общих интересов всего народа, культивировался дух самопожертвования. Гоминьдан считался партией, выражавшей национальные интересы, а КПК представлялась как сила, руководствующаяся заимствованной на Западе теорией и действующая в иностранных интересах. Коммунизм объявлялся политической и идеологической системой, чуждой китайскому национальному духу, многовековым историческим традициям китайцев. Антикоммунизм был важнейшим мировоззренческим принципом партии. Вся её деятельность велась под лозунгом борьбы с мировым коммунизмом. Гоминьдан стал орудием авторитарного режима, созданного на Тайване «во имя возрождения китайской нации» и создания современного общества.
Поставив революционные цели, гоминьдан принял как основу своей организации принцип демократического централизма. На практике это вылилось в сращивание партии и государства, проникновение партии в различные сферы общественной жизни, контроль над армией и органами государственной безопасности.
Формально из 20 миллионов тогдашнего населения острова 2,5 миллиона были членами гоминьдана. Но в действительности уже в 50-е годы лишь узкий слой ортодоксов гоминьдана скорее напоминал секту «верующих в Чан Кайши», чем политическую партию. В нём господствовал дух абсолютного подчинения вождю, который представлял как бы голову партии, а партийцы — руки и ноги, служащие для исполнения указаний вождя. Стало заметно внешнее сходство гоминьдана и КПК, культ Чан Кайши был столь же всеобщим (в границах Тайваня), как и культы Сталина в СССР или Мао в КНР. А широкие слои гоминьдановцев числились в партии, но не были её бойцами.
После смерти Чан Кайши президентом «Китайской Республики» стал Янь Цзягань, которого сменил сын Чан Кайши Цзян Цзинго, воспитывавшийся в СССР. Все три первых президента были выходцами с материка Четвёртый президент Ли Дэнхуэй по рождению был тайванец, но учился в США. (О режимах Цзян Цзинго и Ли Дэнхуэя см.: Александр Ларин. Два президента, или путь Тайваня к демократии. М., 2000). В целом правление Гоминьдана продолжалось с 1949 по 2000 год. И только президент Чэнь Шуйбянь, избранный в марте 2000 года не от Гоминьдана, а от оппозиционной Демократической прогрессивной партии и переизбранный на второй срок в 2004 году, — коренной тайванец, сын бедного крестьянина, и для него Тайвань — главное в жизни, а материковый Китай — как бы дальний родственник. Он — сторонник плюралистической демократии, осуждает «белый террор» Гоминьдана, но благодарен этой партии за защиту острова от коммунистов с материка. Его девиз — «За тайванизацию Китая» (о том, что это означает, будет сказано чуть ниже).
Чэнь всё время провоцировал Пекин, угрожая объявить независимость Тайваня и поставить вопрос о приёме страны в ООН. Это порождало дополнительную напряжённость в отношениях между Тайванем и материковым Китаем, что не нравилось США, которым пришлось бы выбирать между Пекином и Тайбэем в случае вооружённого конфликта в Тайваньском проливе. Ещё более не нравилось это тем тайваньским предпринимателям, которые хотели бы получить свою долю прибыли от инвестиций в экономику материкового Китая, куда так охотно и с большой выгодой вкладывали капиталы компании Запада. Ведь у тайваньских предпринимателей есть такие преимущества перед запанными конкурентами, как общий с другими китайцами язык, культурные и исторические традиции. Но из-за излишней строптивости президента тайваньцы вынуждены летать в КНР через Гонконг, как, например, и индонезийцы. Облегчения транспортного сообщения с КНР желали бы многие тайваньцы. Поэтому на президентских выборах в марте 2008 года 58 процентов избирателей проголосовали за кандидата от Гоминьдана Ма Инцзю. Новый президент обещал не ставить вопрос о независимости Тайваня, но и не начинать мирных переговоров с КНР, пока она не уберёт ракеты, нацеленные на остров. В любом случае смена власти будет способствовать укреплению экономических, транспортных и туристических связей между островом и континентальным Китаем.
Стартовые условия для развития экономики Тайваня в конце 40-х годов нельзя назвать благоприятными. Ощущалась нехватка сырья и материальных ресурсов, высокая инфляция, дефицит свободно конвертируемой валюты. Но постепенно экономика налаживалась. Начинать тайваньцам пришлось с развития лёгкой и пищевой промышленности, чтобы уменьшить зависимость от импорта и увеличить свой экспорт. Тайвань стал экспортировать продовольствие (муку, консервы, грибы, спаржу). Затем на экспорт пошла промышленная продукция (текстильные изделия, цемент, стекло, фанеру), пользующаяся спросом в странах, разрушенных войной и приступивших к восстановлению своего хозяйства. Полученную валюту вкладывали в развитие новых производств.
Тайвань, бедный природными ресурсами, мог процветать, только превратившись в «ремесленную мастерскую» (как Англия в своё время стала «мастерской мира»). Сначала промышленные товары на экспорт производили по лицензиям и заказам зарубежных потребителей, потом начали воплощать собственные разработки, которые можно было продавать кому угодно. И уже в 60-е годы в экспорте Тайваня важное место заняли транзитные радиоприёмники, стиральные и швейные машины, телевизоры и холодильники. А в 90-е годы, кроме бытовой электроники и полупроводниковой техники, экспортировалась продукция точного машиностроения, информационных и аэрокосмических технологий, средства защиты окружающей среды.
Настоящий прорыв был совершён в производстве персональных компьютеров — по их выпуску Тайвань вышел на третье место в мире после США и Японии. На Тайване были построены атомные электростанции. При этом темпы роста производства были исключительно высокими — на протяжении более 40 лет ВВП рос в среднем по 8,4 процента в год при стабильности в обществе. Если в 50-е годы большая часть ВВП создавалась в сельском хозяйстве, то в 60 — 70-е — в обрабатывающей промышленности. В 80-е годы основой экономики стало производство техноёмкой продукции с высокой долей добавленной стоимости. А в 90-е — обрабатывающая промышленность и высокие технологии.
Хотя аграрная реформа была навязана тайваньцам американцами, она была проведена под лозунгом «Земля — землепашцу», но так, чтобы ликвидировать несправедливость в распределении земли и в то же время не вызвать социальных потрясений. Сначала была снижена арендная плата. Затем крестьянам была продана земля, принадлежавшая государству. А земля, отобранная у помещиков и подлежавшая распределению между крестьянами, была обменена на акции государственных предприятий. Волки стали сыты, овцы остались целы. В отличие от Южной Кореи и отчасти Японии, Тайвань не принёс своё сельское хозяйство в жертву индустриализации. И хотя его удельный вес в ВВП существенно понизился, оно играет большую роль в экономике.
Профессор В.Г.Гельбрас показал различия в проведении земельной реформы в материковом Китае и на Тайване. Изъятие земли у помещиков на острове производилось путём выкупа, на материке — конфискацией. Эта земля распределялась среди крестьян на острове путём продажи, на материке передавалась безвозмездно. На острове реформа проводилась при согласовании интересов землевладельцев, арендаторов и государства и растянулась на несколько лет, на материке — через разжигание классовой борьбы неимущей части деревенского общества против имущей и как разовая акция. Экономическое бремя земледельцев на острове было облегчено, на материке — усилено. Главным социально-экономическим итогом реформы на острове стало постепенное формирование слоя самостоятельных трудовых крестьянских хозяйств, и бывшие помещики были вовлечены в активную хозяйственную деятельность. На материке реформа стала подготовкой крестьян к последующему процессу огосударствления, а основная масса зажиточной части деревенского населения в поднадзорную, дискриминируемую рабочую силу. Хотя материковый
