монарха.

Вернемся, однако, к Святой крови и Святому Граалю.

Символ Грааля — это символ власти и традиций, передающихся по наследству. Он неразрывно связан с легендарным пресвитером Иоанном, легенды о котором были широко распространены в средневековье.

Иоанн-властелин громадной империи, он всемогущ и всесилен. Для него короли и цари — лишь поданные. «Tractatus pulcherrimus» называет Иоанна «царем царей — rex regum». Он объединяет в себе духовную и светскую власть и может сказать о себе: «Пресвитер Иоанн, Божьей милостью Господин всех господ, которые только есть под небом от восхода солнца до земного рая».

Во всех средневековых источниках пресвитер Иоанн контролирует и сдерживает племена Гогов и Магогов и управляет видимым и невидимым мирами. Он препятствует проникновению в свое царство «львов» и «гигантов». «Львам» соответствовали имперские воинские подразделения, имевшие на своих прапорах (штандартах) изображения льва. «Гигантам» или «титанам», соответствовала «деградировавшая каста воинов, отказавшаяся от высоких принципов и попавшая во власть гордыни, насилия и воинственности. «Гиганты, согласно эпосу тех времен, — это поклонники Волка». (Я. Кеслер)

Некоторые источники утверждают, что царь Ксеркс, Александр Македонский, римские императоры, Огьер, король Дании и многие другие посещали царство пресвитера Иоанна и там узаконивали свое царствующее положение.

В таинственных и чудесных историях царство Иоанна именуется империей «Великого Хана», то есть хана Отца, по-славянски БАТИ-ХАНА или Ватикана, сидящем в Центре Мира. Согласно описаниям Марко Поло, Хайтона, Мандевилля, Иоханнеса де Плано, Карпини и других, он понимался как могущественный властитель огромной страны, как мудрый и счастливый монарх. Что полностью соответствует нашей версии.

Основной вывод звучит так: «Идея Грааля — это идея имперской власти».

На ней, повторяем, и строилась вертикальная система управления. Ее важнейшей составляющей были вооруженные силы. Ведь кругом — завоеванные территории с враждебным населением! С другой стороны, постоянно держать там войска значило разорить государство.

И тогда родилась новая форма военного присутствия. Точнее сказать, была приспособлена к новым условиям старая форма монашеских общин, родившихся как объединения оскопленных. На завоеванных землях учредили военизированные подразделения, основанные на принципах братской (монашеской) общины. Общины стражей.

Бытует мнение, что монашеские общины не характерны для иудаизма. Это далеко не так. Хотелось бы еще раз подчеркнуть: иудаизм того времени — не религия или национальное обособление, а каста, своеобразная социальная прослойка общества.

Иудейский писатель Филон Александрийский в сочинении «О жизни созерцательной» описал египетских «терапевтов» (буквально «служителей»). Правила их жизни так близки к позднейшему монашеству, что Евсевий Памфил (якобы пятый век н. э.) написал в своей «Церковной истории», будто Филон говорил о первых христианских монахах.

В 1947 г., специалисты, как мы уже рассказывали, нашли поселение монашеского типа в знаменитом Кумране. Том самом Кумране, где обнаружены всемирно известные свитки якобы двухтысячелетней давности. Устав этого поселения имел очень много общего с описанными Филоном египетскими «терапевтами», а также с упоминавшимися у разных историков «ессеями».

Поэтому до самой середины 1960-х гг. раздавались голоса, предлагавшие считать Кумран поселением христианским или хотя бы «прото-христианским». Затем мнение изменилось кардинально. Кумранские свитки, относящиеся к иудейскому и христианскому миру, привели к радикальному изменению представлений как об исторической стороне развития форм братских общин, так и о концептуальном содержании этой формы.

Кумран не был христианским в современном понимании этого слова, не был он и прямым предшественником христианства. Заодно скажем, что он не был и альтернативой христианству. Формы монашеской жизни (аскетические идеалы и даже само общежитие) сложились как формы жизни каст, обслуживающих империю. Они были, по большому счету, если не принимать во внимание религиозную оболочку, имперскими. То есть выполняли роль не только религиозных центров, но и специальных учреждений власти. И назвать их христианскими можно лишь в том случае, если знать, что существовало в те времена христианство без Христа.

Как подчеркивает исследователь истории монашеских общин и орденов

А. Синельников, говоря о происхождении монашеских общин, мы должны разобраться в двух идеях — девственного жития и жития, обособленного от людей. Обе они имеют опять-таки давние дохристианские корни, уходящие во времена кастрации. Тем не менее, на них строились и строятся до сих пор все формы христианского монашества.

По библейским источникам, появление монахов произошло после дарования Нового Завета, и предсказаны они пророком Иеремией (Книга Пророка Иеремии. 31, 31–33). У него и встречается это понятие впервые в Библии. Община, или Церковь Нового Завета, подобна Израилю, странствующему в пустыне. Это военный стан, и те, кто в нем находятся, — на военном положении.

Воины не должны быть обременены ни имуществом, ни семьей — мы знаем, насколько буквально ранняя Церковь перенесла это требование на себя. Кроме того, даже в мирное время они несут постоянную стражу. Самосознание Церкви как воюющего «стана» в пустыне подразумевало обособленность ее членов от прочих людей, и даже более — отношение к тем, кто вне стана, как к потенциальным врагам. Израиль (Богоборцы) не искал войны, но еще менее искал дружбы с теми народами, через владения которых он шел, как сквозь пустыню.

Все организовано в точности так, как предписывал Платон.

Требование освобождения от семьи неумолимо приводило к идеалу девственной жизни, необходимой для постоянного пасхального бдения, или стражи. Какая уж тут семья, когда надо быть постоянно начеку, наподобие часовым на посту! Ангелы, также несущие стражу Господню, не имеют ни родных, ни близких. Вот и надо «божьим псам» уподобиться им, безгрешным созданиям Господа..

Эта мысль выражается в богослужении не только христианском, но и кумранском. Когда в церквах сегодня поют Ныне силы небесныя с нами невидимо служат, то повторяют основную мысль дохристианского богослужения. (Я.Кеслер)

Поэтому вопрос не в том, в какой из религий имеется монашество, а в главном его отличии. Оно, это отличие, обозначается понятием «аскетизм», наследием. времен кастратов.

Аскетический образ жизни стал основой бытия новых братств. О том свидетельствуют учения святых отцов, живших в одно время с первыми монахами и представлявших два важнейших региона мира — Сирию (Иаков Афраат) и Малую Азию (Мефодий Олимпский). Афраат и Мефодий определяют общецерковный фундамент, на котором империя возвела здание монашества как особого имперского института.

У святого Мефодия главным становится учение о Церкви как о стане воинском в Исходе.

Само понятие Исхода подразумевает «странничество». Оно является одним из главных определений монашества. «Монах — странник, не должен ни во что вмешиваться в чужой стране, — и тогда он будет покоен». Даже в поздние времена монашеская традиция продолжает возводить свое странничество к Аврааму. Классический трактат о «странничестве» — III степень Лествицы св. Иоанна Лествичника (якобы VII в.).

Там, в частности, сказано:

«Никто в такой мере не предавал себя странничеству, как тот Великий, который услышал: изыди от земли твоея, и от рода твоего, и от дома отца твоего, и притом был призываемым в иноплеменную и варварскую землю. Иногда Господь много прославляет того, кто сделается странником по примеру сего Великаго…»

Пророк Исаия добавляет:

«А надеющиеся на Господа обновлятся в силе; поднимут крылья, как орлы, потекут и не устанут, пойдут, и не утомятся» (Исаия 40, 31).

И еще: «И поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли — и вот, он легко и скоро придет. Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего; ни один не задремлет и не заснет, и не снимет пояс с чресел его, и не разорвется ремень у обуви его. Стрелы его заострены, и все луки его натянуты; копыта коней его подобны кремню, и колеса его как вихрь» (Исаия 5, 26–28).

«Божьи люди» с именем Господа на устах и с луками в руках идут в авангарде Исхода — в борьбе за господство в мире.

О некоторых сторонах жизни военного стана — монастырей — достаточно хорошо известно. В частности, о принципах послушания и нестяжания. Мы остановимся на менее известном, проанализированном А. Синельниковым.

Даже дни отдохновения в братствах рассматривались как повторение этапов Исхода. Как Израиль (Богоборцы) останавливался в своем странствовании вместе со Скинией Завета каждую субботу, так и Церковь останавливается в своих празднованиях «истинных суббот» — Воскресения, а затем движется дальше, пока не завершится покорение новых земель.

Еще одна красноречивая деталь. Во время маршей по вражеской территории смертельно опасно заводить дружбу с местными жителями. Поэтому у монастырей должно быть как можно меньше контактов с теми, кто вне стана. Да и питаться надо предельно скромно и желательно теми продуктами, которые вырастили сами монахи. Враждебное население непредсказуемо, может и отравить.

Пожалуй, далеко не все знают, что внутри монастырей царит принцип абсолютного равенства и что еще столетия назад был установлен запрет на принятие в братство клириков. Кем бы ты ни был в миру, хоть епископом, нет тебе доступа в монастырь до тех пор, пока ты не сложишь с себя сан. Никто из настоятелей не имел официального церковного звания, возвышавшего его над другими. Это означало, что все одинаково ответственны за исполнение Завета по завоеванию новых земель — того, что в Священном писании называется Израилем, а мы называем Империей.

«Божьи псы» стали опорой в распространении единобожия в завоеванных регионах и надежным прикрытием для тех, кто добывал деньги для империи.

История сохранила сведения и о других сторонах государственности того периода. Прослеживается конфедеративное устройство Империи. Это вызвано вовсе не стремлением центра дать какие-то права провинциям. О правах начали думать много столетий спустя. Решающим было то, что сегодня политологи называют «обратной связью» и считают одним из главных условий успешного функционирования государственного аппарата. Без мониторинга невозможно оперативное управление.

Однако в средние века об оперативности управления отдаленными областями нечего было и думать: ни коммуникаций, ни быстрой связи не было. Так что лучшим выходом из положения стало создание более или менее автономных провинций. Гораздо легче и удобнее контролировать местных правителей, чем обширные земли, заселенные враждебно настроенным населением.

Определились главные провинции: Италия с Апулией и Сицилией, Кастилия и Португалия, Арагон с Каталонией и Наваррой, Англия с Шотландией и Ирландией, Германия с Ливонией и Пруссией, Франция, Дания. В каждой провинции было свое руководство, с войском и атрибутами власти. Даже со своим Земским собором — законодательным органом.

В языческую эпоху договоры между сюзереном и вассалами носили сакральный характер: вассалы клялись в верности, призывая в свидетели богов. В новых условиях верховный правитель заключал с наместниками договоры. Афинянин Халкокондилас (XV век) сообщает о возобновлении мирного договора между Византией и Османским государством после восшествия на престол Баязида I.

Сами наместники также заключали договоры со своими вассалами.

Один из самых известных документов средневековья, регулировавших взаимоотношения вассалов с сюзереном, — Великая хартия вольностей от 1215 года (согласно традиционной хронологии). Король во вступительной части отметил, что дает вольности «по внушению Божьему и для спасения своей души».

Обязательно создавался провинциальный духовный центр, проводящий