в 5 3/4. Мне было доставлено письмо в седьмом часу.
Прочел «Без догмата» с большим удовольствием. Вещь умная и интересная, но в ней такое множество рассуждений, афоризмов, ссылок на Гамлета и Эмпедокла, повторений и подчеркиваний, что местами утомляешься, точно читаешь поэму в стихах. Много кокетства и мало простоты. Но все-таки красиво, тепло и ярко, и когда читаешь, хочется жениться на Анельке и позавтракать в Плошеве.
Если Дмитрий Васильевич еще не уехал из Москвы, то передайте ему мой поклон.
У нас выпал снег и начался санный путь. А сани у меня великолепные: с коврами и позолотой.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
1357. М. Н. АЛЬБОВУ
15 ноября 1893 г. Мелихово.
Ст. Лопасня. 15 ноября.
Дорогой Михаил Нилович, вернувшись на днях из Москвы, я нашел у себя телеграмму Любовь Яковлевны. Она желает получить от меня для «Северного вестника» хоть «что-нибудь». У меня нет ничего готового; есть в столе несколько старых рукописей и начатых рассказов, но посылать это «что-нибудь» Вам я не могу, так как к сотрудничеству своему в «Северном вестнике» отношусь серьезно. Раньше я писал Любовь Яковлевне, что в начале весны я был очень болен, что у меня ничего не выходит, что пишу я в последнее время скудно и неохотно, что я был занят ожиданием холеры и проч. и проч., и получил в ответ, что я несправедлив к «Северному вестнику». Оправдываться, конечно, я не могу, так же как и Вы не можете оправдываться в том, что пишете не больше, чем умеете. Каждый делает то, что может, выше лба глаза не растут. Моя вина в том, что «Сахалин» печатается в «Русской мысли». Но ведь эти записки нельзя печатать в подцензурном журнале. Последняя книжка «Русской мысли» была задержана цензурой, стало быть, если бы я печатал «Сахалин» у вас, то цензура выхватила бы из него не один кусок, а он и без того скучен. К тому же самой Любовь Яковлевне не улыбалось печатание «Сахалина» в «Северном вестнике», так как она писала мне, что если я дам в ее журнал свои путевые записки, то у нас с ней «будет особый разговор», так как это не беллетристическое произведение.
Сегодня я получил Ваше письмо. Конечно, я виноват, что до сих пор не исполнил своего обещания; это я понимаю, но не понимаю одного: неужели моя вина так уж велика и исключительна, что Вы рискуете «ошибиться во мне»?
Убедительно прошу Вас, Михаил Нилович, извинить меня и ходатайствовать перед Любовью Яковлевной, чтобы она, во-первых, не сердилась на меня, так как я виноват перед ней невольно, и, во-вторых, позволила бы мне возвратить ей взятые мной четыреста рублей. О последнем я прошу особенно, так как долг мой каждый час напоминает мне о моей неисправности. Само собою разумеется, что возвращение аванса ни на йоту не изменит моих отношений к «Северному вестнику». Если Любовь Яковлевна взглянет на дело просто и разрешит мне уплатить ей долг, то я буду ей очень благодарен.
Поклонитесь Казимиру Станиславовичу.
Ваш А. Чехов.
1358. Л. С. МИЗИНОВОЙ
16 ноября 1893 г. Мелихово.
16 ноябрь.
Милая и дорогая Лидия Стахиевна! Вчера я получил от Похлебиной письмо, в котором она тоскует о судьбе своей рукописи. Так как Вы, Ликуся, стоите близко к редакции «Артиста», то не возьмете ли Вы на себя труд похлопотать, чтобы Похлебиной поскорее написали. Попросите, чтобы рукопись прочитали и чтобы ответ написали возможно деликатнее. Когда я начинал, помню, со мной и с моими рукописями в редакциях обходились ужасно по-свински. Скажите Сапеге, что если произведение Похлебиной не удовлетворяет в литературном отношении, то я берусь исправить его и прочитать корректуру. Адрес Похлебиной: Ермолаевская Садовая, д. Румянцева, кв. 3.
У нас поспел крыжовник.
Ну-с? как Вы поживаете? Привыкли нюхать табак? Часто бываете в «Лувре»? Поклонитесь луврским сиренам и скажите, что даже бегство не избавило меня от их сетей: я все еще очарован.
Получаю письма от членов моей эскадры. Все приуныли, никуда не плавают и ждут меня.
Благословляю Вас и кланяюсь низко, низко. Пишите!
Ваш А. Чехов.
1359. Ал. П. ЧЕХОВУ 22 ноября 1893 г. Мелихово.
22 ноябрь, Мелихово.
Я получил удостоверение, но не воспользовался им, потому что, во-первых, мне нужен паспорт не искусственный и не умственный, а от природы, и, во-вторых, — я из Москвы уехал к себе в имение (благоприобретенное), где живу уже вторую неделю. Дома же мне паспорт не нужен.
Завтра или послезавтра я еду опять в Москву, на Новую Басманную, где буду ожидать отставки, чтобы поселиться в «Лоскутной» или «Метрополе». Поэтому постарайся, чтобы г. Рагозин поскорее выдал мне отставку; попроси его также: не может ли он выдать папаше и мамаше пособие? Алферачиха может засвидетельствовать, что папаша пел во дворце безвозмездно и служил ратманом в полиции.
Получаю от Суворина-пЕра игривые письма, из чего заключаю, что дела у Вас идут недурно. Он тоже пишет мне о чахотке и о том, что у меня из горла кровь идет. Конечно, все это вздор, но положить конец вздорным слухам не в моей власти; не могу же ведь я выслать медицинское свидетельство. Полают и отстанут.
Наши все здравствуют и каждый день вспоминают о твоей особе.
Работы чертова пропасть. Бывшая владелица, продавшая мне Мелихово, сделала уступку 700 р.; значит, именье мне стоит не 13 тысяч, а 12300 р.
Пиши в Москву.
Так-то. Мухи воздух очищают.
Твой А. Чехов.
1360. А. С. СУВОРИНУ
25 ноября 1893 г. Мелихово.
25 н. Лопасня.
Большая просьба!! Будьте добры тотчас же по прочтении сего письма телефонировать в контору, чтобы оттуда послали в редакцию «Северного вестника» 400 руб. и сказали бы, что это от Чехова. Так как там за конторкой сидит жид, который, как Вам известно, однажды обсчитал меня на 27 рублей, то не мешает взять расписку.
Дело в том, что в январе я взял в «Сев вестнике» авансом 400 р. и почтенная редакция с января по сие время поедом ела меня за этот аванс, требуя повесть. Не помогали никакие оправдания, никакие резоны. Наконец я вышел из терпения и обратился к израильтянам с покорной просьбой — позволить мне возвратить им аванс. Сегодня я получил от Гуревич телеграмму. Просит немедленно выслать ей деньги, так как в субботу предстоит ей большой платеж.
А я, как нарочно, написал две повести. Теперь Гуревич скажет, что я нарочно не давал ей ничего, чтобы протянуть время. Ужасно недоверчивый народ.
Самое нехорошее в этом инциденте — это то, что я беспокою Вас. Но так как я давно уже не брал у Вас денег, лет 15 или 20, то и не чувствую особенных угрызений, тем более, что я хочу быть Вам должен, а книжный долг мой уже подходит к концу.
Завтра уезжаю в Москву. Пишите по адресу: Новая Басманная, Басманное училище.
Чахотки у меня нет, и кровь горлом не шла уже давно. Для чего Лейкин распускает по Петербургу все эти странные и ненужные слухи, ведомо только богу, создавшему для чего-то сплетников и глупцов.
Галкин-Враский жаловался Феоктистову; ноябрьская книжка «Русской мысли» была задержана дня на три. Но все обошлось благополучно.
Помнится, я подарил платок, но не обещал и не пророчествовал. Относительно этой особы я не мог иметь никаких намерений даже в шутку, так как в ней ничего нет женского, внутренности же у нее птичьи.
Что Клотильде самой нравилось спать с Паскалем, что Матрена или Мария таяла от блаженства в объятиях Мазепы, удивительного мало и, по человечности судя, это, быть может, даже и хорошо; но великому писателю и мыслителю радоваться тут нечему и незачем тут было притягивать за хвост расслабленного царя Давида и греющую Ависагу.
У меня Ваш Писемский.
Уезжаю в Москву не завтра, а сегодня.
Да хранят Вас силы небесные! Имею честь быть с почтением А. Чехов.
1301. А. С. СУВОРИНУ
28 ноября 1893 г. Москва.
28 ноябрь, Москва, Новая Басманная, Басманное училище.
Мне известно, что Гуревич теперь в Москве, известен и ее адрес, но так как она телеграфировала мне, что платеж ей предстоит в Петербурге, то и деньги она должна получить в Петербурге, а то будущий историк может подумать, что большой платеж — чистейшая выдумка.
Вернулся Потапенко с радостным известием, что все мои книжки на днях выходят новым изданием. Это необыкновенный человек. Он может писать по печатному листу в день без одной помарки. Однажды в 5 дней он написал на 1100 руб. И по-моему, это курьерское скорописание есть вовсе не недостаток, как думает Григорович, а особенность дарования. Одна баба два дня ревет белугой, пока родит, а другой родить — все равно, что в нужное место сбегать.
Я приеду в Петербург в декабре. В условленный день Вы телеграфируете мне, что мое присутствие в Петербурге весьма необходимо. Так нужно, иначе меня не пустят. По причинам таинственным и важным в Петербурге я должен буду остановиться не у Вас, а на Мойке в гостинице «Россия». Цель моего приезда в Петербург: следить за Вами и за m-me Мережковской, в которую Вы влюблены. Этот роман меня очень интересует.
Наступило время, самое тягостное для моего тела. Я не терплю холода.
Благослови Вас господь бог. Напишите мне что-нибудь. Анне Ивановне нижайший поклон и благодарность за то, что она, как Вы пишете, приглашает меня в Петербург.
Ваш А. Чехов.
1362. Ал. П. ЧЕХОВУ 28 ноября 1893 г. Москва.
Москва, Нов. Басманная,
Я живу в Москве и изо дня в день жду от тебя письма. Надеюсь на твое благородство, хотя и боюсь, что искушение — жить по моему паспорту — победит в тебе рассудок и честь. Боюсь, что, когда ты будешь сидеть на скамье подсудимых за проживательство по чужому виду, мне придется быть старшиною присяжных и закатать тебя в Енисейскую губ.
Нового нет ничего. Умер наш Тихонравов (рлекторла обвиняют в прлистрластии и пр.). Весьма жалко.
Пиши, если хочешь. В декабре увидимся.
Твой А. Чехов.
1363. Л. С. МИЗИНОВОЙ
29 ноября 1893 г. Москва.
29 ноября.
Пригласите меня и Виктора Александровича к себе обедать в среду или четверг. И чтобы пирожки были. Позовите также Машу.
Отвечайте в редакцию «Русской мысли».
До свиданья, милая сваха.
Ваш А. Чехов.
1364. М. П. ЧЕХОВОЙ
3 декабря 1893 г. Москва.
3 дек.
Маша, будь добра, привези письма, которые пришли на мое имя, пока я был в Москве. Миша забыл привезти их, да и трудно ждать, чтобы этот молодой человек был внимателен к кому-нибудь другому, кроме собственной особы. В среду утром я у тебя буду в Каретной Садовой.
Твой А. Чехов.
1365. А. С. СУВОРИНУ
18 декабря 1893 г. Москва.
18 дек.
Вы как-то спрашивали в письме насчет «Графа Монте-Кристо» Дюма. Он давно уже сокращен, так сокращен, бедняга, что покойный
