что-нибудь критикует и по справедливости может быть назван новостроенским Чацким. * ради почета, ради престижа (лат.) ** бесплатно (лат.) *** «Родина» посылается gratis. (Прим. А. П. Чехова)
1823. В. H. СЕМЕНКОВИЧУ
24 ноября 1806 г. Мелихово.
Многоуважаемый Владимир Николаевич! Посылаю 2 парки по 80 к.
40 коп. сдачи.
1 марку в 7 коп. — сдача с денежного пакета (Вестн иностр литер ).
Пишу карандашом, потому что мой стол занят дамой, раскладывающей пасьянс.
Все благополучно. Вашим низко кланяюсь. Селитру — драть.
Ваш А. Чехов.
24 ноябрь.
1824. А. С. СУВОРИНУ
25 ноября 1896 г. Мелихово.
25 ноябрь.
Возвратясь из Москвы, отвечаю на Ваше письмо. Жан Щеглов живет во Владимире губ, Студеная гора, д. Логинова. За фамилию домохозяина не ручаюсь, но думаю, что почта знает адрес Жана и ошибки в адресе не будут иметь значения. Если же Щеглова нет во Владимире, то он скрывается в Москве, в Кокоревском подворье.
Теперь позвольте дать Вам скучное поручение. Дирекция прислала мне контракт для подписи. Будьте добры, когда угодно, при оказии, пошлите его в дирекцию плюс гербовый сбор 1 р. 25 к. Эту сумму посылаю Вам марками. Кстати обратите внимание на 2-й пункт контракта. Ведь за 4-х актные пьесы полагается плата в размере 10% с валового сбора, и, кажется, за «Иванова» я получал именно 10%. Но теперь почему 8%? Если в контракте ошибка, то не посылайте его.
Как сошел у Вас спектакль?
Вообще что нового?
Да, Иванов (управл Б х) женат на второй.
Приехать скоро не могу.
Желаю Вам всего хорошего. Простите за поручение.
Ваш А. Чехов.
1825. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО 26 ноября 1896 г. Мелихово.
Лопасня, 96 26/XI.
Милый друг, отвечаю на главную суть твоего письма — почему мы вообще так редко ведем серьезные разговоры. Когда люди молчат, то это значит, что им не о чем говорить или что они стесняются. О чем говорить? У нас нет политики, у нас нет ни общественной, ни кружковой, ни даже уличной жизни, наше городское существование бедно, однообразно, тягуче, неинтересно — и говорить об этом так же скучно, как переписываться с Луговым. Ты скажешь, что мы литераторы и что это уже само по себе делает нашу жизнь богатой. Так ли? Мы увязли в нашу профессию по уши, она исподволь изолировала нас от внешнего мира — и в результате у нас мало свободного времени, мало денег, мало книг, мы мало и неохотно читаем, мало слышим, редко уезжаем… Говорить о литературе? Но ведь мы о ней уже говорили… Каждый год одно и то же, одно и то же, и все, что мы обыкновенно говорим о литературе, сводится к тому, кто написал лучше и кто хуже; разговоры же на более общие, более широкие темы никогда не клеятся, потому что когда кругом тебя тундра и эскимосы, то общие идеи, как неприменимые к настоящему, так же быстро расплываются и ускользают, как мысли о вечном блаженстве. Говорить о своей личной жизни? Да, это иногда может быть интересно, и мы, пожалуй, поговорили бы, но тут уж мы стесняемся, мы скрытны, неискренни, нас удерживает инстинкт самосохранения, и мы боимся. Мы боимся, что во время нашего разговора нас подслушает какой-нибудь некультурный эскимос, который нас не любит и которого мы тоже не любим; я лично боюсь, что мой приятель Сергеенко, ум которого тебе нравится, во всех вагонах и домах будет громко, подняв кверху палец, решать вопрос, почему я сошелся с N в то время, как меня любит Z. Я боюсь нашей морали, боюсь наших дам… Короче, в нашем молчании, в несерьезности и в неинтересности наших бесед не обвиняй ни себя, ни меня, а обвиняй, как говорит критика, «эпоху», обвиняй климат, пространство, что хочешь, и предоставь обстоятельства их собственному роковому, неумолимому течению, уповая на лучшее будущее.
А за Гольцева я, конечно, рад и завидую ему, ибо в его годы я уже буду не способен. Гольцев мне очень нравится, и я его люблю.
За письмо благодарю тебя от всего сердца и крепко жму тебе руку. Увидимся после 12-го декабря, а до этого времени тебя не сыщешь. Кланяйся Екатерине Николаевне и будь здоров. Пиши, буде придет охота. Отвечу с превеликим удовольствием.
Твой А. Чехов.
1826. А. П. ЕВТУШЕВСКОМУ
27 ноября 1896 г. Мелихово.
Андрей Павлович!
Я написал о Вас П. Ф. Иорданову, как Вы того желали, о чем и спешу сообщить Вам. Кланяюсь Вашим детям и желаю, чтобы Ваши хлопоты и заботы увенчались полным успехом.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
96 27/XI.
Отметки Вашего сына мне очень понравились; я хуже учился.
1827. M. П. ЧЕХОВУ
27 ноября 1896 г. Мелихово.
26-го ноября в 6-м часу вечера у нас в доме произошел пожар. Загорелось в коридоре около материной печи. С обеда до вечера воняло дымом, жаловались на угар, вечером в щели между печью и стеной увидели огненные языки. Сначала трудно было понять, где горит: в печи или в стене. В гостях был князь, который стал рубить стену топором. Стена не поддавалась, вода не проникала в щель; огненные языки имели направление кверху, значит была тяга, между тем горела не сажа, а, очевидно, дерево. Звон в колокол. Дым. Толкотня. Воют собаки. Мужики тащат во двор пожарную машину. Шумят в коридоре. Шумят на чердаке. Шипит кишка. Стучит топором князь. Баба с иконой. Рассуждающий Воронцов. В результате: сломанная печь, сломанная стена (против ватера), содранные обои в комнате матери около печи, сломанная дверь, загаженные полы, вонь сажей — и матери негде спать. А еще, кроме всего, новый повод известному тебе лицу нести чепуху и орать.
Заявляю убытков на 200 руб.
У нас Лика. Кланяюсь.
Ваш папаша
А. Чехов.
Печка была сделана ужасно глупо.
96. 27/XI.
На конверте:
Ярославль.
Михаилу Павловичу Чехову.
Духовская ул., д. Шигалевой.
1828. М. П. ЧЕХОВОЙ
29 ноября 1896 г. Мелихово.
Комм о-во выдаст 150 р. Можно звать печника и плотника. Чем раньше приедет печник, тем лучше, а то мать замучилась. Пришли печника поскорее. Глина будет готова. Все благополучно. У нас Владимир Николаевич, который тебе кланяется. Желаю всех благ! Поклон Лике и Варе.
Твой А. Чехов.
96 29/XI.
Спроси печника, нужен ли войлок, купи его у Mюра. У Вани возьми книги. Войлок пусть Мюр пришлет. На обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Сухаревская Садовая, д. Кирхгоф, кв. 17.
1829. Г. М. ЧЕХОВУ
29 ноября 1896 г. Мелихово.
Лопасня, 96 29/XI.
Милый, бедный Жоржик, судьба загнала тебя в Анапу! Но нет худа без добра: во-первых, ты теперь как-никак все-таки агент, вроде вашего превосходительства, и, во-вторых, никогда так не ценишь и не любишь родины, как на чужой стороне. Хуже всего, что эту зиму к нам не приедешь.
Чтобы доставить тебе, изгнаннику, хотя минутное развлечение, буду с каждой почтой высылать тебе какую-нибудь чепушенцию — отдельные номера газет, каких (предположительно) нет в Анапе, и разные брошюрки вроде «Битвы русских с кабардинцами» и «лечения мозолей». На сей раз посылаю книжку «Читателя». Я буду посылать, а ты, когда разбогатеешь, возвратишь мне почтовые расходы.
У нас ничего нового. Впрочем, 26 вечером у нас в доме был пожар. Звонили в колокол, работала пожарная машина, толкались в доме и на дворе мужики, но дело обошлось благополучно; сгорела только часть стены и пришлось сломать печь.
Приезжает изредка Миша с женой, которая оказалась очень милой, простодушной женщиной и искусной поварихой.
Моя «Чайка» нигде еще не была напечатана. Был у меня один рукописный экземпляр, но я отослал его в Киев, где пьеса имела большой успех. По какой же рукописи играли в Таганроге? Воображаю, что и как они играли!
Получается ли в Анапе «Нива»? Пиши от скуки. Ведь по вечерам тебе должно быть адски скучно.
Марку Федоровичу поклонись и передай ему, что я его очень, очень помню. Будь здоров, не скучай.
Твой А. Чехов.
Почему Анапа Кубанской обл, а не Черноморской губ?
1830. В. H. СЕМЕНКОВИЧУ
Конец ноября 1896 г. Мелихово.
Многоуважаемый Владимир Николаевич, возвращая Вам «Север России» и посылая кстати приобретенное мною «Опасное начинание», прошу Вас подписать обе эти книги полной фамилией. Желаю Вам всего хорошего.
А. Чехов.
Не будете ли сегодня посылать на почту? Дайте знать.
1831. Н. И. КОРОБОВУ
Ноябрь 1896 г. Мелихово.
Милый Николай Иванович, подательница сего нищая Лукерья Куприянова (по мужу Ермолаева) желает лечь в больницу. Нельзя ли положить ее у Вас?
Низко тебе кланяюсь.
Твой А. Чехов. На обороте:
У Калужской заставы,
Первая городская больница.
Доктору Николаю Ивановичу Коробову.
1832. А. И. УРУСОВУ
1 декабря 1896 г. Лопатя.
Крепко жму руку, дорогой Александр Иванович, поздравляю. Завидую тем, кто сегодня имеет возможность приветствовать вас лично. Я всегда высоко ценил ваши дарования, изящный ум, художественный вкус, доброе сердце.
Антон Чехов. На обороте:
Москва. Континенталь.
Князю Урусову.
1833. А. С. СУВОРИНУ
2 декабря 1896 г. Мелихово.
2 дек.
Если весной война, то я пойду. В последние 1 1/2 — 2 года в моей личной жизни было столько всякого рода происшествий (на днях даже пожар был в доме), что мне ничего не остается, как ехать на войну, на манер Вронского — только, конечно, не сражаться, а лечить. Единственным светлым промежутком за эти 1 1/2 — 2 года было пребывание у Вас в Феодосии, а все остальное хоть брось, так скверно. Какой Дучинский написал пьесу? На Сахалине я встретил некоего Дучинского, родственника Скальковского, почтового чиновника, который писал стихи и прозу. Он написал «СахалинО» — пародию на «Бородино», всегда таскал в кармане брюк громадный револьвер и сильно зашибал муху. Это был сахалинский Лермонтов. Не он ли прислал пьесу?
Прилагаемую корреспонденцию, если можно, напечатайте хотя петитом. Из Серпухова. Это насчет дороги, которую хотят и могут отнять у нас. Автор корреспонденции В. Н. Семенкович, племянник Фета, мой сосед.
Мои пьесы печатаются с изумительной медленностью, не быстрее рассказов. Мне присылают корректуру по таким маленьким кусочкам, что ничего больше не остается, как обвинять почту. До сих пор я прокорректировал только «Иванова» и водевили; остались еще не набранными две большие пьесы: известная Вам «Чайка» и не известный никому в мире «Дядя Ваня». Говорят, что потому задержка, что я требую и в полосах, и в листах. Но ведь «Хмурые люди» присылаются мне только в листах, почему же их я читаю уже третий месяц? Ну-с, теперь об условии. Условия не посылайте в контору. Карпов вовсе не говорил мне, чтобы я шел и условился; он послал меня только подписать условие, и когда я пошел для этого в контору, там служили молебен по случаю 17 октября, — было не до условий, я стушевался, а 18-го октября уже обедал в Любани. Пожалуйста, больше ничего не пишите и не говорите Карпову. Я убежден, что он получал по 10%. Все всегда так получали, это вошло почти в закон.
Что Потапенко? Уехал ли он
