не стоит их представлять наивными простаками. Ливийцы — гордый и храбрый народ.
Оружие есть почти у каждого ливийца. Один из главных лозунгов Джамахирии «Власть, богатство и оружие — в руках народа!» И прошедшие вооружённые конфликты показали, что ливийцы умеют воевать».
Образ жизни ливийцев во многом определён климатом страны:
«Ливийская пустыня летом — это настоящий «предбанник» преисподней: 58 градусов в тени, а на солнце песок прогревается до 100 градусов, и кофе в «турках» можно смело варить, просто погружая их в песок…
Летом Триполи просыпается поздно. В семь утра можно долго гулять по абсолютно пустому, залитому солнцем городу и не встретить ни одного человека. Город оживает лишь около девяти. Распахиваются двери огромного числа лавочек, начинает торговать рынок. К полудню жизнь бьёт ключом, чтобы всего через два часа вновь замереть на африканскую «сиесту» — перерыв на жару, когда всё живое стремится спрятаться в тени и прохладе от невыносимого зноя поднявшегося в самый зенит солнца. Вновь город оживает лишь около шести, когда жара спадает, солнце опускается к горизонту, и вновь распахивают свои двери лавочки и магазины, наполняется рынок, вновь начинают работать государственные учреждения. К восьми жизнь постепенно перемещается к морю и многочисленным кафе. В багровых жарких сумерках город окутывается сладкими дымами кальянов, запахами жарящегося на углях мяса и рыбы. Многие семьи предпочитают ужинать у моря, снимая на пляже небольшие полотняные беседки… быстро накрывают пластиковые столы принесённой из дома снедью и начинают неторопливый ужин, пока смуглая, загоревшая до черноты ребятня плещется в тёплом море…
Ночь… Водители машин, остановившись у обочины, расстилают прямо на земле ковры и подстилки и укладываются спать…
Если путник может без всякой опаски заночевать у дороги — значит, всё в этой стране хорошо, всё спокойно…»
Сам Каддафи живёт в палаточном городке. Но для торжественных и официальных мероприятий построен дворец «Уагадугу» — настоящее чудо современной инженерной и архитектурной мысли, по сравнению с которым Большой Кремлёвский дворец в Москве — это деревенская халупа.
А вот впечатление от речи Каддафи:
«… главным было ощущение огромного интеллекта и огромной внутренней силы… Это был не изнеженный гедонизмом саудит, не фанатичный палестинец и не устремлённый в себя бедуин. Нет. Перед нами, без всякого сомнения, сидел один из самых ярких и парадоксальных умов арабского мира. Настолько же глубокий, насколько неожиданный. Настоящий Лидер Революции… Внешне непроницаемый, он, тем не менее, излучал ощущение силы. Его глаза цвета горячего шоколада смотрели внимательно и цепко… Память у Каддафи действительно феноменальная».
В. Шурыгин писал о Ливии и её «долгом пути строительства первого на африканском континенте и в арабском мире государства народного социализма». Но в известном смысле, наверное, не будет преувеличением сказать, что это — первое в мире государство народного социализма. Ведь все остальные корпоративные и тоталитарные режимы укрепляли государство, и только в Ливии оно было упразднено, заменено прямой демократией ранее невиданного образца.
Возможно, пример Ливии позволяет выявить важную закономерность общественного развития. Когда феодальные и капиталистические порядки (особенно в экономически слабо развитых странах) изживают себя, а для установления социалистического строя условий там ещё нет, возникает корпоративное государство с сильными анархическими тенденциями.
Нам это хорошо знакомо по первым годам Советской власти. Как писал профессор С.Г.Кара-Мурза, «лозунг «Вся власть Советам!» отражал крестьянскую идею «земли и воли» и нёс в себе большой заряд анархизма. Возникновение множества местных властей, не ограниченных «сверху», буквально рассыпало государство. Советы не были ограничены и рамками закона, ибо, имея «всю власть», они в принципе могли менять законы. Была нужна обладающая непререкаемым авторитетом сила, которая была бы включена во все советы и в то же время следовала бы не местным, а общегосударственным установкам и критериям. Такой силой стала партия, игравшая роль «хранителя идеи» и высшего арбитра, но не подверженная критике за конкретные ошибки и провалы. Именно партия, членами которой в разные годы были от 40 до 70 процентов депутатов, соединила Советы в единую государственную систему, связанную как иерархически, так и по горизонтали. Значение этой связующей роли партии наглядно выявилось в 1990 году, когда эта роль была законодательно изъята их полномочий КПСС». В итоге затем распался и СССР.
Сумеет ли Каддафи, упразднивший все партии и государство, удержать в своих руках бразды правления в Ливии, опираясь лишь на свой авторитет харизматического лидера и на ревкомы или другие чрезвычайные органы власти? Ведь у него множество противников в стране и за её пределами (о чём говорят и заговоры против него, и покушения на него), а социальная опора чрезвычайно слабая.
* * *
Теперь нам предстоит познакомиться с опытом строительства корпоративного государства в Латинской Америке, а затем, совершив полный круг, снова вернуться в Европу и, наконец, разобраться в судьбах современной и будущей России.
Глава 12
Корпоративное государство на Острове свободы
Отношение к Кубе: любовь и ненависть
К кубинской революции у советских людей было особое отношение. Ведь она произошла не так, как в странах Восточной Европы и Азии, куда социализм был принесён либо на штыках советских солдат, либо местными коммунистами с помощью оружия, которое СССР им передал. О том, что революция может начаться и победить на Кубе, расположенной рядом с США, в стране, где влияние СССР было минимальным, у нас, кажется, никто и не думал. И вдруг — такая радость! И тем более гадко становится на душе, когда вспоминаешь, с какой ненавистью обрушились на Кубу развалившие СССР и пришедшие к власти в России перерожденцы-коммунисты и либеральные демократы.
Вот что писал на этот счёт профессор С.Г.Кара-Мурза, который бывал на острове Свободы много раз, преподавал там и проводил научные исследования, добровольно участвовал вместе с кубинцами в работе по уборке урожая сахарного тростника и вообще старался вникать во все стороны жизни так полюбившегося ему разносторонне одарённого, гордого и весёлого народа. (я использовал его заметки о Кубе в его двухтомнике «Советская цивилизация», М., 2002):
«1 января 1959 года на Кубе победила революция. Батиста, самый кровавый «сукин сын» США, сбежал, прихватив казну. Эта революция — удивительное и таящее в себе множество уроков явление второй половины века. Совершённая вопреки теориям и расчётам, она вызвала безудержный восторг евтушенок всего мира, а сейчас, по взмаху дирижёрской палочки хозяина, — стала объектом их самой патологической злобы и клеветы…
Злоба к Кубе имеет одну причину — она бросила вызов США, Хозяину! И не сдаётся. А наши интеллигенты-демократы, когда обижают Хозяина, очень страдают…
То предательство, которое совершила мировая культурная элита в конце 80-х годов в отношении Кубы, — веха общей смуты… За последние десять лет телевидение Москвы не сказало о Кубе ни одного тёплого слова — лишь злорадство и ненависть… Это — ненависть к народу, который сохраняет достоинство и держится в условиях, когда это кажется абсолютно невозможным. Ненависть к народу, который, находясь на грани самого настоящего голода, сохраняет младенческую смертность на уровне 7 на тысячу — когда в богатейшей демократической Бразилии она составляет 37 на тысячу (в РФ — 17)».
Многие, особенно молодёжь, просто не знают, «чем была Куба для СССР сорок лет назад. Она была для нас драгоценным подарком судьбы… Ведь мы получили дружественную страну в западном полушарии, и дружба эта не требовала охраны советским штыком, как в Венгрии или Польше… Ни один авторитетный военный из патриотов не сказал вслух, что значило для нашей страны в 1960 году вырваться из кольца военных баз США и получить «непотопляемый авианосец» в 90 милях от Майами…
Куба была для нас окном в Запад. Ведь часть Кубы была по своему уровню частью США, причём не просто США, а частью, устроенной для американской элиты…
Поддержав Кубу в самый трудный момент, мы позволили их революции не ожесточиться — и это там прекрасно понимали. Мы в 30-е годы такой руки помощи не имели, и радостно было видеть, как прекрасна суть революции нашего типа, если людям не приходится озлобляться».
Из какого ада выводит народ революция
О дореволюционной Кубе у нас писали много. Вот как характеризует её экономику А.Б.Никаноров (его исследование было помещено в Интернете):
Остров Куба был открыт Х. Колумбом в 1492 году. Куба с её плодородными почвами — это «большая теплица», где произрастают сахарный тростник, рис, кукуруза, фруктовые деревья, овощи, табак, кофе, какао и бананы. Её недра богаты полезными ископаемыми. Среди них — никель (37 % его мировых запасов), а также кобальт, железо, хром, медь, вольфрам, золото, серебро. В последнее время (1990–2000 г.) открыты довольно значительные месторождения нефти.
Казалось бы, при таком обилии даров природы народу Кубы оставалось только благоденствовать. Но испанцы завоевали остров и, покорив аборигенов-индейцев, устроили на острове перевалочную базу для своего флота. Затем они завезли негритянских рабов из Африки для работы на плантациях. В 1898 году в результате народного восстания страна получила независимость. Но в том же году США развязали войну против Испании и оккупировали Кубу, сделав её своей полуколонией. С 1934 и до конца 1958 года на Кубе существовала диктатура Ф. Батисты.
Экономическое положение страны и жизнь её трудового народа накануне революции были крайне тяжёлыми. Об этом свидетельствовали и В. Маяковский, посетивший Кубу в 1925 году, и будущий чилийский диктатор А. Пиночет, который побывал на острове в 50-е годы. Даже президент США Джон Ф. Кеннеди считает что «не было в мире страны, где бы нищета, экономическая колонизация, эксплуатация и унижение были бы худшими, чем те, которые испытывала Куба, вследствие политики моей страны во времена режима Батисты».
Занимая первое место в мире по производству и вывозу (не переработанного) сахара, Куба оставалась страной с аграрной, монокультурной (сахарный тростник), ориентированной на экспорт экономикой, подчинённой иностранному капиталу, прежде всего американскому. Американскому капиталу принадлежала львиная доля сахарной промышленности, животноводческих хозяйств, шахт и рудников, акций железных дорог, электрических и телефонных компаний, предприятий в сфере обслуживания, все нефтеперерабатывающие заводы, не менее четверти всей обрабатываемой земли.
Имея прекрасные условия для развития сельского хозяйства, Куба импортировала (в основном из США) примерно треть продуктов питания (зерно, фруктовые и рыбные консервы, сладости и шоколад). Нехватка собственного продовольствия объясняется всепоглощающей специализацией на сахарном тростнике. При этом значительная часть земли не использовалась из-за отсутствия рынков сбыта, и это при наличии 500 тысяч безработных.
Как и в других странах Латинской Америки, на Кубе существовала латифундарная система землевладения. На долю 1,5 процентов крупных хозяйств, принадлежавших в основном иностранцам, приходилась почти половина земельных владений. Орошаемые земли составляли только три процента обрабатываемой площади, уровень механизации был низкий, в немногих хозяйствах были косилки, сеялки, молотилки и тем более тракторы, мало вносилось искусственных удобрений.
В промышленном отношении Куба оставалась сырьевым придатком Запада.
