со всем его неравенством (в США по состоянию на 2001 год считалось, что за чертой бедности живут те, чей годовой доход меньше 9039 долларов), чем «равным среди равных» в Руанде, где на тот же 2001 год объем ВВП на душу населения (в пересчете на покупательную способность) составлял 1000 долларов, или в Бангладеш (1750 долларов), или в Узбекистане (2500 долларов)22. Часто причина усиления имущественного неравенства в некоторых странах, где проводятся экономические реформы, например, в Китае, заключается в том, что в городах темпы экономического роста выше, чем на селе. Но, с учетом общего беспрецедентного сокращения бедности как в городе, так и в деревне, неужели найдется человек, который предпочтет, чтобы этого вообще не было?
…
Бедность – не всегда синоним нищеты. Многие показатели бедности носят относительный характер, то есть оценивается нематериальное положение человека как таковое, а его благосостояние по сравнению с другими. Скажем, согласно одному часто используемому (в частности ПРООН) критерию, бедным считается человек, чей доход составляет менее половины средней зарплаты в его стране. Таким образом, весьма зажиточный гражданин бедной страны вроде Непала считался бы нищим, как церковная мышь, по меркам богатой страны вроде Соединенных Штатов. Поэтому такие относительные показатели нельзя сравнивать, если речь идет о разных странах. Те, кто в США попадает в категорию бедняков, не всегда живут в условиях, которые мы обычно ассоциируем с бедностью. Так, 72 % бедных американских семей имеют хотя бы одну машину, у 50 % дома оборудованы кондиционерами, у 72 % есть стиральная машина, у 20 % – посудомоечная машина, у 60 % – микроволновая печь, у 93 % – цветной телевизор, у 60 % —видеоплеер, а 41 % являются собственниками домов, в которых они живут (показатели, по которым семья признается бедной, учитывают только регулярно получаемые доходы; владение недвижимостью при этом в расчет не берется)23. Во-вторых, утверждения о росте неравенства попросту неверны. Представление о том, что разрыв между богатыми и бедными в мире увеличивается, основано на статистике Программы развития ООН, в особенности на данных из «Доклада о человеческом развитии за 1999 год». Однако здесь есть проблема: эти данные составлялись без пересчета на покупательную способность. Другими словами, в оценках ПРООН не учитывается, что именно люди могут купить на имеющиеся у них деньги. Но без такой коррекции приведенные данные в основном говорят об официальном курсе валюты той или иной страны и о том, как эта валюта котируется на международном рынке, – а это весьма неточный показатель для оценки бедности. Реальный уровень жизни бедняков, естественно, куда больше зависит от стоимости продуктов питания, одежды и жилья в их стране, чем от того, что они смогли бы купить на свои деньги, отправившись в круиз по Европе. Самое странное здесь в том, что при составлении индекса человеческого развития – стандартного критерия оценки уровня жизни – та же ПРООН использует статистические данные с поправкой на покупательную способность. Некорректными цифрами эта организация оперирует лишь в тех случаях, когда стремится подтвердить тезис о росте неравенства.В одном из докладов Норвежского института внешней политики вопрос о глобальном неравенстве изучен на основе данных, учитывающих покупательную способность. Авторы доклада пришли к выводу, что, вопреки общепринятым представлениям, с конца 1970-х годов неравенство между различными странами постоянно сокращается. Особенно ускорился этот процесс в 1993–1998 годах, когда глобализация по-настоящему набрала темп24. Выводы норвежских ученых подтвердило и более позднее исследование экономиста из Колумбийского университета Ксавьера Сала-и-Мартина. Как выяснил Сала-и-Мартин, если пересчитать статистические данные ПРООН с учетом покупательной способности, окажется, что уровень неравенства в мировом масштабе резко сократился по любым общепринятым меркам25. Кроме того, Бхалла и Сала-и-Мартин независимо друг от друга пришли к одинаковому выводу: если взять в качестве точки отсчета неравенство между людьми, а не странами, получится, что по состоянию на конец 2000 года уровень неравенства в мире был самым низким за весь период после окончания Второй мировой войны. Если при составлении оценочных показателей сравнивается положение стран, а не людей, отмечают оба автора, это приводит к значительному преувеличению реального уровня неравенства, поскольку улучшение благосостояния огромного количества людей нивелируется за счет относительного обнищания немногочисленных групп. При таком сравнении Китай и Гренада имеют равный статистический «вес», хотя население Китая превосходит население Гренады в 12 тысяч раз. Стоит взять за основу положение людей, а не стран, и мы увидим, что подавляющее большинство данных говорит о сокращении разрыва в уровне жизни в мире за последние тридцать лет26. Если сравнить 10 % самых богатых и самых бедных стран, то получится, что неравенство действительно увеличивается: это позволяет предположить, что существует небольшая группа «отстающих» (мы еще вернемся к этому вопросу и выясним, какие страны в нее входят и почему). Однако анализ, охватывающий все страны мира, явно указывает на общий прогресс в области равенства. Если, к примеру, сравнить данные по 20 % или трети самых богатых и самых бедных стран, мы увидим, что разрыв между ними уменьшился.Экономисты обычно измеряют уровень неравенства с помощью коэффициента Джини. Если он равен нулю, это означает, что в обществе существует полное равенство и доходы всех абсолютно одинаковы. Если же коэффициент равен единице, речь идет об абсолютном неравенстве, когда все принадлежит одному человеку. Так вот, с 1968 по 1997 год коэффициент Джини для мира в целом снизился с 0,6 до 0,52 – то есть более чем на 10 %.Поскольку разрыв между богатыми и бедными внутри каждой страны за этот период, судя по всему, практически не претерпел изменений, глобальное неравенство, вопреки распространенному представлению, уменьшается. В отчете Всемирного банка за 1998/1999 год оценивается, среди прочего, и различие в доходах 20 % самых богатых и самых бедных людей в развивающихся странах. Естественно, эта разница по-прежнему очень велика, но она сокращается на всех континентах! Единственным исключением стали посткоммунистические государства Восточной Европы: там неравенство растет быстрее всего в тех странах, где реформы продвигаются медленно27.Казалось бы, это противоречит данным, содержащимся в докладе ПРООН за 1999 год, однако выводы последнего сомнительны, не в последнюю очередь из-за того, что организация не включила в него собственную статистику за 1995–1997 годы – период, когда неравенство сокращалось особенно быстро. Более того, совокупный показатель благосостояния, используемый ПРООН, – индекс человеческого развития (ИЧР) – указывает на то, что уровень неравенства снижался даже быстрее, чем подсчитали норвежские исследователи. ИЧР представляет собой сумму различных составляющих благосостояния – доходов, уровня образования и средней ожидаемой продолжительности жизни. Этот индекс варьируется от 0 – максимального неблагополучия до 1 – абсолютного благосостояния. Так вот, за последние сорок лет ИЧР вырос для всех групп стран, но особенно сильно – для самых бедных. В странах ОЭСР с 1960 по 2000 год ИЧР увеличился с 0,8 до 0,92, а в развивающихся странах рост был намного более значительным – с 0,26 до 0,65.Рисунок 6. Распределение доходов в мире, 1960,1980 и 2000Источник: Bhalla S. Imagine There’s No Country. Washington: Institute for International Economics, 2002. P. 176.Рисунок 7. Рост уровня жизни во всем миреИсточник: UNDP. Human Development Report 1997. New York: Oxford University Press for the United Nations Development Program, 1997.Иногда говорят, ссылаясь все на тот же доклад ПРООН, что объем доходов самых богатых 20 % населения планеты превышает тот же показатель для 20 % самых бедных в 74 раза. Но если оценивать уровень благосостояния, исходя из того, что человек в состоянии купить на свои деньги, – то есть с поправкой на покупательную способность, – выяснится, что реальный разрыв между ними сокращается до 16 раз28. Необходимые оговоркиВсе вышесказанное, естественно, не означает, что в мире царит полное благополучие или что ситуация постоянно улучшается во всех отношениях. Ежегодно на планете около 3 миллионов человек умирает от СПИДа. Одно из жесточайших последствий этой эпидемии заключается в том, что дети теряют родителей: СПИД сделал сиротами 13 миллионов детей – подавляющее большинство из них живет в странах Тропической Африки29. В нескольких африканских странах более 15 % взрослого населения страдают этой болезнью. Около 20 миллионов человек сегодня оказались в положении беженцев, спасаясь от репрессий, конфликтов или природных катастроф. Хотя прогнозы относительно запасов воды на планете стали оптимистичнее, нам по-прежнему грозит острый дефицит чистой питьевой воды, что может привести к эпидемиям и вооруженным конфликтам. Около двадцати стран – в основном в Южной Африке – по сравнению с 1965 годом стали не богаче, а беднее. Конечно, масштабы неграмотности, голода и бедности сокращаются, но от них до сих пор страдают сотни миллионов людей. Вооруженные конфликты в мире происходят реже, но это слабое утешение для сотен тысяч людей, подвергающихся избиению, изнасилованию, теряющих родных и близких в войнах.С перечисленными проблемами особенно трудно смириться из-за того, что мы знаем: их можно решить. Когда низкий уровень развития представляется естественным и неизбежным элементом человеческой жизни, это можно рассматривать как трагическое проявление судьбы. Но когда мы знаем, что такое состояние можно преодолеть, оно превращается в проблему, которую не только можно, но и нужно решать. С этим явлением мы сталкиваемся не впервые: то же самое происходило более двухсот лет назад, когда благодаря промышленной революции уровень жизни на Западе начал расти. Если нищета и страдания окружают вас повсюду, вы быстро перестаете их замечать. Когда же их можно сравнить с противоположными примерами – примерами изобилия и процветания, – у нас открываются глаза, и это хорошо, потому что подобное знание стимулирует усилия по преодолению проблем, которые мы видим вокруг. Однако само существование этих проблем не должно приводить нас к выводу, что ситуация в мире ухудшается, – ведь на самом деле это не так.Совершенно очевидно, что серьезных проблем на планете более чем достаточно. Но не стоит упускать из виду и другой, потрясающий феномен – радикальное сокращение их масштабов в результате распространения демократии и капитализма. В странах, где дольше всего проводится либеральная политика, нищета и обездоленность стали исключением, а не правилом – в то время как раньше, в любые исторические эпохи, именно они были правилом во всем мире. Нас всех ждут колоссальные перемены, и в то же время мы четко видим политические и технические способы, позволяющие решать существующие проблемы. Поэтому в общем и целом у нас есть все основания смотреть в будущее с оптимизмом.
Глава 2 …и это неслучайно!
Капитализм для всех
Рост благосостояния в мире не обязан «чуду» или какому-то другому «невероятному происшествию», с чем мы привыкли связывать достижения стран, добившихся впечатляющих успехов в экономике и социальной сфере. Строительство новых школ и рост доходов граждан не объяснишь простой «улыбкой фортуны»,
