жизни.
Счет из магазина поверг меня в уныние. Я должен 3482 р.! Ай-ай! У меня в мозгу сидел долг только в 5 тысяч, которые я взял на покупку имения; теперь за вычетом книжной выручки осталось бы меньше тысячи, но к ужасу моему вспоминаю, что я брал еще 1000 р. на заграничную поездку и, быть может, не погасил еще того долга, который образовался от поездки на каторгу. Впрочем, черт с ней, с бухгалтерией. Быть посему. Но что через полгода мы будем квиты, то это едва ли. Я лично Вам, помимо конторы, должен еще 400 р. (Взял у Вас в «Славянском базаре» двумя порциями: 200+ +200.) Для того чтобы при теперешнем состоянии моего книжного рынка погасить 3489+400 р., мне нужно года полтора по меньшей мере. А мне ужасно хочется не быть должным. Когда живешь на наличные, то знаешь пределы моря, по которому тебе определено каждый день плавать, кредит же в этом отношении заводит в пустыню, которой конца не видать. Я делаю в уме всякие финансовые выкладки, и у меня все выходит похоже на страуса, который спрятал голову и думает, что весь спрятался. Не согласится ли Ваш магазин похерить мой долг и уплатить Вам 400 р., а взамен этого взять себе право издавать и продавать все доселе изданные Вами книги мои в течение 10 лет? Кроме погашения долга, он обязуется выплачивать мне еще по 300 р. ежегодно или 3000 единовременно. Итого книги обойдутся ему без малого в 7000, а сие число, деленное на 10, даст 700 в год. Если он найдет это невыгодным для себя, то пусть 7 тыс. понизит до 6, если же, по предварительному расчету, эта сделка окажется невыгодной для меня, то пусть он обязуется выплачивать мне по 1000 р. за каждое десятое издание, т. е. по выходе десятой тысячи каждой книги. Фантастический проект? Увы! Это я сам чувствую.
Привалила сахалинская корректура. Осенью бросаю медицину, к январю кончаю с «Сахалином» и тогда весь по уши отдаюсь беллетристике. С Нового года начну сотрудничать у Вас по воскресеньям, но не каждую неделю, а в две недели раз. Буду давать рассказы в 600-700 строк каждый. Но 150 р.-это мало. Не угодно ли 200? На другие два воскресенья пригласите Ясинского, или Потапенку, или Вас. Немировича-Данченко. Я теперь пишу много и быстрее, чем раньше. Сюжетов скопилось пропасть — сплошь жизнерадостные. Я не ответил Вам про «Черного монаха», потому что забыл ответить. Я Вам не дам этого рассказа, потому что решил не давать в газеты рассказов с «продолжение следует». Газетная беллетристика не должна повторять того, что давали и дают журналы; для нее практика выработала особую форму, ту самую, которую Мережковский, когда бывает в мармеладном настроении, называет новеллой. Первый рассказ для воскресенья Вы получите на Новый год, а пока не взыщите. Нет времени, да и нервы раздрызгались чертовски, как корабельные снасти во время бури. Вы уезжаете. Когда прикажете ждать Вас обратно? В Москве я буду жить в «Лоскутной», а в Петербурге найму себе теплый номер где-нибудь подальше от центра и буду жить в нем до весны. Паспорт у меня уже есть. Я младший сверхштатный медицинский чиновник при Медицинском департаменте. Это мой титул. Орденов еще не имею, но кокарду имею право носить.
Если бы дорога в Биарриц лежала через Москву, то мы могли бы повидаться. Та фельдшерица, про которую я писал Вам (ела морфий), отправлена в психиатрическое заведение.
От крапивной лихорадки самое лучшее средство atropinum sulfuricum по 1/60 грана в день в пилюлях. Эта болезнь кожи означает невроз кожных сосудов, а потому помогают также бромистые препараты и мышьяк.
Когда я получу гонорар за «Сахалин», то построю себе дом в лесу — с камином, мягкими полами, шкафами для книг и проч. и найму лакея. Куплю тюльпанов и роз сразу на 100 р. и посажу их около дома.
Идет дождь. В такую погоду хорошо быть Байроном — мне так кажется, потому что хочется злобиться и хочется писать очень хорошие стихи. Всех благ! Счастливого пути!
Ваш А. Чехов.
1335. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
22 августа 1893 г. Мелихово.
22 авг.
Дорогой Виктор Александрович, мой брат Михаил заходил в редакцию, чтобы взять письмо к Герценштейну, которое Вы обещали, и не нашел его. Будьте ласковы, приготовьте это письмо, а он побывает еще раз 25 или 26-го.
Не зовите меня праздновать новоселье. Около нас холера, которая ползет к моему участку все ближе и ближе. Заболевания считаются уже не единицами, а десятками. Если холера доберется до моего участка, то достанется мне. Грязно, холодище — бррр!
Посылать ли Галкину-Враскому корректуру? Я обещал, но не подумать ли, прежде чем посылать?
Если холера уймется, то до сентября постараюсь побывать в Москве и повидаться.
Надо бы собраться как-нибудь вечерком и кутнуть так, чтобы чертям тошно стало, а то на душе кисло и дрянно.
Написал небольшую повестушку.
Митрофану Ниловичу и Вуколу Михайловичу нижайший поклон. Перебрался ли В М к себе?
Да хранят Вас небеса. Ваше намерение укатить в Италию благословляю обеими руками.
Ваш А. Чехов.
1336. А. С. СУВОРИНУ
24 августа 1893 г. Мелихово.
24 авг.
Насчет рассказов я не шучу, потому что маленькие рассказы буду сбывать только в газету, т. е. в «Новое время». Писать же мелкие вещи весьма намерен. Моя мечта: построить себе в лесу, который у меня уже есть, дом, насажать роз, приказать никого не принимать и писать мелкие рассказы. Место для дома у меня чудеснейшее.
Мое предложение — глупая шутка? Но ведь было бы еще глупее, если бы я, состоя должным, попросил выслать мне в Серпухов еще тысячу рублей. Вы пишете, что я на книгах заработаю 20-30 тысяч. Прекрасно. Говорят также, что я буду в раю. Но когда это будет? А между тем хочется жить настоящим, хочется солнца, о котором Вы пишете.
Сегодня ночью у меня было жестокое сердцебиение, но я не струсил, хотя было тяжело дышать, и взялся за «Паскаля», который Вам так понравился. Роман очень хороший. Лучшее лицо не сам доктор, который сочинен, а Клотильда. Я чувствую ее талию и грудь. Итак, повторяю, я не струсил сердцебиения, потому что все эти ощущения вроде толчков, стуков, замираний и проч. ужасно обманчивы. Не верьте им и Вы. Враг, убивающий тело, обыкновенно подкрадывается незаметно, в маске, когда Вы, например, больны чахоткой и Вам кажется, что это не чахотка, а пустяки. Рака тоже не боятся, потому что он кажется пустяком. Значит, страшно то, чего Вы не боитесь; то же, что внушает Вам опасения, не страшно. Кажется, пишу я неясно. Все исцеляющая природа, убивая нас, в то же время искусно обманывает, как нянька ребенка, когда уносит его из гостиной спать. Я знаю, что умру от болезни, которой не буду бояться. Отсюда: если я боюсь, то, значит, не умру. Впрочем, чепуха. Едут на станцию. Будьте здоровы!!
Ваш А. Чехов.
24 авг.
Спешили на станцию и помешали мне кончить письмо. Принимаюсь за другой лист. Вы хорошо сделали, что бросили папиросы. Сигары здоровее. Но я курю не больше 2-3 в день и, что важно, не затягиваюсь. Без затяжки сигара удовлетворяет меня до тошноты.
Пастернацкий был прав, когда сказал, что у Вас здоровая организация. У Вас даже катара желудка нет, не говоря уж о таких радостях, как большой живот, старческий кашель, грудная жаба и т. п. Одна несомненная беда — у Вас нервы подгуляли и одолела Вас психическая полуболезнь, которую семинаристы называют мерлехлюндией. Но tu l’as voulu George Dandin.* Зачем было покидать Воронеж и браться за журналистику?
Вы пишете, что мой брат Александр «мудрит». Что сие значит? Опять болен амбулантным тифом? Давно уже я не получал от него писем. Миша, после того как его надули, перестал говорить о женитьбе и несет чепуху о своей старости, о суете и проч. Хлопочет о переводе в Тарусу, так как ссорится с московским начальством. Сочиняет он доклад «о круговой поруке»; я похерил весь доклад и предложил новый проект, с новыми мыслями, которыми он остался доволен. Значит, и моя капля меду есть в министерстве финансов. Но какая гадость чиновничий язык! Исходя из того положения… с одной стороны… с другой же стороны — и все это без всякой надобности. «Тем не менее» и «По мере того» чиновники сочинили. Я читаю и отплевываюсь. Особенно паршиво пишет молодежь. Неясно, холодно и неизящно; пишет, сукин сын, точно холодный в гробу лежит. Суть доклада вот в чем: упразднение круговой поруки, т. е. ответственности общины за своих неплательщиков. Я приказал Мише написать так: да, круговая порука несправедлива и министерство хорошо сделало, что подняло вопрос об ее упразднении, но, исходя из того положения, что община есть явление историческое и что круговая порука есть необходимое ее условие, мы должны признать себя бессильными, ибо что создано историей, то и сокрушается не чиновничьими головами, а тою же историей, т. е. историческими движениями в народной жизни. Так как бороться с общиной мы не можем, то будем мудры и поищем средств для борьбы в самой общине… и т. д.
У нас построили новую кухню и людскую, что сильно ударило меня по карману. Вывели тараканов — тоже ведь историческое явление. Дожди свирепствуют, яровые хлеба гниют в поле.
Строить себе дом я начну в апреле. Дом двухэтажный. Буду жить в нем одиноко, без женской прислуги. Бабы нечистоплотны и слишком много говорят о своем трудолюбии. Перед домом широкое поле с далью, деревня в двух верстах. Парк десятин в двадцать. Все это, конечно, при условии, если не проживу за зиму тех денег, которые выручу за «Сахалин». А я уже проел 1100 р. Скажите Витте, чтобы он поручил мне сочинить какой-нибудь проект и дал бы мне за это аренду. Несмотря на все свои широкие планы и мечты об одиночестве, двухэтажном доме и проч., я все-таки ясно сознаю, что рано или поздно я кончу банкротством, или, вернее, ликвидацией всех планов и мечтаний.
У меня тесно. Можете представить, Иван с женой. Иваненко живет уже больше года в ожидании, когда найдут для него в Москве место. За обедом пускают друг другу шпильки. Глупо и скучно.
Желаю Вам побольше денег и белого потолка в кабинете. Избави Вас бог от золотого на красном. В самом деле пестро и невкусно.
Ваш А. Чехов. * ты этого хотел, Жорж Данден (франц.).
1337. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
28 августа 1893 г. Мелихово.
Ст. Лопасня, 28 авг. 93 г.
Иван Максимович!
