не пил, не делал бы открытий! Пьяница! А еще тоже учитель! Ты не учитель, а свинтус! Ступай спать! (Бьет его по спине и уходит в школу.)
Явление IV
Платонов (один).
Платонов. В самом деле я пьян? Не может быть, я пил мало… В голове, впрочем, не совсем нормально…
А когда с Софьей говорил, был я… пьян? (Думает.) Нет, не был! Не был, к несчастью, святые угодники! Не был! Проклятая трезвость моя! (Вскакивает.) В чем провинился предо мной ее несчастный муж? За что я опачкал его перед ней такою грязью? Не прощай мне этого, моя совесть! Я разболтался пред ней, как мальчишка, рисовался, театральничал, хвастался… (Дразнит себя.) «Зачем вы не вышли за труженика, за страдальца?» А для чего бы она сдалась труженику, страдальцу? Зачем же ты, безумец, говорил то, чему не верил? Ах!.. Она поверила… Она выслушала бредни глупца и опустила глазки! Раскисла, несчастная, разнежилась… Как это всё глупо, как это всё мерзко, нелепо! Опротивело все… (Смеется.) Самодур! Осмеяли купцов самодуров, осмеяли насквозь… Был и смех сквозь слезы и слезы сквозь смех… Кто же меня осмеет? Когда? Смешно! Взяток не берет, не ворует, жены не бьет, мыслит порядочно, а… негодяй! Смешной негодяй! Необыкновенный негодяй!..
Надо ехать… Буду у инспектора просить другого места… Сегодня же напишу в город…
Входит Венгерович 2.
Явление V
Платонов и Венгерович 2.
Венгерович 2 (входя). Гм… Школа, в которой вечно спит тот недоделанный мудрец… Спит он теперь по обыкновению или же бранится по обыкновению? (Увидев Платонова.) Вот он, пустой и звонкий… Не спит и не бранится… Не в нормальном положении… (Ему.) Не спите еще?
Платонов. Как видите! Чего же вы остановились? Позвольте вам пожелать спокойной ночи!
Венгерович 2. Сейчас уйду. Вы предаетесь уединению? (Оглядывается.) Чувствуете себя царем природы? В этакую прелестную ночь…
Платонов. Вы домой идете?
Венгерович 2. Да… Отец уехал, и я принужден идти пешком. Наслаждаетесь? А ведь как приятно — не правда ли? — выпить шампанского и под куражем обозревать самого себя! Можно сесть возле вас?
Платонов. Можете.
Венгерович 2. Благодарю. (Садится.) Я люблю за всё благодарить. Как сладко сидеть здесь, вот на этих ступенях, и чувствовать себя полным хозяином! Где ваша подруга, Платонов? Ведь к этому шуму, к этому шепоту природы, пению и трещанию кузнечиков недостает только любовного лепета, чтобы всё это обратилось в рай! К этому кокетливому, робкому ветерку недостает только горячего дыхания милой, чтобы ваши щеки пылали от счастья! К шепоту матери-природы недостает слов любви… Женщину!!. Вы смотрите на меня с изумлением… Ха-ха! Я заговорил не своим языком? Да, это не мой язык… Отрезвившись, я не раз покраснею за этот язык… Впрочем, почему же мне и не поболтать поэтически? Гм… Кто мне воспретит?
Платонов. Никто.
Венгерович 2. Или, может быть, этот язык богов не соответствует моему положению, моей фигуре? У меня лицо не поэтическое?
Платонов. Не поэтическое…
Венгерович 2. Не поэтическое… Гм… Очень рад. У всех евреев физиономии не поэтические. Подшутила природа, не дала нам, евреям, поэтических физиономий! У нас судят обыкновенно по физиономии и на основании того, что мы имеем известные физиономии, отрицают в нас всякое поэтическое чувство… Говорят, что у евреев нет поэтов.
Платонов. Кто говорит?
Венгерович 2. Все говорят… А какая ведь это подлая клевета!
Платонов. Полно придираться! Кто это говорит?
Венгерович 2. Все говорят, а между тем сколько у нас настоящих поэтов, не Пушкиных, не Лермонтовых, а настоящих! Ауэрбах, Гейне, Гете…
Платонов. Гете немец.
Венгерович 2. Еврей!
Платонов. Немец!
Венгерович 2. Еврей! Знаю, что говорю!
Платонов. И я знаю, что говорю, но пусть будет по-вашему! Полуученого еврея трудно переспорить.
Венгерович 2. Очень трудно…
Да хоть бы и не было поэтов! Велика важность! Есть поэты — хорошо, нет их — еще лучше! Поэт, как человек чувства, в большинстве случаев дармоед, эгоист… Гете, как поэт, дал ли хоть одному немецкому пролетарию кусок хлеба?
Платонов. Старо! Полно, юноша! Он не взял куска хлеба у немецкого пролетария! Это важно… Потом, лучше быть поэтом, чем ничем! В миллиард раз лучше. Впрочем, давайте замолчим… Оставьте вы в покое кусок хлеба, о котором вы не имеете ни малейшего понятия, и поэтов, которых не понимает ваша высушенная душа, и меня, которому вы не даете покоя!
Венгерович 2. Не стану, не стану шевелить вашего великого сердца, шипучий человек!.. Не стану стягивать с вас теплого одеяла… Спите себе!
Посмотрите-ка на небо! Да… Здесь хорошо, покойно, здесь одни только деревья… Нет этих сытых, довольных физиономий… Да… Деревья шепчут не для меня… И луна не смотрит на меня так приветливо, как на этого Платонова… Она старается смотреть холодно… Ты, мол, не наш… Ступай отсюда, из этого рая, в свою жидовскую лавочку… Впрочем, чепуха… Я заболтался… довольно!..
Платонов. Довольно… Идите, юноша, домой! Чем более будете сидеть, тем больше наболтаете… А за болтовню эту вы краснеть будете, как вы сказали! Идите!
Венгерович 2. Хочу болтать! (Смеется.) Я теперь поэт!
Платонов. Не поэт тот, кто стыдится своей молодости! Вы переживаете молодость, будьте же молодым! Смешно, глупо, может быть, но зато человечно!
Венгерович 2. Так… Какие глупости! Вы большой чудак, Платонов! Все вы чудаки здесь… Вам бы жить во времена Ноя… И генеральша чудачка, и Войницев чудак… Между прочим, генеральша недурна в телесном отношении… Какие у нее неглупые глаза! Какие у нее хорошие пальцы!.. Недурна отчасти… Грудь, шеи…
Почему? Хуже я вас, что ли? Хоть бы раз в жизни! Если мысли так сильно привлекательно действуют на мой… спинной мозг, то какое блаженство растопило бы меня в пух и прах, если бы она показалась сейчас между этими деревьями и поманила бы меня своими прозрачными пальцами!.. Не смотрите на меня так… Я глуп теперь, мальчуган… Впрочем, кто же смеет запретить мне хоть раз в жизни быть глупым? Я с научной целью хотел бы сейчас быть глупым, счастливым по-вашему… Я и счастлив… Кому какое дело? Гм…
Платонов. Но… (Рассматривает его цепь.)
Венгерович 2. Впрочем, личное счастье эгоизм!
Платонов. О да! Личное счастье эгоизм, а личное несчастье добродетель! Сколько же, однако, в вас белиберды! Какая цепь! Какие чудные брелоки! Как сияет!
Венгерович 2. Вас занимает эта цепь?! (Смеется.) Вас манит к себе эта мишура, этот блеск… (Качает головой.) В эти минуты, когда вы поучаете меня чуть ли не стихами, вы можете восхищаться золотом! Возьмите эту цепь! Бросьте! (Срывает с себя цепь и бросает ее в сторону.)
Платонов. Важно звякнула! По одному этому звуку уж можно заключить, как она тяжела!
Венгерович 2. Золото тяжело не на один только вес! Счастливы вы, что можете сидеть на этих грязных ступенях! Здесь вы не испытываете всей тяжести этого грязного золота! О, эти мне золотые цепи, золотые оковы!
Платонов. Не всегда прочные оковы! Пропили их наши отцы!
Венгерович 2. Сколько несчастных, сколько голодных, сколько пьяных под луной! Когда же, наконец, миллионы много сеющих и ничего не ядущих перестанут голодать? Когда, я вас спрашиваю? Платонов, отчего же вы не отвечаете?
Платонов. Оставьте меня! Сделайте такое одолжение! Не люблю без умолку и без толку звонящих колоколов! Извините, но оставьте меня! Спать хочу!
Венгерович 2. Я колокол? Гм… Скорей же вы колокол…
Платонов. Я колокол и вы колокол, с тою только разницею, что я в себя сам звоню, а в вас звонят другие… Спокойной ночи! (Встает.)
Венгерович 2. Спокойной ночи!
В школе бьет два часа.
Уже два часа… В это время нужно уже спать, а я не сплю… Бессонница, шампанское, волнение… Ненормальная жизнь, благодаря которой разрушается организм… (Встает.) У меня, кажется, грудь уже начинает болеть… Спокойной ночи! Руки я вам не подаю и горжусь этим. Вы не имеете права на пожатие моей руки…
Платонов. Какие глупости! Мне всё одно.
Венгерович 2. Надеюсь, что нашу беседу и мою… болтовню никто, кроме нас, не слышал и не услышит… (Идет в глубину сцены и идет обратно.)
Платонов. Что вам угодно?
Венгерович 2. Тут где-то была моя цепь…
Платонов. Вот она, ваша цепь! (Швыряет цепь ногой.) Не забыл-таки! Послушайте, будьте так любезны, пожертвуйте эту цепь в пользу одного моего знакомого, принадлежащего к разряду много сеющих и ничего не ядущих! Эта цепь будет кормить его и его семью целые годы!.. Позволите передать ее ему?
Венгерович 2. Нет… С удовольствием отдал бы, но, честное слово, не могу! Это подарок, сувенир…
Платонов. Да, да… Убирайтесь!
Венгерович 2 (поднимает цепь). Отстаньте, пожалуйста! (Идет и в глубине сцены, утомленный, садится на полотно железной дороги и закрывает руками лицо.)
Платонов. Пошлость! Быть молодым и в то же время не быть светлою личностью! Какая глубокая испорченность! (Садится.) Как противны нам люди, в которых мы видим хоть намек на свое нечистое прошлое! Я когда-то был немного похож на этого… Ох!
Явление VI
Платонов и Анна Петровна (входит в амазонке, с хлыстом в руке).
Платонов. Генеральша!
Анна Петровна. Как мне его увидеть? Постучать разве? (Увидев Платонова.) Вы здесь? Как это кстати! Я знала, что вы еще не спите… Да и можно ли спать теперь? Для спанья бог зиму дал… Доброй ночи, человечина!(Протягивает руку.) Ну? Что же вы? Руку!
Платонов протягивает руку.
Анна Петровна. Вы не пьяны?
Платонов. А черт меня знает! Или трезв, или же пьян, как самый горький пьяница… Вы что же это? Прогуливаться с жиру изволите, почтеннейшая сомнамбула?
Анна Петровна (садится рядом). Н-да-с…
Да-с, милейший Михаил Васильич! (Поет.) Сколько счастья, сколько муки… (Хохочет.) Какие большие, удивленные глаза! Полноте, не бойтесь, дружище!
Платонов. Я и не боюсь… за себя по крайней мере…
Вы, я вижу, ерундой вздумали заниматься…
Анна Петровна. На старости лет…
Платонов. Старухам простительно… Те сдуру… А вы какая старуха? Вы молоды, как лето в июне. Ваша жизнь впереди.
Анна Петровна. Мне нужна жизнь теперь, а не впереди… А я молода, Платонов, ужас как молода! Чувствую… Так ветром и ходит по мне эта молодость! Чертовски молода… Холодно!
Платонов (вскакивает). Не хочу ни понимать, ни угадывать, ни предполагать… Ничего не хочу! Идите! Назовите меня невеждой и оставьте меня! Прошу вас! Гм… Для чего смотреть так? Да вы… вы подумайте!
Анна Петровна. Я уже думала…
Платонов. Вы подумайте, гордая, умная, прекрасная женщина! Куда и зачем вы пришли?! Ах…
Анна Петровна. Не пришла, а приехала, мой милый!
Платонов. С таким умом, с такой красотой, молодостью… ко мне?! Глазам, ушам не верится… Пришла победить, взять крепость! Не крепость я! Не побеждать вы пришли… Я слабость, страшная слабость! Поймите вы!
Анна Петровна (встает и подходит к нему). Самоуничижение паче гордости… Как же быть, Мишель? Надо же чем-нибудь кончить? Согласись сам, что…
Платонов. Не буду я кончать, потому что я ничего не начинал!
