меня сердиться?
Грекова. Я замечаю, что вы чувствуете себя не в своей тарелке, когда видите меня… Не знаю, чем я вам мешаю, но… Я делаю вам удовольствие и по возможности избегаю вас… Если бы Николай Иваныч не дал мне честного слова, что вы здесь не будете, то я не приехала бы сюда… (Трилецкому). Стыдно вам лгать!
Платонов. Стыдно тебе лгать, Николай! (Грековой.) Вы плакать собираетесь… Поплачьте! Слезы приносят иногда облегчение…
Грекова быстро идет к двери, где встречается с Анной Петровной.
Явление XI
Те же и Анна Петровна.
Трилецкий (Платонову). Глупо… глупо! Понимаешь ты? Глупо! Еще раз и… мы враги!
Платонов. Ты-то тут при чем?
Трилецкий. Глупо! Ты не знаешь, что ты, Анна, делаешь!
Глагольев 1. Жестоко, Михаил Васильич!
Анна Петровна. Марья Ефимовна! Как я рада! (Пожимает Грековой руку.) Очень рада… Вы такая редкая у меня гостья… Вы приехали, и я вас люблю за это… Сядемте…
Садятся.
Очень рада… Спасибо Николаю Ивановичу… Он потрудился выклянчить вас из вашей деревеньки…
Трилецкий (Платонову). А если я ее люблю, положим?
Платонов. Люби… Сделай такое одолжение!
Трилецкий. Не знаешь ты, что ты говоришь!
Анна Петровна. Как вы поживаете, моя дорогая?
Грекова. Благодарю.
Анна Петровна. Вы утомлены… (Смотрит ей в лицо.) Проехать двадцать верст мудрено без привычки…
Грекова. Нет… (Подносит к глазам платок и плачет.) Нет…
Анна Петровна. Что с вами, Марья Ефимовна?
Грекова. Нет…
Трилецкий ходит по сцене.
Глагольев 1 (Платонову). Надо вам извиниться, Михаил Васильич!
Платонов. Для чего?
Глагольев 1. Вы спрашиваете?! Вы были жестоки…
Саша (подходит к Платонову). Объяснись, а то я уйду!.. Извинись!
Анна Петровна. Я сама имею обыкновение плакать после дороги… Нервы расстраиваются!..
Глагольев 1. Наконец… Я хочу этого! Нелюбезно! Не ожидал я от вас!
Саша. Извинись, тебе говорят! Бессовестный!
Анна Петровна. Понимаю… (Смотрит на Платонова.) Успел уж… Извините меня, Марья Ефимовна. Я забыла поговорить с этим… с этим… Я виновата…
Платонов (подходит к Грековой). Марья Ефимовна!
Грекова (поднимает голову). Что вам угодно?
Платонов. Извиняюсь… Публично прошу прощения… Сгораю от стыда на пятидесяти кострах!.. Давайте же руку… Клянусь честью, что искренно… (Берет ее руку.) Помиримся… Не будем хныкать… Мир? (Целует руку.)
Грекова. Мир. (Закрывает платком лицо и убегает.)
За ней уходит Трилецкий.
Явление XII
Те же, кроме Грековой и Трилецкого.
Анна Петровна. Не думала, что вы позволите себе… Вы!
Глагольев 1. Осторожность, Михаил Васильич, ради бога осторожность!
Платонов. Довольно… (Садится на диван.) Бог с ней… Я сделал глупость, что заговорил с ней, а глупость не стоит того, чтобы о ней много говорили…
Анна Петровна. Для чего Трилецкий пошел за ней? Не всем женщинам приятно, если видят их слезы.
Глагольев 1. Уважаю я в женщинах эту чуткость… Особенного ничего ведь вы… не сказали ей, кажется, но… Один намек, словечко…
Анна Петровна. Нехорошо, Михаил Васильич, нехорошо.
Платонов. Я извинился, Анна Петровна.
Входят Войницев, Софья Егоровна и Венгерович 2.
Явление XIII
Те же, Войницев, Софья Егоровна, Венгерович 2 и потом Трилецкий.
Войницев (вбегает). Идет, идет! (Поет.) Идет!
Венгерович 2 становится у дверей, скрестив на груди руки.
Анна Петровна. Наконец-то Софи надоел этот несносный зной! Милости просим!
Платонов (в стороне). Соня! Творец небесный, как она изменилась!
Софья Егоровна. Я так заболталась с m-r Венгеровичем, что совершенно забыла про зной… (Садится на диван на аршин от Платонова.) Я в восторге от нашего сада, Сергей.
Глагольев 1 (садится возле Софьи Егоровны). Сергей Павлович!
Войницев. Что прикажете?
Глагольев 1. Софья Егоровна, милейший мой друг, дала мне слово, что в четверг вы все будете у меня.
Платонов (в сторону). На меня посмотрела!
Войницев. Мы и сдержим это слово. Прикатим к вам целой компанией…
Трилецкий (входит). О женщины, женщины! Сказал Шекспир и сказал неправду. Нужно было сказать: ах вы, женщины, женщины!
Анна Петровна. Где Марья Ефимовна?
Трилецкий. Я ее в сад проводил. Пусть себе пошляется с горя!
Глагольев 1. Вы у меня еще ни разу не были, Софья Егоровна! У меня вам, надеюсь, понравится… Сад получше вашего, река глубокая, лошадки есть хорошие…
Анна Петровна. Молчание… Дурак родился.
Смех.
Софья Егоровна (тихо Глагольеву, кивая на Платонова). Кто это такой? Вот этот, что рядом со мной сидит!
Глагольев 1 (смеется). Это наш учитель…Фамилии не знаю…
Бугров (Трилецкому). Скажите мне на милость, Николай Иваныч, вы всякие болезни лечить можете или не всякие?
Трилецкий. Всякие.
Бугров. И сибирку?
Трилецкий. И сибирку.
Бугров. А ежели собака бешеная укусит, и это можете?
Трилецкий. А вас бешеная собака укусила? (Отодвигается от него.)
Бугров (конфузится). Боже меня сохрани! Что это вы, Николай Иваныч! Христос с вами!
Смех.
Анна Петровна. Как к вам ехать, Порфирий Семеныч? Через Юсновку?
Глагольев 1. Нет… Круг дадите, если поедете чрез Юсновку. Езжайте прямо на Платоновку. Я обитаю почти что в самой Платоновке, в двух верстах от нее.
Софья Егоровна. Я знаю эту Платоновку. Она всё еще существует?
Глагольев 1. Как же…
Софья Егоровна. Я когда-то с ее помещиком была знакома, с Платоновым. Сергей, ты не знаешь, где теперь этот Платонов?
Платонов (в сторону). Спросила бы она у меня, где он.
Войницев. Кажется, знаю. Не помнишь ли, как его зовут? (Смеется.)
Платонов. Я тоже когда-то был с ним знаком. Его зовут, кажется, Михаилом Васильичем.
Смех.
Софья Егоровна. Да, да… Его зовут Михаилом Васильичем. Когда я была с ним знакома, он был еще студентом, почти мальчиком… Вы смеетесь, господа… А я, право, ничего не нахожу остроумного в моих словах…
Анна Петровна (хохочет и указывает на Платонова). Да узнайте же его, наконец, а то он лопнет от нетерпения!
Платонов поднимается.
Софья Егоровна (поднимается и смотрит на Платонова). Да… он. Что же вы молчите, Михаил Васильич?.. Неужели… это вы?
Платонов. Не узнаете, Софья Егоровна? И немудрено! Прошло четыре с половиной года, почти пять лет, а никакие крысы не в состоянии изгрызть так хорошо человеческую физиономию, как мои последние пять лет.
Софья Егоровна (подает ему руку). Я теперь только начинаю узнавать вас. Как вы изменились!
Войницев (подводит к Софье Егоровне Сашу). А это, рекомендую тебе, его жена!.. Александра Ивановна, сестра остроумнейшего из людей — Николая Иваныча!
Софья Егоровна (подает Саше руку). Очень приятно. (Садится.) Вы уж и женаты!.. Давно ли? Впрочем, пять лет…
Анна Петровна. Молодец, Платонов! Он нигде не бывает, но всех знает. Это, Софи, рекомендую вам, наш друг!
Платонов. Этой роскошной рекомендации достаточно для того, чтобы иметь право спросить вас, Софья Егоровна, как вы вообще поживаете? Как ваше здоровье?
Софья Егоровна. Поживаю вообще очень сносно, но здоровье плоховато. Вы как поживаете? Что поделываете теперь?
Платонов. Со мной судьба моя сыграла то, чего я ни в каком случае не мог предполагать в то время, когда вы видели во мне второго Байрона, а я в себе будущего министра каких-то особенных дел и Христофора Колумба. Я школьный учитель, Софья Егоровна, только всего.
Софья Егоровна. Вы?
Платонов. Да, я…
Пожалуй, что немножко и странно…
Софья Егоровна. Невероятно! Почему же… Почему же не больше?
Платонов. Мало одной фразы, Софья Егоровна, чтобы ответить на ваш вопрос…
Софья Егоровна. Университет вы по крайней мере кончили?
Платонов. Нет. Я его бросил.
Софья Егоровна. Гм… Это все-таки не мешает ведь вам быть человеком?
Платонов. Виноват… Я не понимаю вашего вопроса…
Софья Егоровна. Я неясно выразилась. Это вам не мешает быть человеком… тружеником, хочу сказать, на поприще… ну хоть, например, свободы эмансипации женщин… Не мешает это вам быть служителем идеи?
Трилецкий (в сторону). Завралась!
Платонов (в сторону). Вот как! Гм… (Ей.) Как вам сказать? Пожалуй, что это и не мешает, но… чему же мешать-то? (Смеется.) Мне ничто не может мешать… Я лежачий камень. Лежачие камни сами созданы для того, чтоб мешать…
Входит Щербук.
Явление XIV
Те же и Щербук.
Щербук (в дверях). Лошадям овса не давай: плохо везли!
Анна Петровна. Ура! Мой кавалер пришел!
Все. Павел Петрович!
Щербук (молча целует у Анны Петровны и Саши руку, молча кланяется мужчинам, каждому отдельно и отдает общий поклон). Друзья мои! Скажите мне, недостойному субъекту, где та особа, видеть которую душа моя стремится? Подозрение имею и думаю, что эта особа — оне! (Указывает на Софью Егоровну.) Анна Петровна, позвольте мне просить вас отрекомендовать меня им, чтобы они знали, что я такой за человек!
Анна Петровна (берет его под руку и подводит к Софье Егоровне). Отставной гвардии корнет Павел Петрович Щербук!
Щербук. А касательно чувств?
Анна Петровна. Ах да… Наш приятель, сосед, кавалер, гость и кредитор.
Щербук. Действительно! Друг первейший его превосходительства покойничка генерала! Под предводительством его брал крепости, именуемые женским полонезом. (Кланяется.) Позвольте ручку-с!
Софья Егоровна (протягивает руку и отдергивает ее назад). Очень приятно, но… не нужно.
Щербук. Обидно-с… Вашего супруга на руках носил, когда он еще под стол пешком ходил… Я от него знак имею и знак сей в могилу унесу. (Открывает рот.) В-во! Зуба нет! Замечаете?
Смех.
Я его на руках держал, а он, Сереженька-то, пистолетом, коим забавляться изволил, мне по зубам реприманду устроил. Хе, хе, хе… Шалун! Вы его, матушка, не имею чести знать вашего имени и отчества, в строгости содержите! Красотой своей вы мне одну картину напоминаете… Носик только не такой… Не дадите ручки?
Петрин подсаживается к Венгеровичу 1 и читает ему вслух газету.
Софья Егоровна (протягивает руку). Если вы уж так…
Щербук (целует руку). Merci вас! (Платонову.) Как здоровье, Мишенька? Молодец-то какой вырос! (Садится.) Я знал тебя еще в тот период, когда ты на свет божий с недоумением глядел… И всё растет, и всё растет… Тьфу, чтоб не сглазить! Молодчина! Красавец-то какой! Ну чего, купидон, по военной не идешь?
Платонов. Грудью слаб, Павел Петрович!
Щербук (указывает на Трилецкого). Он сказал? Верь ему, свистуну, так без головы останешься!
Трилецкий. Прошу не ругаться, Павел Петрович!
Щербук. Он мне поясницу лечил… Того не ешь, другого не ешь, на полу не спи… Ну и не вылечил. Я его и спрашиваю: «Зачем же ты деньги взял, а не вылечил?» А он и говорит: «Что-нибудь из двух, говорит, или лечить, или деньги брать». Каков молодец?
Трилецкий. Для чего же врать, Вельзевул Буцефалович? Сколько вы мне дали денег, позвольте вас спросить? Припомните-ка! Съездил я к вам шесть раз и получил только всего рубль, да еще порванный рубль… Хотел его нищему дать, да нищий не взял. «Порван, говорит, очень, номеров нет!»
Щербук. И ездил шесть раз не потому, что я болен был, а потому, что у моего арендатора дочка кельк шоз[10].
Трилецкий. Платонов, ты близко к нему сидишь… Щелкни его раз от моего имени по лысине! Сделай милость!
Щербук. Отстань! Довольно! Не раздражай спящего льва! Молод еще, еле видим! (Платонову.) И отец твой был молодец! Мы с ним, с покойничком, большие друзья были. Штукарь он был! Теперь таких и нет проказников, какими мы с ним были… Эх. Прошло время… (Петрину.) Герася! Побойся всевышнего! Мы здесь беседуем, а ты вслух читаешь! Имей деликатность!
Петрин продолжает читать.
Саша (толкает Ивана Ивановича в плечо). Папа! Папа, не спи здесь! Стыдно!
Иван Иванович просыпается и чрез минуту опять засыпает.
Щербук. Нет… Не могу
