Всё уж переговорили, идти некуда, делать нечего, пить не хочется – тошно, понимаешь ли, просто хоть в петлю! Сидим, как аспиды, и друг на друга глядим… Он на меня глядит, а я на него… Я на него, а он на меня… Глядим и сами не знаем, чего… Проходит, понимаешь ли, час, другой, а мы всё глядим. Вдруг он ни с того ни с сего вскакивает, выхватывает шашку и на меня… Здравствуйте… Я, конечно, сейчас – ведь убьет же! – вынимаю свою шашку, и пошла писать: чик-чак, чик-чак, чик-чак… Насилу розняли. Я потом ничего, а капитан Кашкинази до сих пор с шрамом на щеке ходит. Так вот до какой степени люди балдеют иногда…
Орловский. Да, бывает.
Входит Соня.
2
Те же и Соня.
Соня (в сторону). Не нахожу себе места… (Идет и смеется.)
Орловский. Кисанька, куда ты? Посиди с нами.
Соня. Федя, поди сюда… (Отводит Федора Ивановича в сторону.) Поди сюда…
Федор Иванович. Что тебе? Отчего у тебя лицо такое лучезарное?
Соня. Федя, дай слово, что исполнишь!
Федор Иванович. Ну?
Соня. Поезжай… к Лешему.
Федор Иванович. Зачем?
Соня. Да так… просто поезжай… Спроси, отчего он у нас так долго не был… Уж две недели.
Федор Иванович. Покраснела! Стыдно! Господа, Соня влюблена!
Все. Стыдно! Стыдно!
Соня закрывает лицо и убегает.
Федор Иванович. Слоняется, как тень, из комнаты в комнату и места себе не находит. B Лешего влюблена.
Орловский. Славная девочка… Люблю. Мечтал я, Федюша, что ты на ней женишься – лучшей невесты не скоро найдешь, ну, да, значит, так богу угодно… А как бы мне приятно и умилительно было! Приехал бы я к тебе, а у тебя молодая жена, семейный очаг, самоварчик кипит…
Федор Иванович. Неграмотен я по этой части. Если бы когда-нибудь пришла мне в голову блажь жениться, то во всяком случае я женился бы на Юле. Эта, по крайности, маленькая, а из всех зол надо всегда выбирать меньшее. Да и хозяйка… (Хлопает себя по лбу.) Идея!
Орловский. Что такое?
Федор Иванович. Давайте, шампанского выпьем!
Войницкий. Рано еще, да и жарко… Погоди…
Орловский (любуясь). Сыночек мой, красавец… Шампанского захотел, дуся моя…
Входит Елена Андреевна.
3
Те же и Елена Андреевна.
Елена Андреевна идет через сцену.
Войницкий. Полюбуйтесь: идет и от лени шатается. Очень мило! Очень!
Елена Андреевна. Перестаньте, Жорж. И без вашего жужжанья скучно.
Войницкий (загораживает ей дорогу). Талант, артистка! Ну, похожи ли вы на артистку? Апатия, Обломов, вахлак… Столько добродетели, что, извините, даже глядеть противно.
Елена Андреевна. Не глядите… Пустите меня…
Войницкий. Что томитесь? (Живо.) Ну, дорогая моя, роскошь, будьте умницей! B ваших жилах течет русалочья кровь, будьте же русалкой!
Елена Андреевна. Пустите!
Войницкий. Дайте себе волю хоть раз в жизни, влюбитесь поскорее по самые уши в какого-нибудь водяного…
Федор Иванович. И бултых с головою в омут с ним вместе так, чтобы герр профессор и все мы только руками развели!
Войницкий. Русалка, а? Люби, покуда любится!
Елена Андреевна. И что вы меня учите? Точно я без вас не знаю, как бы я жила, если б моя воля! Я бы улетела вольной птицей подальше от всех вас, от ваших сонных физиономий, скучных, постылых разговоров, забыла бы, что все вы существуете на свете, и никто бы не посмел тогда учить меня. Но нет у меня своей воли. Я труслива, застенчива, и мне все кажется, что если бы я изменила, то все жены взяли бы с меня пример и побросали бы своих мужей, что меня накажет бог и замучит совесть, а то бы я показала вам, как живут на воле! (Уходит.)
Орловский. Душа моя, красавица…
Войницкий. Я, кажется, скоро начну презирать эту женщину! Застенчива, как девчонка, и философствует, как старый, приукрашенный добродетелями дьячок! Кислота! Простокваша!
Орловский. Полно, полно… Где теперь профессор?
Войницкий. У себя в кабинете. Пишет.
Орловский. Он вызвал меня сюда письмом по какому-то делу. Вам не известно, какое дело?
Войницкий. Никаких у него нет дел. Пишет чепуху, брюзжит и ревнует, больше ничего.
Выходят из правой двери Желтухин и Юля.
4
Те же, Желтухин и Юля.
Желтухин. Здравствуйте, господа. (Здоровается.)
Юля. Здравствуйте, крестненький! (Целуется.) Здравствуй, Феденька! (Целуется.) Здравствуйте, Егор Петрович! (Целуется.)
Желтухин. Александр Владимирович дома?
Орловский. Дома. B кабинете сидит.
Желтухин. Надо пойти к нему. Он писал мне, что дело какое-то есть… (Уходит.)
Юля. Егор Петрович, вы вчера получили ячмень по вашей записке?
Войницкий. Благодарю, получил. Сколько вам следует? Мы еще что-то брали у вас весной, не помню что… Надо нам счесться. Терпеть не могу путать и запускать счеты.
Юля. Брали весной восемь четвертей ржи, Егор Петрович, двух телушек, одного бычка, и из вашего хутора присылали за маслом.
Войницкий. Сколько же вам следует?
Юля. Как же я могу? Я без счетов не могу, Егор Петрович.
Войницкий. Счеты я вам сейчас принесу, если нужно… (Уходит и тотчас же возвращается со счетами.)
Орловский. Манюня, братон здоров?
Юля. Слава богу. Крестненький, где это вы купили такой галстух?
Орловский. B городе, у Кирпичева.
Юля. Славненький. Надо будет Ленечке такой купить.
Войницкий. Вот вам и счеты.
Юля садится и щелкает на счетах.
Орловский. Какую Лене бог хозяйку послал! Пупсик, от земли не видно, а гляди, как работает! Ишь ты!
Федор Иванович. Да, а он только ходит да за щеку держится. Свистун…
Орловский. Салопница моя милая… Знаете, ведь она в салопе ходит. Еду я в пятницу по базару, а она ходит около возов в салопе…
Юля. Вот вы меня и сбили.
Войницкий. Пойдемте, господа, куда-нибудь в другое место. B залу, что ли. Надоело мне здесь… (Зевает.)
Орловский. B залу так в залу… Мне все равно.
Уходят в левую дверь.
Юля (одна, после паузы). Феденька чеченцем нарядился… Что значит родители направления хорошего не дали… Красивей мужчины во всей губернии нет, умный, богатый, а никакого толку… Дурак дураком… (Щелкает на счетах).
Входит Соня.
5
Юля и Соня.
Соня. Вы у нас, Юлечка? А я не знала…
Юля (целуется). Милая!
Соня. Что вы тут делаете? Считаете? Какая вы хорошая хозяйка, даже смотреть завидно… Юлечка, отчего вы замуж не выходите?
Юля. Так… Меня приезжали сватать, да я отказала. За меня не посватается настоящий жених! (Вздыхает.) Нет!
Соня. Почему же?
Юля. Я необразованная девушка. Меня ведь из второго класса гимназии взяли!
Соня. Зачем же вас взяли, Юлечка?
Юля. За неспособности.
Соня смеется.
Что вы смеетесь, Сонечка?
Соня. У меня в голове как-то странно… Юлечка, я сегодня так счастлива, что даже скучно от счастья… Места себе не найду… Ну, давайте говорить о чем-нибудь, давайте… Вы были когда-нибудь влюблены?
Юля утвердительно кивает головой.
Да? Он интересный?
Юля шепчет ей на ухо.
B кого? B Федора Иваныча?
Юля (утвердительно кивает головой). А вы?
Соня. И я тоже… только я не в Федора Иваныча. (Смеется.) Ну, еще скажите что-нибудь.
Юля. Мне давно уж нужно поговорить с вами, Сонечка.
Юля. Я хочу объясниться. Видите ли… Я всегда к вам душевно расположена… У меня много знакомых девушек, но вы из всех самая лучшая… Если б вы мне сказали: «Юлечка, дайте мне десять лошадей или, положим, двести овец». С удовольствием… Для вас бы ничего не пожалела…
Соня. Что же вы сконфузились, Юлечка?
Юля. Мне совестно… Я… я душевно к вам расположена… Из всех вы самая лучшая… не гордая… Какой у вас миленький ситчик!
Соня. Про ситчик после… Говорите…
Юля (волнуясь). Не знаю, как это по-умному… Позвольте предложить вам… осчастливить… то есть… то есть… выходите замуж за Ленечку. (Закрывает лицо.)
Соня (вставая). Не будем говорить об этом, Юлечка… Не надо, не надо…
Входит Елена Андреевна.
6
Те же и Елена Андреевна.
Елена Андреевна. Положительно деваться некуда. Оба Орловские и Жорж ходят по всем комнатам, и куда не войдешь, везде они. Просто даже тоска берет. Что им здесь надо? Ехали бы куда-нибудь.
Юля (сквозь слезы). Здравствуйте, Елена Андреевна! (Хочет целоваться.)
Елена Андреевна. Здравствуйте, Юлечка. Простите, я не люблю часто целоваться. Соня, что отец делает?
Соня, что же ты мне не отвечаешь? Я спрашиваю: что отец делает?
Соня, отчего ты не отвечаешь?
Соня. Вам хочется знать? Идите сюда… (Отводит ее немного в сторону.) Извольте, я скажу… Слишком чисто у меня сегодня на душе, чтобы я могла говорить с вами и продолжать скрывать. Вот возьмите! (Подает письмо.) Это я нашла в саду. Юлечка, пойдемте! (Уходит с Юлей в левую дверь.)
7
Елена Андреевна, потом Федор Иванович.
Елена Андреевна (одна). Что такое? Письмо Жоржа ко мне! Но чем же я виновата? О, как это резко, безбожно… У нее так чисто на душе, что она не может говорить со мной… Боже мой, так оскорблять… Голова кружится, я сейчас упаду…
Федор Иванович (выходит из левой двери и идет через сцену). Что это вы всё вздрагиваете, когда видите меня?
Гм… (Берет у нее из рук письмо и рвет его на клочки.) Все это вы бросьте. Вы должны думать только обо мне.
Елена Андреевна. Это что значит?
Федор Иванович. А это значит, что если я кого раз наметил, тому уж не вырваться из этих рук.
Елена Андреевна. Нет, это значит, что вы глупы и наглы.
Федор Иванович. Сегодня в семь с половиною часов вечера вы должны быть за садом около мостика и ждать меня… Ну-с? Больше я ничего не имею вам сказать… Итак, мой ангел, до семи с половиною часов. (Хочет взять ее за руку.)
Елена Андреевна дает ему пощечину.
Сильно сказано…
Елена Андреевна. Ступайте прочь.
Федор Иванович. Слушаю-с… (Идет и возвращается.) Я тронут… Будем рассуждать мирно. Видите ли… На этом свете я все испытал, даже уху из золотых рыбок два раза ел… Только вот еще на шарах не летал и ни разу еще у ученых профессоров жен не уводил.
Елена Андреевна. Ступайте…
Федор Иванович. Сейчас уйду… Все испытал… И столько у меня от этого наглости, что просто деваться некуда. То есть все это я к тому говорю, что если вам когда-нибудь понадобится друг или верный пес, то обратитесь ко мне… Я тронут…
Елена Андреевна. Никаких мне псов не надо… Ступайте.
Федор Иванович. Слушаю… (Растроганный.) Тем не менее все-таки я тронут… Конечно, тронут… Да… (Нерешительно уходит.)
Елена Андреевна (одна). Голова болит… Каждую ночь я вижу нехорошие сны и предчувствую что-то ужасное… Какая, однако, мерзость! Молодежь родилась и воспиталась вместе, друг с другом на «ты», всегда целуются; жить бы им в мире и в согласии, но, кажется, скоро все съедят друг друга… Леса спасает Леший, а людей некому спасать. (Идет к левой двери, но, увидев идущих навстречу Желтухина и Юлю, уходит в среднюю.)
8
Желтухин и Юля.
Юля. Как мы с тобой несчастны, Ленечка, ах, как несчастны!
Желтухин. Кто же уполномочивал тебя говорить с нею? Непрошеная сваха, баба! Ты мне все дело испортила! Она подумает, что я сам не умею говорить, и… и какое мещанство! Тысячу раз говорил я, что все это надо оставить. Ничего кроме унижения и этих всяких намеков, низостей, подлостей… Старик, вероятно, догадался, что я
