деревянная повозка.
— Ну и что?
— А то, что, насколько известно ученым-историкам, колесо как таковое появилось в Америке лишь с прибытием туда испанцев. В цивилизации древних майя, Улисс, колёса не использовались.
Потрясший моих друзей рисунок был самым последним из целой серии изображений, которая начиналась на одном краю потолка и заканчивалась на противоположном. Эти изображения, как поняла Кассандра из сопровождавших их иероглифов, рассказывали в хронологической последовательности о том, как дети бога Кетцалькоатля несколько раз прошли вдоль русла реки, чтобы посетить город Яшчилан. Появившись там в последний раз, они обратились к жрецам за помощью и сделали невероятно огромное подношение богу Ах-Пучу в виде золота и драгоценных камней. Затем эти бородатые светлокожие боги, изображенные на рисунках в виде Кетцалькоатля, отправились на юг в населенный пункт, расположенный в горах и называвшийся «Город Храма», и никогда уже больше не появлялись в Яшчилане. Они увезли с собой нефритовую статуэтку пернатого змея, подаренную им жрецами в знак признательности за сделанное ими подношение Ах-Пучу, а также таинственный каменный ящик, в котором, как сказали жрецам эти дети Кетцалькоатля, лежало их священное сокровище.
— По всей видимости, эти рисунки передают историю прибытия в город тамплиеров, — пробормотал профессор, не сводя завороженного взгляда с потолка. — Они рассказывают о том, как тамплиеры появились здесь, опустили свои сокровища в сенот и затем отправились восвояси. На это указывает очень много признаков, и если Кассандра правильно интерпретировала эти рисунки и иероглифы… — Профессор посмотрел в сторону пещеры, в которой были заметны голубоватые отблески, исходившие от поверхности воды, и сказал: — Я думаю, что можно смело утверждать: все сокровища ордена тамплиеров покоятся сейчас на дне вон того водоема.
— Со стороны тамплиеров было бы вполне разумно спрятать свои сокровища именно там, — согласился я. — Думаю, им показалось, что этот колодец и впрямь неплохой тайник: в него и суеверные туземцы не рискнули бы сунуться, потому что побоялись бы гнева своих богов, и Папа Римский с французским королем вряд ли бы до него когда-нибудь добрались. Кроме того, тамплиерам наверняка не хотелось тащить с собой несколько тонн золота и драгоценных камней через непролазные тропические заросли. А ты как считаешь, Касси? — спросил я, обнимая Кассандру за плечи. — Почему ты примолкла?
— А что тут говорить? И так все ясно, — поспешно ответила Кассандра. — Я только не могу понять, о каком священном сокровище здесь идет речь. Хотела бы я знать, что увезли с собой тамплиеры в каменном ящике.
— Я бы не придавал этому большого значения, — заметил профессор. — По всей видимости, это были книги или рукописи, которые тамплиеры не могли бросить в сенот, потому что вода бы их уничтожила. Столь высокопарная формулировка просто служила для подтверждения предполагаемой божественности явившихся к майя бородатых людей со светлой кожей. В общем, что бы ни находилось в этом ящике, оно было объявлено «священным сокровищем».
Кассандра на несколько секунд замолчала, размышляя над рассуждениями профессора.
— Вы, безусловно, правы, однако… не знаю… Это — веревочка, за которую мне хотелось бы потянуть, чтобы посмотреть, куда она приведет.
Стараясь удержать в памяти изображения, которыми был украшен коридор, мы возвратились в лагерь. Уже начинало темнеть, и, наспех поужинав, мы побыстрее улеглись спать, потому что следующий день обещал быть весьма тяжелым.
В тот вечер я даже представить себе не мог, что предстоящий день будет не просто тяжелым — он станет одним из самых трагических дней в моей жизни. Да, денек меня ждал прямо-таки жуткий.
43
Рано утром, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь густую листву тропических деревьев, меня разбудил умопомрачительный, похожий на какое-то дурное предзнаменование, вой обезьян-ревунов.
Поскольку снова заснуть я не смог, а лежать на койке, уставившись на брезентовый потолок нашей палатки, мне не хотелось, я решил встать, одеться и пойти посмотреть на восход солнца с какого-нибудь возвышенного места древнего города. Уже шагая по тропинке, я подумал, что самим подходящим местом для этого будет святилище, находящееся на вершине уже так «глубоко» изученной мною пирамиды.
Когда я забрался на вершину пирамиды, почти рассвело. Огненно-красное солнце, похожее на могущественного владыку небес, освещало подвластный ему мир, отгоняя тьму и возрождая многоцветие окружавшей меня флоры и фауны мексиканских джунглей.
Мне пришло в голову, что тысячу лет назад в том самом месте, где сейчас нахожусь я, стоял какой-нибудь разукрашенный перьями и одетый в шкуры животных жрец, который, как и я, встречал выползающее из-за горизонта солнце и настороженно наблюдал за облаками, казавшимися в утренних лучах кроваво-красными. И если бы этот жрец был сейчас рядом со мной, он, наверное, смог бы объяснить мне, что означает это ниспосланное богами знамение.
Когда я вернулся в лагерь, Кассандра и профессор уже сидели в столовой и завтракали. Взяв у повара парочку только что испеченных сдобных булочек и немного сливочного масла, я подошел к своим друзьям.
— Доброе утро, — поздоровался я, подсаживаясь к ним.
— Где ты был? Мы за тебя переживали. — В голосе Кассандры звучал упрек.
— Да я тут неподалеку встречал бога солнца, — ответил я, разрезая булочку пополам.
— Уж лучше займись богом сливочного масла, потому что нам с тобой предстоит погрузиться в сенот менее чем через два часа, а еще нужно успеть проверить снаряжение.
Позавтракав, мы отправились к пирамиде, откуда я совсем недавно вернулся, и, дойдя до входа в ее внутреннюю часть, увидели, что на рельсах, ведущих вглубь святилища, уже установлена причудливая по своей форме вагонетка. Она была намного меньше вагонетки, на которой мы поднимали оборудование вдоль наружной лестницы пирамиды, и напоминала короткую, но широкую алюминиевую лестницу, к которой прикрепили четыре маленьких колеса и открытую кабинку для размещения пассажиров.
— Это еще, черт возьми, что за штуковина? — спросил профессор у техника, прикручивавшего последние шурупы на корпусе выключателя вагонетки.
— Мы назвали ее «повозкой смерти», — ответил тот, усмехнувшись. — Но вы не переживайте: она пока что не оправдала своего названия.
— Пока что? — не скрывая тревоги, переспросил я. — А сколько человек ею уже пользовались?
— Ни одного! — ответил техник и расхохотался.
Мне его шутка отнюдь не показалась остроумной, однако нам не оставалось ничего другого, как залезть в кабинку этой странной вагонетки, немного похожую на кабинки, используемые на аттракционах, но без ремней безопасности и гораздо более хлипкой конструкции.
По нашему сигналу техник привел вагонетку в действие, и мы менее чем за две минуты спустились — в который раз! — вглубь пирамиды, а затем, пройдя через «коридор с рисунками», вошли в пещеру.
Там нас уже ждали Хатч и Ракович. Хатч осматривал снаряжение для подводного плавания и проверял, наполнены ли воздухом баллоны, а его заместитель возился с какими-то маленькими пакетами. Подойдя поближе, я увидел, что это были заряды пластического взрывчатого вещества. На этикетках виднелась надпись большими буквами: «СЕМТЕКС».
— Послушай, — обратился я к Хатчу, — ты, надеюсь, не собираешься заставлять нас с Кассандрой устанавливать в сеноте взрывчатку?
Хатч с высокомерным видом посмотрел на меня.
— Думаешь, я позволил бы тебе возиться с взрывчатым веществом так близко от моих сокровищ? — сказал он, делая ударение на слове «моих». — Подобную работу может выполнить только такой высококвалифицированный специалист, как Ракович.
— А в чем тогда заключается цель нашего погружения? — спросила Кассандра.
— На вас возлагается задача осмотреть дно колодца, подводящий и отводящий туннели, а также сделать фотоснимки, что-6ы мы потом смогли определить, в каком месте следует установить взрывной заряд. Вы в состоянии это сделать?
В последнее время Хатч почти при всех наших встречах говорил с нами вызывающе-оскорбительным тоном.
— Ты забыл сказать, что нам нужно проверить, нет ли там неприятных сюрпризов, — произнеся эти слова, я насмешливо посмотрел на Хатча.
— Да, конечно, и если там есть какая-нибудь ловушка, я прошу тебя непременно в нее угодить, — осклабившись, заявил он.
— Можешь на это не рассчитывать.
Как любой водолаз, дорожащий своей жизнью, я внимательнейшим образом осмотрел снаряжение, в котором мне нужно было погрузиться в воду. Хотя погружение это должно было быть коротким и на небольшую глубину, нам с Кассандрой предстояло проплыть какое-то расстояние по узким туннелям, где любой сбой в работе регулятора или баллонов со сжатым воздухом мог оказаться роковым.
Прошедшей ночью кто-то установил на стене сенота алюминиевую лестницу, спускавшуюся в его полупрозрачную воду метра на два в глубину. Я встал на нее, чтобы проверить ее на прочность, и… и тут из зияющего отверстия коридора донесся отдаленный раскат грома.
— Странно, — беззаботно пробормотал я себе под нос. — Когда мы шли к пирамиде, я не видел даже малейших признаков приближающейся грозы.
Но тут снова послышался нарастающий гул, и на этот раз мне показалось, что лестница под моими ногами слегка завибрировала. Уже в следующее мгновение установленное на стене пещеры переговорное устройство стало потрескивать и из него раздался громкий встревоженный голос:
— Мистер Хатч! На нас напали!
Мы втроем — я, профессор и Кассандра — от неожиданности застыли, словно каменные изваяния, а вот Хатч и Ракович отреагировали мгновенно, как будто на этом свете не было ничего такого, что могло бы застать их врасплох.
Бросив на пол снаряжение для подводного плавания и пакеты с взрывчаткой, которые они в этот момент держали в руках, Хатч и его заместитель побежали по направлению к установленной на рельсы вагонетке.
— Подождите! — крикнул я, справившись с охватившим меня оцепенением, когда Хатч и Ракович были уже у входа в коридор. — Я пойду с вами!
— Нет! — отчаянно крикнула Касси.
— Ты когда-нибудь обучался военному делу? — спросил, обернувшись в мою сторону, Хатч.
— В свое время я проходил обязательную военную службу в испанской армии, — ответил я. — Кое-что, наверное, еще помню.
— Хорошо, — неуверенно сказал Хатч. — Пойдешь с нами.
— Улисс! — крикнул профессор, когда я побежал вслед за американцем и сербом. — Не ввязывайся в это! Кто бы там ни был, они нападают на них, а не на нас!
Уже находясь на пороге, отделяющем пещеру от «коридора с рисунками», я на секунду остановился и спросил:
— Вы и в самом деле думаете, профессор, что если нападающие доберутся сюда, вниз, вам удастся убедить их, что вы не один из них, а один из нас?
Не дожидаясь ответа Кастильо, я шмыгнул в коридор и побежал к вагонетке, оставляя позади себя любимую женщину и старого друга своего отца и не зная, увижу ли я их когда-нибудь еще.
Мы поднимались на вагонетке с максимально возможной скоростью
