выполнения мужской физической работы в ущерб ее женственности, ее естественному жизненному назначению как матери и источника красоты и спокойствия — это не цивилизованные, а материалистические общества, подражание примеру которых неразумно и опасно для человечества и цивилизации.
Вопрос не в том, должна или не должна работать женщина. Подобная постановка вульгарна и абсурдна, поскольку общество обязано обеспечить работой всех своих способных к труду членов, будь то мужчины или женщины. Дело в том, что каждый должен выполнять такую работу, которая ему подходит, и не должен принуждаться к выполнению неподходящей для него работы.
Заставлять женщину выполнять работу мужчины, как и заставлять детей выполнять работу взрослых — значит допускать произвол и насилие.
Человеческие права равны для всех — мужчин и женщин, взрослых и детей. Однако обязанности их далеко не равны.
Об образовании. Приобретение знаний — это не тот регламентированный процесс и не те материалы, зафиксированные в учебниках, которые молодежь вынуждена в течение определенных часов заучивать в учебных аудиториях. Такой метод обучения, принятый ныне во всем мире, противоречит свободе. Обязательное обучение, которым похваляются государства мира, сумевшие навязать его молодежи, является средством подавления свободы, подавления природных способностей человека. Принуждение при выборе профессиональной ориентации представляет собой диктат, губительный для свободы, поскольку лишает человека права свободного выбора, творчества и проявления таланта. Заставить человека изучать какую-либо дисциплину по программе — диктат. Навязывать людям изучение определенных предметов — диктат. Всё это означает на деле принудительное насаждение невежества среди масс. Всемирная культурная революция должна сокрушить принятые ныне в мире методы обучения и освободить человеческое сознание от тенденциозных программ и преднамеренной перестройки вкусов, понятий и умонастроений человека.
Сказанное не означает, что нужно закрыть учебные заведения и лишить людей возможности учиться. Напротив, это означает, что общество должно обеспечить образование всех видов и дать своим гражданам возможность выбрать такой вид, который больше соответствует их природе, что, в свою очередь, требует наличия достаточного числа учебных заведений во всех областях знаний. Нехватка их ограничивает свободу человека.
Общество, преграждающее путь к знаниям или монополизирующее эти знания — это отсталое, крайне невежественное и враждебное свободе общество. Такими же являются общества, препятствующие истинному знанию веры, общества, монополизирующие религиозные знания, общества, представляющие чужую религию, культуру и образ жизни в искаженном виде, и те общества, в которых материалистические знания находятся под запретом или монополизированы им. Знание — естественное право каждого человека, и никто не должен лишать человека этого права, только сам человек может отказаться от него.
Невежеству придет конец, когда все будет представлено в истинном свете, когда каждый человек будет иметь возможность познавать истину доступным для себя путем.
О языке. Люди будут отсталыми, пока не смогут объясняться на одном языке. А до тех пор каждый народ будет выражать всё многообразие чувств, вкусов и настроений на своем языке, который он усваивает по природе. Но процесс слияния языков пройдет ряд стадий, на что уйдет жизнь не одного поколения.
О спорте, верховой езде и зрелищах. Спорт может быть индивидуальным либо коллективным. Индивидуальный спорт — дело тех, кто им занимается, и они сами должны нести связанные с этим расходы. Массовый спорт — это социальная потребность людей.
Неразумно, когда толпы людей идут на стадионы и спортивные площадки не для участия в спортивных играх, а ради того, чтобы посмотреть выступления спортсменов.
Столь же нелепо, когда общество позволяет отдельному человеку или группе людей монополизировать спорт, отстранив от него общество, причем общество оплачивает все расходы спортсмена-одиночки или группы спортсменов.
Основа современного спорта во всём мире — спортивные клубы — представляют собой социальные монополистические институты. Эпоха масс должна сокрушить эти институты. Когда власть принадлежит массам, спорт становится массовым. Учитывая пользу, которую спорт приносит как средство оздоровления и развлечения, спорт — это право всего народа. Тысячи аплодирующих и смеющихся зрителей, заполняющих трибуны стадионов, — это тысячи введенных в заблуждение людей. Трибуны стадионов существуют лишь для того, чтобы закрыть массам доступ на спортивные поля и к спортивным сооружениям, не дать массам возможности заниматься спортом. Трибуны стадионов опустеют и исчезнут тогда, когда массы, осознав, что спорт — это вид социальной активности, хлынут на спортивные арены. Трибуны стадионов исчезнут, когда на них некому будет сидеть.
Театральные и концертные залы заполняют люди несерьезные, неспособные играть в жизни героическую роль, те, кто не понимает смысла исторических событий и не представляет себе будущего. Эти бездельники приходят в театры и зрительные залы, чтобы посмотреть, как течет жизнь, и поучиться, как школьники.
Творцам жизни не пристало следить за тем, как актеры на сцене изображают жизнь. Скачущие на конях всадники не сидят на трибунах во время скачек. Если бы каждый имел коня, то не нашлось бы желающих наблюдать за скачками и аплодировать их участникам.
Бокс и разные виды борьбы свидетельствуют, что человечество еще не окончательно избавилось от пережитков варварства. Однако когда человек поднимется на более высокую ступень цивилизации, это неизбежно произойдет. Ведь исчезли же дуэли на пистолетах. Просвещенные и интеллектуально развитые люди уже сейчас сторонятся этих варварских видов спорта.
Меньшинства. Существует два типа меньшинств — меньшинство, слившееся с нацией и ставшее ее социальной частью, и меньшинство, не имеющее своей нации. Последнее представляет собой самостоятельный общественный организм и может со временем стать нацией.
Политические и экономические проблемы меньшинств могут быть решены только в условиях общества, которым правят массы.
О чёрных. Править миром будут чёрные. Этот пункт особенно важно подчеркнуть, ведь ливийцы — арабы (то есть относятся к белой расе. — М.А.) Разумеется, Каддафи знает, что формально арабы (включая ливийцев) действительно не принадлежат к чёрной расе. А его реверансы по отношению к неграм свидетельствуют о его геополитических амбициях и, видимо, объясняются его претензиями на господство ливийцев в Африке, ради чего не грех «записаться и в чёрные». Порабощение чёрной расы белой расой было последним этапом в истории рабства. И сегодня мы наблюдаем со стороны чёрной расы стремление к самоутверждению и реабилитации, к реваншу и господству. Кроме того, необходимо учитывать и такие факторы исторического общественного процесса, как господство жёлтой расы, пришедшей из Азии.
Ныне наступает период господства черной расы.
С социальной точки зрения, чёрная раса ныне находится в крайне отсталом состоянии. Однако эта отсталость способствует численному превосходству чёрной расы, так как ведет к неограниченному росту чёрного населения. В то же время другие расы вследствие регулирования деторождения и действующего законодательства о браке численно сокращаются. Это также следствие их постоянной занятости, в противоположность чёрным, ведущим праздный образ жизни в атмосфере вечной свободы.
Как видим, социализм Каддафи, по сути, не имеет ничего общего с марксистским, коммунистическим социализмом. И культурная революция Каддафи — это не культурная революция Мао, она не выдвигает новых идей и не призывает вести «огонь по штабам», а означает лишь возврат к исламским ценностям. В частности, Каддафи провёл чистку библиотек от всего, что привнесло в них тлетворное влияние Запада.
«Зелёную книгу» Каддафи критиковали как на Западе, так и в нашей стране. Кроме откровенно враждебных ливийскому режиму выпадов, примеры которых приводил Шарвэн, на Западе были и попытки объективно разобраться в сути этого труда. Например, в сборнике статей «Ливия после получения независимости» («Libya since Independence». NY, 1982) положение Каддафи о необходимости прямой демократии опровергается простым рассуждением: «Но ведь всегда будут большинство и меньшинство. Прямая демократия будет возможна лишь в обществе из одного человека. На практике она выливается в абсентизм. В древних Афинах в работе Народного собрания регулярно принимало участие только 10–20 процентов населения, имеющего право голоса, и это привело к возникновению прослойки некомпетентных граждан, принимавших решения от имени всего населения полиса». Подобные же суждения высказываются и по поводу других основополагающих идей Каддафи.
А.З.Егорин из Института востоковедения РАН пишет в своей книге «История Ливии. XX век» (М., 1999), что истоки социализма Каддафи — в бедуинском племенном обществе с его корпоративной собственностью на землю и ресурсы, где наёмный труд считается чуждым явлением. В современную эпоху строительство государства, основанного на представлениях такого общества, надо считать анахронизмом.
Но сам Каддафи твёрдо убеждён в своей правоте и полагает, что его теория пригодна для любой страны мира. Можно ли считать такую его позицию утопической?
Видимо, в полном объёме теорию Каддафи можно было бы воплотить во всём мире лишь при условии полной исламизации планеты. Сторонники такого подхода существуют в странах ислама, так же как в странах Европы и в США есть убеждённые сторонники приобщения всего человечества к ценностям христианства (как оно понимается на Западе). Но различие религий обусловлено какими-то глубинными особенностями природы разных народов. Например, протестантизм в Европе возник как проявление самобытности германского духа. Даже если какая-то религия охватывает многие народы, всё равно в её лоне появляются разные толки, превращающиеся со временем в различные конфессии. Так в пределах христианского ареала произошёл раскол на православие и католицизм, в рамках последнего возник протестантизм, который стал дробиться на сотни разных течений — баптизм, секты адвентистов седьмого дня и пр. Поэтому у исламского социализма, по крайней мере в настоящее время, не существует перспектив превращения во всемирный общественный строй.
И перспектива превращения Ливии в страну, полностью независимую от остального мира в экономическом, политическом, культурном и военном отношении, вызывает сомнения. Пока её благополучие основано на запасах нефти и газа, которые не вечны. Значительных запасов других полезных ископаемых на её территории пока не выявлено. В этих условиях вряд ли возможно построение самодовлеющей и самодостаточной экономики, особенно при небольшой численности населения (6 миллионов человек), значительная часть которого ещё живёт представлениями кочевников (об этом кратко сказано ниже).
Тем не менее, теория исламского социализма и корпоративного государства, созданная Каддафи, представляет собой ценный вклад в разработку концепции справедливого общества, над которой так давно бьётся человеческая мысль.
От слов — к делу
Каддафи не ограничился теоретическими разработками, Как бы ни относиться к нему лично, надо признать, что революционные преобразования, происшедшие в Ливии, грандиозны, можно даже сказать, что они не имеют аналога в истории. Их можно сравнить с преобразованием всего образа жизни в бывших окраинных республик СССР за годы Советской власти, а в некоторых отношениях — считать даже более поразительными. Ведь те советские республики опирались на помощь Российской Федерации, а Ливия всего добивалась самостоятельно, используя богатства своих недр в интересах всего народа, а не кучки олигархов.
Проходили эти преобразования нелегко, новые формы устройства общества Каддафи искал методом проб и ошибок. Созыв народных конгрессов, создание народных комитетов, их неоднократная чистка, появление революционных комитетов, профессиональных ассоциаций, женских, молодёжных и других общественных организаций, функции которых не были чётко определены и во многом пересекались,
