Если «да», то не угодно ли вам будет, генералиссимус души моей, залезть ко мне в карман и вытащить оттуда мой бумажник с папашиными деньгами?.. (Подставляет боковой карман.)
Анна Петровна. Откровенно… Да ведь за такие речи умным людям пощечины дают!
Глагольев 2. От приятной дамы приятно и пощечину получить… Сперва пощечину даст, а потом немного погодя и «да» скажет…
Анна Петровна (встает). Берите вашу шапку и убирайтесь отсюда сию же секунду!
Глагольев 2 (встает). Куда?
Анна Петровна. Куда угодно! Убираться и не сметь показываться сюда!
Глагольев 2. Фи… Для чего же сердиться? Я не уйду, Анна Петровна!
Анна Петровна. Ну так я прикажу вас вывести! (Уходит в дом.)
Глагольев 2. Какая вы сердитая! Я ведь ничего не сказал такого, особенного… Что же я сказал? Сердится не нужно… (Уходит за ней.)
Явление XVIII
Платонов и Софья Егоровна выходят из дома.
Платонов. В школе я и доселе пребываю в качестве занимающего не свое место, а место учителя… Вот что было после того, как мы расстались!.. (Садятся.) Не говорю про людей, что я сделал лично для себя? Что я в себе посеял, что взлелеял, что возрастил?.. А теперь! Эх! Страшное безобразие… Возмутительно! Зло кишит вокруг меня, пачкает землю, глотает моих братьев во Христе и по родине, я же сижу, сложив руки, как после тяжкой работы; сижу, гляжу, молчу… Мне двадцать семь лет, тридцати лет я буду таким же – не предвижу перемены! – там дальше жирное халатничество, отупение, полное равнодушие ко всему тому, что не плоть, а там смерть!! Пропала жизнь! Волосы становятся дыбом на моей голове, когда я думаю об этой смерти!
Как подняться, Софья Егоровна?
Вы молчите, не знаете… Да и знать ли вам? Софья Егоровна, не жалко мне себя! Черт с ним, с этим мной! Но что с вами поделалось? Где ваша чистая душа, ваша искренность, правдивость, ваша смелость? Где ваше здоровье? Куда вы дели его? Софья Егоровна! Проводить целые годы в безделье, мозолить чужие руки, любоваться чужими страданиями и в то же время уметь прямо глядеть в глаза – это разврат!
Софья Егоровна встает.
(Сажает ее.) Это последнее слово, постойте! Что сделало вас жеманной, ленивицей, фразеркой? Кто научил вас лгать? А какой вы были прежде! Позвольте! Я сейчас отпущу вас! Дайте договорить! Как вы были хороши, Софья Егоровна, как велики! Голубушка, Софья Егоровна, может быть, вам еще можно подняться, не поздно! Подумайте! Соберите все ваши силы и поднимайтесь ради самого бога! (Хватает ее за руку.) Дорогая моя, скажите мне откровенно, ради того нашего общего прошлого, что заставило вас выйти замуж за этого человека? Чем прельстило вас это замужество?
Софья Егоровна. Он прекрасный человек…
Платонов. Не говорите того, во что вы не верите!
Софья Егоровна (встает). Он мой муж, и я просила бы вас…
Платонов. Будь он чем ему угодно, а я скажу правду! Сядьте! (Сажает ее). Отчего вы не выбрали себе труженика, страдальца? Отчего не взяли себе в мужья кого-нибудь другого, а не этого пигмея, погрязшего в долгах и безделье?..
Софья Егоровна. Оставьте! Не кричите! Идут…
Проходят гости.
Платонов. Черт с ними! Пусть все слышат! (Тихо.) Извините меня за резкость… Но ведь я любил вас! Я любил вас больше всего на свете, а потому вы и теперь мне дороги… Я так любил эти волосы, эти руки, это лицо… Для чего вы пудритесь, Софья Егоровна? Бросьте! Эх! Попадись вы другому человеку, вы скоро бы поднялись, а здесь вы еще больше погрязнете! Бедная… Будь у меня, несчастного, силы, вырвал бы я с корнем и себя и вас из этого болота…
Жизнь! Отчего мы живем не так, как могли бы?!
Софья Егоровна (встает и закрывает руками лицо). Оставьте меня!
В доме шум.
Отойдите! (Идет к дому.)
Платонов (идет за ней). Отнимите от лица руки! Вот так! Вы не уедете? Ведь нет? Будемте друзьями, Софи! Ведь не уедете? Мы будем еще беседовать? Да?
В доме усиленный шум и беганье по лестнице.
Софья Егоровна. Да.
Платонов. Будемте друзьями, моя дорогая… Зачем нам быть врагами? Позвольте… Еще пару слов…
Выбегает из дома Войницев и за ним гости.
Явление XIX
Те же, Войницев с гостями, потом Анна
Петровна и Трилецкий.
Войницев (вбегая). Ах… Вот они, самые главные! Идем фейерверки зажигать! (Кричит.) Яков, к реке марш! (Софье Егоровне.) Не передумала, Софи?
Платонов. Не уедет, здесь останется…
Войницев. Да? В таком случае ура! Руку, Михаил Васильич! (Пожимает Платонову руку.) Я всегда верил в твое красноречие! Идем огни зажигать! (Идет с гостями в глубину сада.)
Платонов (после паузы). Да, такие-то дела, Софья Егоровна… Гм…
Голос Войницева. Maman, где вы? Платонов!
Платонов. Пойду-ка, черт возьми, и я… (Кричит.) Сергей Павлович, подожди, не зажигай без меня! Пошли, братец, Якова ко мне за шаром! (Убегает в сад.)
Анна Петровна (выбегает из дома). Подождите! Сергей, подожди, еще не все сошлись! Стреляйте пока из пушки! (Софье.) Идите, Софи! Чего приуныли?
Голос Платонова. Сюда, барынька! Затянем старую песню, не начиная новой!
Анна Петровна. Иду, моншер! (Убегает.)
Голос Платонова. Кто со мной в лодку? Софья Егоровна, не хотите ли со мной на реку?
Софья Егоровна. Идти или не идти? (Думает.)
Трилецкий (входит). Эй! Где вы? (Поет.) Иду, иду! (Смотрит в упор на Софью Егоровну.)
Софья Егоровна. Что вам нужно?
Трилецкий. Ничего-с…
Софья Егоровна. Ну так и отойдите! Я не расположена сегодня ни беседовать, ни слушать…
Трилецкий. Знаю, знаю…
Мне ужасно почему-то хочется провести пальцем по вашему лбу: из чего он у вас сделан? Ужасно хочется!.. Не для того, чтобы оскорбить вас, а так… для контенансу…
Софья Егоровна. Шут! (Отворачивается.) Не комик, а шут, паяц!
Трилецкий. Да… Шут… За шутовство я и харчи получаю от генеральши… Ну да-с… И деньги карманные… А когда надоем, меня с позором выгонят из этих местов. Ведь верно говорю-с? Впрочем, это не я один говорю… Это говорили и вы, когда изволили гостить у Глагольева, этого масона нашего времени…
Софья Егоровна. Хорошо, хорошо… Очень рада, что вам передали… Теперь вы знаете, значит, что я умею отличать шутов от остроумных людей! Будь вы актером, вы были бы фаворитом райка, но партер шикал бы вам… Я вам шикаю.
Трилецкий. Острота удачна до сверхъестественности… Похвально… Честь имею кланяться! (Кланяется.) До приятного свидания! Побеседовал бы еще с вами, но… робею, поражен! (Идет в глубину сада.)
Софья Егоровна (стучит ногой). Негодный! Не знает он, какого я о нем мнения! Пустой человечишка!
Голос Платонова. Кто на реку со мной?
Софья Егоровна. Ээ… Чему быть, тому не миновать! (Кричит.) Иду! (Убегает.)
Явление XX
Глагольев 1 и Глагольев 2 выходят из дома.
Глагольев 1. Лжешь! Лжешь, скверный мальчишка!
Глагольев 2. Что за глупости? С какой стати я буду врать? Спроси ее самое, если не веришь! Как только ты ушел, я вот на этой самой скамье шепнул ей два-три слова, обнял, чмокнул… Попросила сначала три тысячи, ну а я поторговался и сошелся на тысяче! Дай же мне тысячу рублей!
Глагольев 1. Кирилл, дело идет о чести женщины! Не пачкай этой чести, она свята! Замолчи!
Глагольев 2. Клянусь честью! Не веришь? Клянусь всем святым! Дай же тысячу рублей! Я сейчас же поднесу ей эту тысячу…
Глагольев 1. Ужасно… Лжешь ты! Она пошутила с тобой, с глупцом!
Глагольев 2. Но… Обнял ее, тебе говорят! Что же тут удивительного? Все женщины теперь таковы! Не верь их невинности! Знаю я их! А ты еще тоже жениться хотел! (Хохочет.)
Глагольев 1. Ради бога, Кирилл! Ты знаешь, что такое значит клевета?
Глагольев 2. Дай тысячу рублей! Я при тебе вручу ей эту тысячу! На этой самой скамье я обнял ее, поцеловал и поторговался… Клянусь! Чего же тебе еще нужно? Для того я и прогнал тебя, чтобы с нею поторговаться! Он не верит, что я умею побеждать женщин! Предложи ей две тысячи, и она твоя! Знаю я женщин, брат!
Глагольев 1 (вынимает из кармана бумажник и бросает его на землю). Возьми!
Глагольев 2 поднимает бумажник и считает деньги.
Голос Войницева. Я начинаю! Maman, стреляйте! Трилецкий, полезай на беседку! Кто это на коробку наступил? Вы!
Голос Трилецкого. Лезу, черт меня подери! (Хохочет.) Кто это? Бугрова раздавили! Я Бугрову на голову наступил! Где спички?
Глагольев 2 (в сторону). Я отмщен! (Кричит.) Ура-а-а! (Убегает.)
Трилецкий. Кто это там орет? Дайте ему по шеям!
Глагольев 1 (хватает себя за голову). Боже мой! Разврат! Гной! Я молился ей! Прости ее, господи! (Садится на скамью и закрывает лицо руками.)
Голос Войницева. Кто веревочку взял? Maman, как вам не стыдно? Где моя веревочка, что тут лежала?
Голос Анны Петровны. Вот она, ротозей!
Глагольев 1 (валится со скамьи).
Голос Анны Петровны. Вы! Кто вы? Не топчитесь здесь! (Кричит.) Дай сюда! Дай сюда!
Вбегает Софья Егоровна.
Явление XXI
Софья Егоровна (одна).
Софья Егоровна (бледная, с помятой прической). Не могу! Это уж слишком, выше сил моих! (Хватает себя за грудь.) Гибель моя или… Счастье! Душно здесь!.. Он или погубит, или… вестник новой жизни! Приветствую, благословляю… тебя, новая жизнь! Решено!
Голос Войницева (кричит). Берегись!
Картина вторая
Лес. Просека. У начала просеки, с левой стороны – школа. По просеке, теряющейся вдали, тянется полотно железной дороги, которое возле школы поворачивает направо. Ряд телеграфных столбов. Ночь.
Явление I
Саша (сидит у открытого окна) и Осип (с ружьем через спину, стоит перед окном).
Осип. Как это случилось? Очень просто… Иду я по узлеску, недалече отсюда, смотрю, а она стоит в балочке: подсучила платье и лопухом из ручья воду черпает. Зачерпнет да и выпьет, зачерпнет да и выпьет, а потом голову помочит… Я спустился вниз, подошел близко да и гляжу на нее… Она и внимания не обращает: дурак, мол, ты, мужик, мол, зачем же мне на тебя внимание обращать в таком случае? «Сударыня, говорю, ваше превосходительство, попить холодной водицы, знать, захотели?» – «А тебе, говорит, какое дело? Ступай отсюда туда, откуда пришел!» Сказала и не смотрит… Я обробел… Меня и стыд взял, и обидно стало, что я из мужицкого звания… «Чего смотришь на меня, дуралей? Не видал, говорит, никогда людей, что ли?» И посмотрела на меня проницательно… «Аль, говорит, понравилась?» – «Страсть, говорю, понравились! Уж такая вы, ваше превосходительство, благородная, чувствительная особа, такая красавица… Красивей вас, говорю, отродясь не видал… Наша деревенская красавица Манька, сотского дочка, говорю, супротив вас лошадь, верблюд… Нежности в вас сколько! Поцеловал бы кажись, говорю, да и помер бы на этом самом месте!» Она засмеялась… «Что ж, говорит. Целуй, коли хочешь!» Меня после этих самых слов в жар бросило. Подошел я к ней, взял ее тихонько за плечико и поцеловал со всего размаху вот тут, в это самое место, в щечку и в шейку зараз…
Саша (хохочет). Она же что?
Осип.
