её предприятия и прибыль от их работы увозят к себе, в западные банки. Как было сказано о подобной ситуации в Венгрии: «Экономика Венгрии быстро растёт, но венгерской экономики уже не существует, потому что предприятия страны скупили западные инвесторы».

Великий азиатский финансовый кризис начался в Таиланде, затем его жертвами стали другие страны Азии, рухнула и экономика России, затрещала вся мировая экономика.

В предыдущей главе было показано, что в Южной Корее в результате этого кризиса резко снизились темпы экономического развития, возникла колоссальная безработица, обрекшая миллионы людей на нищету и унижение. Чеболы вынуждены были распродать за бесценок значительную часть своих активов западным компаниям, а внешний долг страны стал просто неподъёмным для неё.

Ещё более трагическая картина сложилась в Индонезии, что могло бы послужить иллюстрацией к тезису: деньги могут сокрушить могучее государство даже без единого выстрела.

Народ Индонезии завоевал независимость своей страны после долгой борьбы с голландскими колонизаторами, завершившейся победой в 1949 году. Но до начала 70-х годов Индонезия оставалась отсталой страной с преобладанием сельского хозяйства, из отраслей промышленности развивались в основном те, которые добывали сырье, идущее на экспорт (нефть, каучук, олово и пр.). Но правительство взяло курс на развитие собственного высокотехнологичного производства. Ведь если экспорт тонны нефти дает 20–30 долларов прибыли, то продажа одного килограмма высокотехнологичной продукции приносит свыше 1000 долларов. В итоге Индонезия, раньше ввозившая рис, не только полностью обеспечила себя продовольствием, но и стала вывозить его, а в промышленности получили развитие автомобиле-, судо- и самолетостроение.

К середине 80-х годов страна превратилась в процветающую державу. Любой, даже самый удаленный населённый пункт страны (расположенной на множестве островов) соединился с центом надежной телефонной связью с использованием телекоммуникационных спутников. Началось осуществление собственных программ строительства атомных электростанций, развивалось ракетостроение, создавалась современная транспортная система.

Все это очень не нравилось правящим кругам США и других стран Запада, которые решили «поставить на место» бурно развивающихся «азиатских тигров» и первый удар нанесли по Индонезии.

Валютные спекулянты Запада обрушили индонезийскую валюту, что привело к резкому росту цен сначала на импортные, а потом и на остальные товары. Индонезии пришлось подписать соглашение о кредите от Международного валютного фонда на 43 миллиарда долларов, но фонд выдал ей деньги при условии отказа от создания собственной модели автомобиля, производства самолетов и т. д.

Вывод из всего этого можно сделать только такой: в мире, где царит доллар, его хозяева не дадут никакой стране подняться «от нищеты к звездам», а финансовые спекулянты перечеркнут труд и сбережения людей в стране, решившейся на научно-технический прорыв. Значит, деньги — это средство для мировых хищников упрочить свое господство и удерживать все остальное человечество в нищете и порабощении. Не зря известный банкир Мейер Ротшильд говорил: «Дайте мне управлять деньгами страны, и мне нет дела до того, кто создает ее законы». Точно так же и в пределах той или иной страны, в обществе деньги служат средством, с помощью которого богатые закрепляют свое господство над обездоленными.

Малайзия также пострадала от кризиса, но далеко не в такой степени, как Индонезия. Малайский ринггит (денежная единица Малайзии) упал в течение недели на 30, а на бирже в Куала-Лумпуре — на 40 процентов, но Махатхиру удалось быстро выправить ситуацию. Только малайзийские лидеры поставили вопрос: перед кем мы несём ответственность — перед мировым финансовым сообществом с его священными принципами свободы рынков или перед миллионами своих сограждан? И эта страна начала дерзкий и рискованный прорыв из кризиса — в одиночку, с собственной программой, с далеко не стопроцентными шансами на успех. Но — начала.

В Малайзии ограничили краткосрочные спекулятивные операции — продать акции можно лишь через год после их покупки. И, главное, торговать ими можно только лишь в самой в самой Малайзии, — чтобы нация однажды не проснулась под сообщения о том, что на бирже какой-нибудь далёкой страны её пустили по миру.

Успех Махатхира был вынужден признать и Запад (см.: «Malaysia: From Crisis to Recovery». Washington, 2001. А также «Corporate Performance and Governance in Malaysia». Washington, 2002).

Махатхир так оценил ситуацию, сложившуюся в Юго-Восточной Азии после удара финансовых спекулянтов Запада по странам региона:

«В результате азиатского кризиса в регионе была утрачена покупательная способность в 700–800 миллиардов американских долларов. Валовой национальный продукт Индонезии уменьшился до жалкой одной шестой того, что было до кризиса… Как это вообще может быть, что все активы огромной страны с 211 миллионами трудолюбивых жителей неожиданно оказались равны лишь одной шестой своей прежней стоимости? Чего же стоит нация, если иностранцы могут девальвировать и даже обанкротить её за сутки?»

И для Малайзии потеря всех достижений была бы неизбежной, послушайся Махатхир руководителей МВФ, большинство своих советников, пойди он по тому же пути, что его соседи — Тайвань или Индонезия. Но Махатхир почти единолично сумел настоять на своём и в результате спас свою экономику от разрушительного азиатского кризиса 1997–1998 годов.

В то время как Индонезия приняла условия МВФ, Малайзия от услуг и рекомендаций Фонда отказалась. И вот как расценил Махатхир итоги развития Малайзии и других стран, пострадавших от кризиса, но затем рапортовавших об успешном его преодолении:

«Я, конечно, в восторге от аналогичных успехов Таиланда, Южной Кореи, Индонезии и других стран… Это истинный факт, что все мы добились восстановления экономики со скоростью, которую никто не предвидел ещё полгода назад. МВФ даже предсказывает 6,5-процентный рост для экономики Малайзии в следующем году… Но позвольте мне отметить, что в случае с Малайзией… нам не пришлось идти на громадные займы у МВФ или у кого угодно ещё. Не пришлось обременять будущие поколения громадным долговым бременем… Мы достигли таких же экономических результатов, как у прочих стран, затронутых кризисом, без того, чтобы пустить с молотка иностранцам за гроши наши драгоценные корпорации, на создание которых у нас ушло целое поколение. Приношу свои извинения всем, кто хотел приобрести что-то за гроши.

Мы достигли тех же результатов, что и соседи, но… без бедствия массовых увольнений… не выбросив ни единого ребёнка из школы… не уничтожив средний класс, который мы растили два поколения… не уничтожив предпринимательский класс, который мы создавали несколько десятилетий… без крови на улицах и политической неразберихи в нашей стране…

Я абсолютно уверен, что если бы мы обратились за помощью к МВФ, к чему нас настоятельно призывали не раз, то Малайзию заставили бы делать вещи, которые не только уничтожили бы экономику Малайзии, не только политическую структуру Малайзии, но и всю малайзийскую нацию и всё малайзийское общество. Это случилось бы не из-за злой воли МВФ, а из-за нехватки знаний, фактов, широты взглядов, возможностей и понимания у экспертов МВФ».

Вызов мировым финансовым спекулянтам

Но по-настоящему масштаб личности малайзийского премьера раскрылся тогда, когда ему пришлось вступить в открытую конфронтацию с Западом, прежде всего с ведущими международными финансовыми организациями.

Особенно обострилось неприязнь малайзийского лидера к странам-воротилам мирового капитализма в ходе кризиса конца 90-х годов в связи с происками биржевых спекулянтов, столь дорого обошедшимися Малайзии. Выше уже приводились его резкие отзывы о назойливых рекомендациях Международного валютного фонда. Махатхир, извлекая уроки из кризиса, пришёл к выводу, что превозносимая в мире глобализация пока не подходит Малайзии, ибо предполагает открытие ею границ и таможенное разоружение, а значит, возможный экономический крах страны.

Махатхир предупреждает лидеров азиатских стран об опасности глобализации, как она задумана правящими кругами Запада:

«Я внимательно слежу за процессом слияния компаний вокруг наших границ. Эти монстры неминуемо совершат марш в нашу страну и захватят всё, что приведёт к бесчисленным страданиям наших народов». Надо защитить своё благополучие от «крупного бизнеса, который не имеет национальности и является аморальным по своей сути. Его целью является лишь выколачивание денег». И если правительства стран Юго-Восточной Азии не сплотятся перед лицом опасности, то международные банки и транснациональные корпорации будут продолжать безраздельно править миром. «Ведь могущественные люди никогда не поймут слабых», — сказал премьер Малайзии.

Призвав страны Юго-Восточной Азии к совместному противостоянию западным финансовым спекулянтам, Махатхир заявил: «С населением почти в два миллиарда умных и трудолюбивых людей Восточная Азия может стать экономически более крупным регионом, чем Европа и Америка, вместе взятые».

Махатхир оказался единственным политическим лидером в Азии, осмелившимся открыто выступить с обвинением международного спекулятивного капитала в намеренном развязывании кризиса для получения сверхприбыли. По его словам, финансовые спекулянты специально для того, чтобы обрушить валюту страны-жертвы, «могут, например, брать в банке капитал, даже в 20 раз больший, чем тот, который они имеют. Это и делает их такими могущественными. Эти акции спекулянтов валютой «непрозрачны». Они делаются по сговору: кто сколько и чего купит. Таким образом, вся торговля валютой находится в зоне так называемой «теневой экономики»».

По сути дела, Махатхир приравнял Джорджа Сороса и иных подобных ему спекулянтов к преступникам — торговцам наркотиками, «живым товаром» и оружием. Мало того, он потребовал ограничения аппетитов международных финансовых спекулянтов и даже запрета наиболее разрушительных видов их деятельности. Он говорил:

«Торговля валютой в мире, как считают, в 20 раз в стоимостном выражении превышает мировую торговлю товарами и услугами, но какие выгоды от этого получаем мы?.. Этот бизнес не приносит ни увеличения занятости, ни экономического прироста, ни богатств нациям или людям, за исключением нескольких человек, зарабатывающих огромные деньги… Мир совместно действует, чтобы не допустить отмывания денег террористами и преступниками; не вижу, почему бы миру не ввести совместно некоторые правила по торговле валютой».

Финансовый кризис дал Махатхиру ещё один повод для критики деятелей Запада, рассматривающих свою систему ценностей как единственно правильную и отказывающих азиатам в праве устраивать свою жизнь по собственному усмотрению:

«Когда я высказываю мнение, что у новых индустриальных стран Азии есть общие ценности, которые помогли им продвинуться на пути надёжного экономического роста, это часто воспринимается как нахальство или даже как опасная новая форма азиатской культурной агрессии. Многие западники, похоже, считают, что лишь их ценности и этические принципы повсеместно принимаются — или должны приниматься — всеми цивилизованными мужчинами и женщинами мира… Почему многие европейцы понимают, что азиатская музыка может развиваться своим собственным путём, а не вслед за «Биттлз», Азнавуром или Моцартом, но столь многие не воспринимают никакую азиатскую форму управления государством, если она не скопирована с европейской?»

И Махатхир обращается к руководителям МВФ «с несколькими просьбами» в подчёркнуто ироническом контексте:

«Во-первых, пожалуйста, не считайте, что мы здесь, в Азии, всегда глупы… Если вы не понимаете некоторые из тех якобы глупостей, которые мы здесь делаем, то, может быть, иногда вы могли бы немножко поработать и улучшить свои способности понимать то, что мы делаем, вместо того, чтобы заранее считать нас просто