чем в глазах мудрых в их собственном тщеславии. Подобно апостолам, я стал бы пьяным Святым Духом и стал бы с ними посмешищем для этого мира.
Я нахожу Тебя всюду внутри. Это Ты делаешь все благое, что мне кажется идущим от меня. Я тысячу раз испытывал, что я не мог сам управлять своим характером, побеждать свои привычки, подчинять свою гордость, следовать моему разуму, ни быть благим, чего я однажды возжелал. Это Ты и даришь желание и сохраняешь его чистым, без Тебя я всего лишь тростник, колеблемый ветром. Ты автор всей храбрости, праведности и истины, которая есть у меня; Ты дал мне новое сердце, которое стремится к Твоей справедливости, и которое жаждет Твоей вечной истины. Ты удалил ветхого человека, полного грязи и тления, который был ревнив, тщетен, честолюбив, беспокоен, несправедлив и посвящен собственному удовольствию. В каком состоянии нищеты я живу. О! Мог бы я когда-либо верить, что так обращусь к Тебе и стряхну иго моих тиранических страстей?
Но вот чудо, которое затмевает все остальное! Кто кроме Тебя мог когда-либо вытащить меня из моего «я» и направить всю мою ненависть и презрение против собственного эго? Не я сделал это, ибо это не в нашей собственной власти покинуть себя. Нет! Ты, О Господи, осиял Твоим собственным светом на глубину моего сердца, которое не могло бы быть достигнуто иначе и открыть всю мою порочность. Я знаю, что даже увидев это, я не изменил его и я все еще скверный в Твоих очах и что мои глаза не способны увидеть степень моего осквернения. Но я, по крайней мере, увидел часть и я желаю видеть все. Я отверг себя, но надежда, которую я возлагаю на Тебя, заставляет меня жить в этом мире, и я не буду обольщен моими пороками и не потерплю их препятствовать мне. Я занимаю твою сторону, о Боже, и против себя самого, только Твоей силой я способен делать это. Вот, что Бог сотворил во мне! И Ты продолжаешь Свое дело со дня на день в очищении меня от ветхого Адама и созидая нового. Новое творение постепенно происходит.
Я оставляю себя, Отче, в твоих руках, ваяй и обновляй эту глину, формируй ее или размели ее по атомам. Она Твоя, нечего сказать. Только позволь ей всегда быть подвластной Твоему вечно благословенному замыслу и пусть ничто во мне не выступает против угождения Тебе, для которого я и был создан. Требуй, заповедуй, запрещая, что Ты желаешь от меня? Чего не желаешь? Вознесения или унижения, радости или страдания, выполнение Твоего дела или отложение его, я буду всегда хвалить Тебя подобающе, всегда уступая всю мою волю Твоей! Ничего не оставляю для себя, но как Мария: «Да будет мне по слову твоему!» (Лк.1:38) Пусть, о мой Бог, умолкнет навсегда в моем сердце всякая мысль, которая соблазнила бы меня сомневаться в Твоей благости. Я знаю, что Ты не можешь быть не благим. О милосердный Отец! Не дай мне больше спорить с благодатью, но тихо отказываться от себя, чтобы она действовала.
Благодать исполняет все в нас, но делает это вместе с нами и через нас; ей я действую, ей воздерживаюсь, с ней страдаю, с ней я жду, ей я сопротивляюсь, ей я верю и надеюсь, ее я люблю, все в содействии с благодатью. Следуя ее водительству, она совершает все во мне, и я буду делать все через нее, это подвигает сердце, но и сердце должно двигаться. Не бывает никакого спасения без действия человека. Я должен действовать, не теряя и мгновения, чтобы никак не воспрепятствовать пути той благодати, которая постоянно работает внутри меня. Все добро от благодати, все злой от себя. Когда я поступаю право, это благодать, которая производит это. Когда я поступаю неправильно, то это потому, что я сопротивляюсь благодати.
Я молю Бога, чтобы не стремиться знать больше, чем это, все остальное будет служить тому, чтобы лелеять самонадеянное любопытство. О мой Бог! Держи меня в числе тех детей, которым Ты открываешь Свои тайны, скрывая их от мудрого и разумного!
Ты заставляешь меня ясно понимать, что Ты используешь злодейства и несовершенства творения, чтобы делать нам благо, которое Ты определил заранее. Ты скрываешься от Твоего нетерпеливого дитя как от назойливого посетителя, который занял его сердце жаждой, чтобы он научился не быть нетерпеливым, и чтобы он умер к награде свободы изучить или действовать как ему нравится. Ты обращаешь в пользу Себе клеветнические языки, чтобы уничтожить репутацию Твоих невинных детей, чтобы кроме своей невиновности, они предложили бы Тебе жертву своей слишком высоко ценимой репутации. Хитрыми изобретениями завистливых Ты низлагаешь благосостояния тех, кто очень уповал на свое процветание. Это от Твоей руки, которая посылает смерть тому, для кого жизнь является постоянным источником опасности, а могила – есть гавань убежища.
Ты делаешь для людей смерть лекарством, истинно, что достаточно горьким, но эффективным для тех, кто был также нежно прилеплен к какому-то, и таким образом спасая одного, удаляя его от жизни, Ты приготавливаешь других с помощью его смерти для того, чтобы другим приобщиться к счастливой смерти. Таким образом Ты милостиво развеваешь горечь по всему, чем не являешься Сам, наконец делая наши сердца готовыми любить Тебя и жить Твоей любовью, могут быть как вынужденные возвратиться к Тебе желанием удовлетворения во всем.
И это потому, что Ты есть всякая Любовь, и следовательно вся Ревность. О Бог-ревнитель! (Ибо такое Твое имя!) Раздвоенное сердце вызывает Твое недовольство, блуждание людское возбуждает твою жалость. Ты бесконечен во всем: в любви также, как в мудрости и силе. Ты любишь как бесконечный Бог, Ты приводишь в движение небеса и землю, чтобы спасти Своих возлюбленных. Ты стал человеком, младенцем, малейшим из людей, охваченных позором, и умер с позором и острыми болями креста. Все это не слишком много для бесконечной любви. Наши ограниченные любовь и мудрость не могут понять это и как конечное может постичь Бесконечного? Этого не видел глаз, ни приходило на сердце, ибо низкая и узкая душа человека и его напрасная мудрость бедна и не может почувствовать и следа Божьего в этом избытке любви. Но я этим характером бесконечности признаю это: это — любовь, которая делает все. Она прекращает даже злодейства, которые мы переносим, разъясняя их как всего лишь инструменты приготовления благого, которое пока еще не пришло.
Но воздаем ли мы любовью за Любовь? Когда мы будем искать Того, Кто ищет нас и постоянно несет нас на Своих руках? Когда Он несет нас на Своей чуткой и отеческой груди, тогда почему мы забываем Его. В сладости его даров мы забываем Даятеля. Его непрерывные благословения вместо того, чтобы растопить нас в любовь, отвлекают наше внимание и поворачивают нас далеко от Него.
3. О чистой любви.
Господь сделал все для Себя (Прит.16:4), говорит Священное Писание, все принадлежит Ему и Он никогда не отдаст Свое право на что-то.
Свободные и разумные существа также принадлежат Ему как и те, кто не таковы. Он обладает всякой невежественной вещью полностью и абсолютно и Он желает, чтобы Его разумные существа добровольно имели то же самое расположение, что и Он. Истинно, что Он желает нашего преуспевания, но это не является ни главной целью Его дела, ни целью Его славы. К Его славе служит только то, что Он желает нашего счастья. Второе есть зависимое следствие Его окончательной и существенной цели Его славы.
Чтобы мы могли вступить в Его замысел в этом отношении, мы должны предпочесть Бога себе и приложить все старания верить, что наше счастье к Его славе. В любом другом случае, мы обращаем порядок вещей. И мы не должны желать Его славы только с точки зрения нашего собственного спасения, но с другой стороны, желание Его славы должно побудить нас искать наше собственное счастье как то, что Ему угодно сделать частью Его славы. Истинно, что все святые души не способны к осуществлению этого явного предпочтения Бога прежде себя, но должно по крайней мере быть неявное предпочтение. Явное, которое является более совершенным, соблюдено для тех, кого Бог одарил светом и силой предпочесть Его прежде себя до такой степени, чтобы желать их счастья просто потому, что это добавляет силу Его славе.
Люди имеют великое отвращение к этой истине и полагают, что это будет очень трудным, потому что они любят себя и собственные интересы. Они понимают в общем и поверхностно, что они должны любить Бога больше всех Его творений, но у них нет иного представления о любви к Богу больше собственного, которое заключается в том, чтобы любить себя ради Него. Они могут произносить эти великие слова без труда, потому что они не вдумываются в их значение, но дрожат, когда это объясняют им, а именно, что Бог и Его слава должны быть предпочтены прежде себя и все еще к такой степени, что мы должны любить Его славу больше, чем наше собственное счастье и должны отнести последнее к первому, как зависимые средства достижения Его цели.
4. О молитве и принципиальных упражнениях благочестия.
1. Истинная молитва лишь другое имя любви к Богу. Ее превосходство не состоит во множестве наших слов, ибо наш Отец знает то, в чем мы имеем нужду прежде нашего прошения. Истинная молитва это молитва сердца и в ней сердце молится только о том, что оно желает. Молиться это значит желать, но желать того, что Бог хочет видеть в нашем желании. Тот, кто просит о том, что не исходит из основания его сердечного желания, ошибается полагая, что он молится вообще. Допустим, кто-то проводит дни в молитвах-рассказах и в размышлении или в стремлении к набожным упражнениям, то он молится не верно, если он действительно не желает этого, но он притворяется, что спросил.
2. О! Как немного тех, кто молится! Ибо как немного тех, кто желает по истине благо! Кресты, внешнее и внутреннее унижение, отказ от собственных желаний, смерть «я» и учреждение престола Божьего на руинах самолюбия. Вот это действительно благо: не желать этого, значит не молиться, чтобы желать этого серьезно, трезво, постоянно и во всех деталях жизни, это истинная молитва. Но не желать этого и все же предполагать, что мы молимся, является иллюзией подобно несчастному, который мечтают, что он счастливый.
Увы! Сколько душ, полных себя и мнимого желания совершенства посреди полчищ добровольных несовершенств, никогда все же не произносили эту истинную
