им надо отказаться от таких врождённых национальных черт, как фатализм, пассивность, неумение понять цену деньгам, собственности и времени. Или это — или национальное вырождение. А это ведь не шутка — сказать в лицо своей нации, что она не просто больна, а изначально не годится для выживания на собственной земле.

Махатхир недоволен тем, что выпускники вузов не желают работать вдали от крупных городов, что малайцы-рабочие стремятся переложить бремя малоквалифицированного труда на легальных или нелегальных иммигрантов из Индонезии, что студенты-малайцы мало склонны изучать точные науки и т. д.

В государственном аппарате Махатхир начал поход против чиновничьей бездеятельности и недисциплинированности, коррупции и волокиты. Сам ярый «трудоголик», премьер вознамерился переориентировать соотечественников (прежде всего малайцев) на систематическое и самозабвенное трудолюбие на благо страны. Так появилась его Look East Policy («Политика равнения на Восток») Образцом для бывшей английской колонии стала не Англия. Махатхир призвал малайзийцев равняться на Японию, Южную Корею и Тайвань, на их организацию бизнеса, методы менеджмента и трудовую этику. Его привлекали в опыте этих стран система пожизненного найма, порождавшая трудовую заинтересованность, личную преданность труженика компании, рационализация производства «снизу», система house unions, то есть профсоюзов одного предприятия. Конечно, перевоспитать малайцев премьеру не удалось, но задача поставлена, и малайская молодёжь понемногу усваивает новый опыт.

Став премьером, Махатхир делает интересный идеологический поворот: не отказываясь от малайского национализма, он старается плавно превратить его в малайзийский национализм. Прежде он боролся за малайцев против доминирования других наций, населяющих страну. Теперь он защищает интересы всех граждан Федерации, борясь в основном с «посторонними», «иностранцами» и пр.

И всё же активная исламизация Малайзии была одной из форм борьбы за восстановление статуса малайцев как государствообразующей нации. Ислам стал той защитной оболочкой, которая позволила малайцам отстоять свою самобытность и культуру, а мусульманским экономическим институтам, в том числе Исламскому банку — утвердиться экономически. Но и здесь Махатхиру пришлось искать средний путь, избегая крайностей.

Если китайская и индийская общины требовали для себя такого равенства, которое обеспечило бы им неоспоримое преимущество перед коренным населением страны, то малайские исламистские экстремисты выдвигали не менее опасные лозунги. Они настаивали либо на изгнании всех неверных с малайской земли, либо на поголовной исламизации всего населения. Любой неверный шаг правительства в этой сложнейшей обстановке мог привести к кровавой бойне на расовой почве. Каждая община хотела всего для себя, не думая о других, и удовлетворить все общины было невозможно. Поэтому Махатхир заранее смирился с тем, что все его действия будут не вполне устраивать ни одну из общин, но тот компромисс, который он предложит, обеспечит существенный и всесторонний прогресс страны. А чтобы не позволить экстремистам взять верх в малайском исламском движении, Махатхир сам его возглавил, чтобы ввести в безопасное русло. Он совершил хадж в Мекку, что придало ему больший вес в глазах ревностных мусульман, выступил с инициативой создания в стране Международного исламского университета и Исламского банка, распорядился ввести во всех школах страны (включая китайские и тамильские) преподавание истории исламской цивилизации.

В то же время Махатхир выступал не только против исламских экстремистов, но и против исламских реакционеров, желающих законсервировать народ в тисках догматизма и отсталости. Он убеждён: ислам должен быть религией не только для седьмого, но и для двадцать первого века, религией, первой заповедью которой является стремление к знанию, которая позволит исламскому миру выйти из нынешней отсталости.

Махатхиру пришлось вступить в борьбу и с правителями собственной страны — султанами, которые пытались помешать ему в проведении реформ. (Султаны выбирают из своей среды короля.) Но он, опираясь на поддержку народа, одержал победу — заставил султанов принять ущемляющие их права законы и признать решающую роль премьер-министра в определении политики страны.

Отход от Запада, равнение на Восток

Как и его предшественники на посту премьер-министра, Махатхир был сторонником прозападной внешнеполитической ориентации, поборником рыночной экономики, капитализма. Он относил пороки капитализма к неумению его реализовать: «Если капиталистическую систему применять как должно, она обеспечит благосостояние каждому». Однако чем дальше шёл он по пути преобразования Малайзии, тем яснее становилась ему противоположность западного и восточного мировосприятий.

В душе многие азиатские лидеры не принимают ценности Запада и его агрессивную политику, но они не выражают своих чувств открыто. Махатхир и в этом отношении представляет собой исключение. Он первым из государственных деятелей столь высокого ранга открыто сказал о диаметральной противоположности иерархии ценностей Востока и Запада. Махатхир, дитя Востока, политик коммуналистской страны, подчёркивает примат коллективных, общинных интересов над личностными, в противоположность индивидуализму Запада. И это не абстрактное противопоставление систем ценностей. Махатхир испытал острое разочарование в образе жизни, моральном климате, которые обеспечивает своим гражданам «либеральный демократический Запад». Моральный декаданс, наркотики, сексуальная распущенность, однополые семьи… Да ещё и нежелание работать с полной отдачей. Поэтому Махатхир выработал установку: взяв у Запада только верхи технологических достижений, наложить их на исконно малайскую, более здоровую первооснову.

Махатхир высоко ценит устои восточного социума, проявляющиеся в сохранении восточной рабочей этики. Он открыто заявляет:

«Мы долго устремляли взор на Запад, но больше не считаем его подходящей для нас моделью».

Когда Англия, расценив многие инициативы Махатхира как недружественные выпады, ввела ряд своего рода санкций против Малайзии, он бросил лозунг «Buy English Last!», то есть «Покупайте английские товары в последнюю очередь!», лишь если отсутствует аналогичная продукция иного происхождения. Это не было полным бойкотом английских товаров, но всё же чувствительным ударом по британским торговым интересам и по престижу Англии. И малайзийскую молодёжь Махатхир призвал ехать на учёбу не в Англию, как было принято прежде, а в Японию и Южную Корею, «где учат работать, а не митинговать».

Махатхир продемонстрировал англичанам и свою деловую хватку. М.Н.Гусев в своей книге «Малайзия: развитие капитализма» (М., 1985) отметил любопытный факт: «Англичане были застигнуты врасплох, когда в сентябре 1981 года Малайзия провела «рейд на рассвете» на Лондонскую фондовую биржу и за несколько часов скупила контрольный пакет акций государственного сельскохозяйственного концерна «Гутри», принадлежавший английскому монополистическому капиталу». А в дальнейшем все государственные сделки с английскими компаниями совершались лишь с разрешения премьера Малайзии.

Бесстрашная откровенность отличала политический стиль Махатхира, в том числе как дипломата и как одного из лидеров «третьего мира». Бесстрашие это часто переходит в некую дипломатическую агрессивность. Гневные тирады в адрес Запада, Джорджа Сороса и прочих «спекулянтов валютой», пристрастной и неглубокой международной журналистики давно уже стали для всех привычны: Махатхир умеет и любит быть неприятным. Однако он всегда умел делать так, чтобы агрессивность не мешала курсу на привлечение иностранных инвестиций: по этому показателю Малайзия поставила множество рекордов, став самой «инвестиционной» страной Юго-Восточной Азии. Премьер, можно сказать, выступает не против Запада или иностранцев вообще, он с яростью борется за честную игру на торгово-экономическом поле, такую игру, которая давала бы его стране (региону, всему «третьему миру» и т. д.) шанс получить заработанное. Такую агрессивность мир считает нормальной и нехотя принимает.

Махатхир убеждён в том, что нет таких высот мысли и дела, которых не могли бы достичь его соотечественники: «Малайзийцы такие же люди, как и европейцы, и то, что могут они, можем и мы, и даже лучше». Его лозунг «Малайзия может!» вдохновляет не только малайзийцев, но и все народы Азии. Представители ныне отсталых стран Азии говорят, глядя на достижения малайзийцев: «Они прорвались в новый век победителями. Значит, это возможно. Теперь бы ещё и нам прорваться за ними — вот в чём проблема».

Вот наставление Махатхира малайзийцам:

«Надо быть искренним и честным, трудиться на благо религии, нации и страны».

Махатхир опирается на молодёжь, устремлённую в будущее, и заботится о ней. Он считает, что все школы страны должны быть оснащены компьютерами и подключены к Интернету.

«Ребёнок без компьютера, — говорит он, — это ребёнок без будущего». А на практике это означает, что каждая семья должна обязательно иметь хотя бы один компьютер в самом ближайшем будущем.

Мечта Махатхира — чтобы численность населения Малайзии к концу третьего тысячелетия достигла 70 миллионов человек. Это позволит освоить всю территорию страны и создать внутренний рынок достаточной ёмкости.

Создатель «махатхирономики»

Если бы Махатхир руководствовался при разработке планов развития Малайзии общепринятыми в мире западными экономическими теориями, он непременно привёл бы страну к краху. Западные экономические теории разработаны как раз для того, чтобы увековечить господство Запада над отсталым «третьим миром», к которому принадлежала Малайзия, когда Махатхир стал премьером. И ему пришлось вырабатывать собственную концепцию экономики Малайзии.

Экономические взгляды Махатхира настолько необычны, что в литературе уже утвердилось такое понятие, как «махатхирономика» (отчасти по аналогии с «рейганомикой» в США времён правления президента Рональда Рейгана).

Махатхир был четвёртым по счёту премьером Малайзии. Хотя Малайзия получила независимость в 1957 году, конкретные задачи преодоления колониальной структуры экономики, преобразования страны и общества были поставлены в Новой экономической политике (НЭП, 1970–1990 годы), которая положила начало так называемому малайзийскому наступлению и осуществлялась в течение четырёх пятилеток. Предполагалось повысить роль малайцев во всех сферах жизни страны и существенно поднять уровень жизни всего населения. И сразу же выяснилось, что эти задачи невозможно будет решить без строительства государственных предприятий. Однако до прихода Махатхира на пост премьера особых успехов в этом отношении достичь не удалось.

Второе десятилетие НЭПа пришлось на время правления Махатхира. Он сам говорил об этом так:

«…мы начали заново создавать малайзийскую экономику… Где бы мы были сейчас, если бы по сей день основой нашего жизнеобеспечения были каучук и олово или каучук и пальмовое масло, или только природные ресурсы, включая нефть, которые в совокупности обеспечивают всего 16,9 процентов экспортной прибыли?»

Важнейшее значение имела аграрная реформа, но осуществить её было крайне трудно, потому что лучшие земли были под иностранными плантациями экспортных культур. Большинство крестьян были арендаторами и не имели своей земли. Посягнуть на владения иностранных магнатов тогда было невозможно. Поэтому пришлось разрабатывать переселенческую политику, что требовало освоения новых земель. Затем был взят курс на интенсификацию сельского хозяйства, стимулирование выращивания фруктов, овощей и разведения скота.

Вот и в создании промышленности Малайзия нарушила обычную, западную последовательность развития техники и технологии. Обычно индустриализация начинается с создания лёгкой промышленности, которая требует меньших капиталов, и капиталы там быстрее оборачиваются, быстрее окупаются. На средства, накопленные лёгкой промышленностью, позднее начинают строить предприятия тяжёлой индустрии. А Малайзия стала производить широкую номенклатуру промышленных высокотехнологичных товаров, конкурентоспособных на лучших нишах мирового рынка. При этом там внедряется самая совершенная организация производства по принципу «нужная деталь в нужное время».

Ныне Малайзия — разносторонне развитая индустриально-аграрная страна. Она признана Всемирным банком как одна из «новых индустриальных стран» или «азиатских тигров» («драконов») демонстрирующих стремительный экономический рост.

Главные отрасли обрабатывающей промышленности Малайзии