я тебе уже объяснял, — в его голосе зазвучали торжественные нотки, — что орден бедных рыцарей Христа был распущен благодаря усилиям короля Франции Филиппа IV и Папы Римского Климента V. Последнего верховного магистра ордена, Жака де Моле, сожгли на костре восемнадцатого марта 1314 года. Тамплиеры были либо брошены в темницы, либо сожжены на костре, владения ордена конфискованы, а их знаменитые сокровища, словно по мановению волшебной палочки, исчезли. Казалось бы, на этом все и закончилось… Но не тут-то было! Дело в том, что за пределами Франции — в других странах Европы — далеко не все тамплиеры подверглись гонениям. Более того, в Португалии тамплиеров-беженцев приняли с распростертыми объятиями. В этой стране, используя хитрый маневр, их замаскировали под видом нового ордена, созданного самими же тамплиерами с благословения короля Португалии и получившего название «Орден Христа». Тамплиеры, безусловно, были честными людьми, а потому и не очень изобретательными в вопросе выбора названия для своей новой организации.

Профессор стал мерить шагами свой кабинет, глядя куда-то в пустоту, как будто он сейчас находился не у себя дома, а в университете и читал при этом лекцию студентам исторического факультета.

— Данный орден, — продолжал он, — стал хранителем всех тамплиерских архивов, в том числе географических и навигационных карт. Однако наличие всех этих материалов держалось в строжайшей тайне в течение почти ста лет, и лишь в начале пятнадцатого века руководители ордена Христа стали частично раскрывать свои знания в области навигации ближайшим соратникам португальского принца Генриха Мореплавателя, при котором начался период беспрецедентного расцвета мореходного дела. Португальцы достигали отдаленных точек африканского побережья, в результате чего были основаны ставшие впоследствии процветающими колонии на островах Мадейра и Азорских. Однако, как ни странно, португальцы никогда не плавали западнее и юго-западнее островов Зеленого Мыса, хотя, стоило им воспользоваться соответствующими пассатами, — и они оказались бы у берегов Бразилии. — Профессор указал рукой куда-то вдаль. — Столь странное поведение было, без сомнения, результатом договора, заключенного между орденом Христа и принцем Генрихом Мореплавателем. Орден добился покровительства со стороны королевского двора в обмен на знания, да и то весьма ограниченные, потому что, само собой разумеется, тамплиеры отнюдь не горели желанием, чтобы кто-то, кроме них, смог бы добраться до Америки. В качестве аргумента я могу сослаться на тот факт, что у всех португальских судов, плывущих западнее мыса Бохадор, что на Канарских островах, на парусах в качестве опознавательного знака должен был использоваться тамплиерский крест…

— Вы хотите сказать, — перебил я профессора, — что огромный красный крест, фигурирующий на всех изображениях кораблей Колумба, был тамплиерским крестом?

— Да, именно так.

— Только не говорите мне сейчас, что Колумб был тамплиером.

— Ты дашь мне возможность договорить до конца или нет? — раздраженно спросил профессор, выгибая бровь дугой.

— Ну конечно, проф, — ответил я, улыбаясь. — Прошу вас, продолжайте.

— А о чем я говорил?.. — спросил Кастильо, уставившись в потолок. — Ах да, я говорил, что тамплиеры, используя созданный ими орден Христа в качестве ширмы, контролировали движение судов по Атлантическому океану. А теперь мы отвлечемся на некоторое время от тамплиеров и вспомним об одной интересной истории, произошедшей в середине пятнадцатого века. Тогда после некоего таинственного кораблекрушения на берег португальской провинции Алгарве был выброшен оборванный моряк, который, будучи амбициозным, пронырливым человеком, очень хорошо разбирающимся в людях, сумел менее чем через три года добиться руки Фелипы Мониш Перештрелу, девушки благородного происхождения. Она была дочерью португальского мореплавателя Бартоломеу Перештрелу, глубоко религиозного человека, тесно связанного с орденом Христа. Вышеупомянутый моряк, сумевший выжить после кораблекрушения (кстати, никому из ученых так и не удалось найти какую-либо достоверную информацию о его настоящем имени, религиозной принадлежности, а также о том, откуда он родом), устроился на службу к генуэзским купцам и приобрел огромный опыт мореплавания. Ему довелось побывать даже в таких отдаленных местах, как побережье Гвинеи. Однако самый настоящий подарок этот баловень судьбы получил, роясь в личном сундуке своей недавно скончавшейся супруги. Среди доставшихся ей когда-то по наследству вещей он нашел странные навигационные карты, на которых были обозначены неизвестные ему участки суши, находившиеся, как было написано на этих картах, «в 750 лигах на запад от острова Иерро». Человека этого, — продолжал профессор, соединив кончики пальцев, — как ты уже, наверное, догадался, звали Христофор Колумб.

— Получается, что… — Я был настолько ошеломлен услышанным, что едва мог говорить. — Значит, вы утверждаете, что Колумб сумел доплыть до Америки только потому… что у него была карта с обозначением соответствующего маршрута?..

— Не просто карта, а карта с множеством заметок и пояснений по поводу расстояний, морских течений, ветров и времени пути. Однако, к его несчастью, эти записи были закодированы, и, по всей видимости, именно поэтому Колумб совершил во время своего первого морского путешествия несколько труднообъяснимых ошибок. В частности, Христофор Колумб спутал испанские мили с арабскими, в результате чего сделал ошибочный прогноз относительно того, сколько дней займет пересечение Атлантического океана. Данный просчет едва не закончился для него плачевно, потому что, как тебе наверняка известно, на его судне «Санта-Мария» вспыхнул мятеж.

— Что-то мне не очень во все это верится… — откровенно признался я.

— А я советую тебе в это поверить, потому что данная информация — достоверная. Тебе нужно всего лишь прочитать грамоту, которую в 1492 году, за три с половиной месяца до первого путешествия Колумба через Атлантический океан, подписали король и королева Испании. В этом документе Колумб упоминается не иначе как «адмирал и вице-король островов и материков, которые он открыл». Обрати внимание, что в этой формулировке говорится об островах и материках, которые он открыл, а не которые он откроет.

Профессор замолчал, словно ожидая моей реакции на его рассказ. Однако я тоже молчал: мои мысли лихорадочно кружились вокруг всего, что мне довелось сейчас услышать.

— Просто не знаю, что и сказать… — наконец промямлил я. — Ничего более удивительного я в своей жизни не слышал.

— Ну так как, теперь ты веришь в то, о чем я тебе перед этим говорил?

— Вы ведь знаете, что я — неисправимый скептик, однако во всем, что касается данной темы, я полагаюсь на ваши знания.

— Вот так-то лучше, — сказал Кастильо, удовлетворенно кивнув. — А теперь давай спустимся в бар и выпьем пива, а то у меня от этих долгих разговоров в горле пересохло.

За пивом последовал аперитив, а за ним — обед и кофе, так что мы вернулись в квартиру профессора лишь в пятом часу. К тому моменту Кастильо успел сообщить мне еще очень много сведений об «альтернативной истории», не нашедшей никакого отражения в школьных учебниках. Он, в частности, рассказал, что в Америке до сих пор время от времени находят египетские амулеты, карфагенские монеты и финикийские орудия труда. Однако американские исследователи доказали, что некоторые из этих предметов уже в наше время были перевезены из Старого Света в Новый, где их закопали в землю, чтобы какой-нибудь археолог-любитель сделал «случайное» открытие. Поэтому ко всем подобным «находкам» стали относиться как к очередному обману — даже к тем, которые были весьма правдоподобными.

А еще мы с профессором очень долго и пространно говорили о Христофоре Колумбе.

— Интересен тот факт, — разглагольствовал Кастильо, — что до сего момента не имеется сколько-нибудь достоверной информации о том, откуда он, собственно говоря, взялся. Официальная версия гласит, что Колумб был генуэзским моряком, сыном торговца тканями и что во время одного из торговых путешествий, когда он плыл вдоль португальских берегов, его корабль был атакован пиратами, в результате чего этот баловень судьбы и оказался на берегу португальской провинции Алгарве. Однако совсем недавно было доказано, что единственный документ, в котором Колумб заявляет, что он генуэзец, — это всего лишь грубая подделка, вследствие чего версия о его генуэзском происхождении, образно говоря, трещит по швам. К тому же известно, что Колумб ни разу не написал ни одного слова по-итальянски — даже в своей переписке с генуэзскими банкирами, у которых он просил денег. По моему мнению, более правдоподобной является та версия, — продолжал профессор, — согласно которой Колумб был сыном каталонских купцов или купцов с Мальорки еврейского происхождения, и именно поэтому он скрывал свое прошлое, в том числе и от собственных детей. Ты ведь знаешь, что в те времена, — недовольно поморщившись, произнес профессор, — быть евреем означало рисковать своим здоровьем.

Вернувшись в квартиру профессора, мы прошли прямиком в его кабинет и тут же увидели, что в нижнем углу монитора компьютера мигает иконка в виде конверта, означающая, что по электронной почте пришло письмо.

6

— А что, по-вашему, он должен был нам ответить? Это самый лучший ответ, который он мог дать, — сказал я, глядя на заметно приунывшего профессора.

— Ехать во Флориду только ради того, чтобы обсудить наше предложение… По правде говоря, я не ожидал, что дело примет такой оборот.

— А что, вы обременены какими-то другими делами? Может, носки надо постирать или аквариум почистить?..

— Проблема совсем не в этом, — пробормотал Кастильо. — Проблема заключается в том, что… что я не очень люблю летать на самолете.

— Вы хотите сказать, что боитесь летать на самолете?

— Не просто боюсь, Улисс, а панически боюсь, — признался Кастильо, и я заметил, что его пальцы стали нервно подрагивать.

— Но тут уж ничего не поделаешь, — безжалостно сказал я. — Чтобы убедить Хатча, нам необходимо лететь к нему во Флориду. И главным нашим козырем являетесь вы — специалист по средневековой истории.

— Да, но… — неуверенно произнес профессор и замолчал, видимо пытаясь придумать какую-нибудь отговорку.

— Вы должны принять волевое решение, проф. Я прямо сейчас забронирую авиабилеты через Интернет, и не пройдет и недели, как мы с вами встретимся с охотником за сокровищами. А до того времени мы постараемся собрать побольше информации о тамплиерах и об их исчезнувших богатствах. Нам следует убедить Хатча, что мы с вами не какие-нибудь полоумные фантазеры, и для этого представить ему, кроме колокола, еще и множество других подтверждений, что внутри этого рифа находится нечто ценное. Главное, чтобы Хатч поверил нам и решился потратить свои деньги и свое время на поиски этого «нечто».

Через пять дней мы приземлились в международном аэропорту Майами. В течение всего перелета профессор пичкал себя всевозможными успокоительными средствами, а затем бродил по проходу между сиденьями с радостно-придурковатым выражением на лице. Как мы и