А. Чехов.
3558. H. A. ВОЗНИЦЫНУ
1 декабря 1901 г. Ялта.
1 декабрь 1901.
Николай Аполлонович!
Рассказ мой «Один из многих» есть не что иное как сокращенный водевиль «Трагик поневоле». Водевиль этот был напечатан в «Пьесах» изд. Суворина, а теперь его можно найти в VII томе изд. Маркса.
Фотографию посылаю. Приношу Вам сердечную благодарность за письмо и остаюсь преданный и готовый к услугам
А. Чехов.
Ялта.
3559. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
1 декабря 1901 г. Ялта.
1 дек.
Милая собака, поздравь, я получил письмо от Варфоломея Смолича, твоего аксеновского приятеля. Он пишет: «Прошу передать мой привет Ольге Леонардовне и сообщить, что таинственный цветок не поддался моему искусству и остался неизвестным».
Получил от Членова письмо. Он в восторге от вашей московской квартиры, от вас обоих, от Маши в особенности, и пишет, между прочим, будто ты говорила ему, что про меня печатать в газетах запрещено. Должно быть, он не понял тебя.
Сегодня пасмурно, скверно. Что бы ты там ни писала, пьеса Немировича будет иметь успех; он московский автор, и все, что он ни пишет, как раз по москвичам. Только зима эта пройдет у вас в общем вяло и ни то ни се.
Целую и обнимаю жену мою ласковую, умную, великолепную. Благословляю тебя и опять целую.
Твой Antonio.
В Кадетский корпус Возницыну посылаю карточку. Уж очень ласково пишет!
3560. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
3 декабря 1901 г. Ялта.
3 дек.
Милая моя собака, ненаглядная, сегодня пришло от тебя два письма: одно так себе, другое грустное. Ты пишешь, что уже два дня не получала от меня писем. Только один день я пропустил, все же дни писал тебе. И вчера не писал тебе, потому что от тебя письма не было, было скучно и не хотелось нагонять на тебя меланхолию. Ты жалуешься, что мои письма стали невеселыми. Обстоятельства такие подъехали, дуся моя; то одно, то другое, а сегодня я, как дурной, голова пуста, чувствую слабость — это оттого, что вчера нажарили мою печь, всю ночь было жарко и душно, и от печки несло, как из пекла. Ну, да все равно! Сегодня опять очень хорошая погода, теплая и солнечная. В саду работают турки, делают плантаж, т. е. копают на 5/4 арш. глубины — это для винограда, который я получил в подарок от одного из служащих в Никитском саду. Это самые лучшие сорта, какие только существуют на свете.
Сегодня получил из Америки «Foma Gordeyev (dedicated to Anton P. Chekhov)»* — толстая книга в переплете.
Вчера у меня была m-me Татаринова. Сидела 2? часа.
Поехать с тобой в Москву? О, дуся моя! Приезжай, посоветуемся, и, вероятно, я поеду.
Я пишу вяло, без всякой охоты. Не жди пока от меня ничего особенного, ничего путного. Говорю не о письмах, а о произведениях. Как бы ни было, комедию напишу, дуся моя. И роль для тебя будет.
Я тебя люблю все крепче и крепче. Целую тебя, глажу тебя, мою собаку. Будь здорова и счастлива, не забывай мужа, люби, пока не надоест.
Твой Antonio.
Скажи Маше, чтобы она привезла холста для кухонных полотенец, который она покупает в кустарном магазине; мать просит еще семги. * «Фома Гордеев (посвящается Антону П. Чехову)» (англ.)
3561. Б. ПРУСИКУ
3 декабря 1901 г. Ялта.
3 (16) дек. 1901 г.
Ялта.
Борис Федорович!
Я получил книжку рассказов, получил и две афиши (из Часлава и Нимбурга), а также афишу Национального) театра, приношу Вам мою сердечную благодарность.
В Ялте я пробуду, вероятно, всю зиму, и потому благоволите адресоваться в Ялту.
Искренно преданный
А. Чехов. На обороте:
Monsieur В. Proussik.
1106 Vinohrady,
Prague (Praha). Bohкme, Autriche, Австрия.
3562. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
4 декабря 1901 г. Ялта.
4 дек.
Здравствуй, супружница моя, дуся! Мои письма не нравятся тебе, я это знаю и ценю твой вкус. Но что же, милая, делать, если все эти дни я был не в духе! Уж ты извини, не сердись на своего нелепого мужа.
Вчера я был не в духе от твоего письма: ты написала, что не приедешь в Ялту на Рождестве. Не знаю, что мне делать с собой. Одни доктора говорят, что мне можно в Москву, другие говорят, что совсем нельзя, а оставаться здесь я не могу. Не могу, не могу!
Что же, возьмете в аренду театр Омона? Оставаться в старом вам никак нельзя, ибо вы сгорите там рано или поздно, да и место не центральное. Я все боюсь, как бы не загорелось у вас во время IV акта «Трех сестер» — ужасная толкотня и чепуха на сцене.
Не стесняйся, собака, пиши мне все, что взбредет в голову, разные мелочи, пустячки; ты не можешь себе представить, как ценны для меня твои письма, как они умиротворяют меня. Ведь я тебя люблю, не забывай этого.
Сегодня буду в Олеизе у Горького. Быть может, побываю и у Толстого.
Вчера приходил татарин, богатый, и просил у меня денег под проценты. Когда я сказал ему, что денег под проценты не даю и считаю это грехом, то он удивился и не поверил. Один хороший знакомый взял у меня 600 р. «до пятницы». У меня всегда берут до пятницы.
Целую и обнимаю мою жену хорошую. Не сердись, деточка, если, случается, нет от меня письма. Виноват, но заслуживаю снисхождения.
Твой муж Antonio.
Нет ли новых пьес? Получил письмо от Федорова, автора «Бурелома»; пишет, что посылает Немировичу пьесу.
3563. Л. Н. ВЕСЕЛОВСКОМУ
5 декабря 1901 г. Ялта.
Александр Николаевич!
Имею честь предложить на имеющиеся вакансии почетных академиков следующих кандидатов:
Михайловский Николай Константинович, Мережковский Дмитрий Сергеевич, Спасович Владимир Данилович, Вейнберг Петр Исаевич.
Покорнейше прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в искреннем моем уважении и совершенной преданности.
Антон Чехов.
5 декабря 1901 г.
Ялта.
3564. А. И. ИВАНЕНКО
6 декабря 1901 г. Ялта.
Милый Александр Игнатьевич, спешу исправить ошибку, вкравшуюся в Ваше письмо: Маша и Ольга, у которых Вы хотите быть перед отъездом, живут уже не на Спиридоновке. Их адрес: Неглинный проезд, д. Гонецкой. Имейте сие в виду, чтобы задарма (как говорят хохлы) не пропереть на Спиридоновку.
За письмо и за память большое Вам спасибо! Когда увидите Вашу матушку и сестру, то передайте им мой поклон и привет. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов. На обороте:
Москва.
Его высокоблагородию
Александру Игнатьевичу Иваненко.
С. Басманная, д. Мораевых, кв. 1.
3565. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
6 декабря 1901 г. Ялта.
6 дек.
Ты, пупсик милый, требуешь подробностей — вот они. Эмс я пью вот уже два дня, по утрам; устраивать это нелегко, так как приходится вставать, надевать сапоги, звонить, потом ждать, потом снимать сапоги и опять ложиться… Ты нагадала ol. ricini*: принимал я его сегодня утром, так как вчера ел свиные котлеты, которые вызвали целую бурю. Со Срединым давно не виделся, недели две — у него в доме серьезно больная, с Альтшуллером видаюсь изредка. Альтш очень занят, лечит Толстого… Теперь в Ялте тепло, и потому я не зябну. Поступать энергично, как ты советуешь, распоряжаться и проч. никак нельзя, так как топят печи безобразно; натопят так, что потом ночь не спишь.
О Пироговском съезде и о «Дяде Ване» Членов не писал мне. Гулять хожу, но редко. Двигаюсь вообще мало. Ну, вот тебе самый подробный ответ на твои вопросы. Довольна?
Вчера я был у Алексея Максимыча; дача у него на хорошем месте, на берегу моря, но в доме суета сует, дети, старухи, обстановка не писательская.
А что у Васильевой могли украсть воры? За границу поедем, но не в Италию, не в Ниццу, а давай махнем в Норвегию, на север, оттуда в Данию… Хочешь? Поедем, балбесик мой милый? А своим директорам скажи, что раньше первого сентября я не пущу тебя в Москву, пускай хоть увольняют тебя. У меня в августе или в конце августа поспеют чудесные яблоки. А груши? Таких груш ты никогда не ела. Дуся моя, если бы я теперь бросил литературу и сделался садовником, то это было бы очень хорошо, это прибавило бы мне лет десять жизни.
Что мне делать с животом моим?
Ну, по обыкновению, целую тебя, моя радость. Будь здоровехонька, храни тебя бог, будь за твоей спиной ангелы.
Твой Antonio.
Сегодня приходил грек и просил 600 р. под проценты. Хорошая у меня репутация! * касторку (лат.)
3566. П. Ф. ИОРДАНОВУ
7 декабря 1901 г. Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович, прошу Вас передать эти сто рублей в детский приют (это мой членский взнос). Список фотографий получил; нехватает карточки С. В. Максимова. Я послал эту карточку недавно, с книгами.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
7 дек. 1901. На обороте:
100 руб. от А. П. Чехова.
Ялта.
3567. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
7 декабря 1901 г. Ялта.
7 дек. 1901.
Актрисуля, что же ты не слушаешься мужа? Отчего ты не сказала Немировичу, чтобы он выслал последний акт «Мещан»? Скажи ему, дуся! Ах, как это обидно, как это некстати, что ты не приедешь в Ялту на праздниках. Мне кажется, что я увижусь с тобой через много лет, когда уже мы будем стариками.
Сейчас говорил в телефон с Л. Толстым. Читал конец «Троих», повести Горького. Что-то удивительно дикое. Если бы написал это не Горький, то никто бы читать не стал. Так мне кажется, по крайней мере.
А я, дусик мой, последние дни был нездоров. Принимал касторку, чувствую, будто отощал, кашляю, ничего не делаю. Теперь полегчало, так что завтра, вероятно, примусь за работу… Одиночество, по-видимому, очень вредно действует на желудок. Не шутя, милюся, когда же мы опять будем вместе? Когда я тебя увижу? Если бы ты приехала сюда на праздниках хотя на один день, то это было бы бесконечно хорошо. Впрочем, как знаешь.
Это письмо пишу я 7-го на ночь, а пошлю его завтра. 8-го. Ты все на обедах да на юбилеях — я радуюсь, дуся и хвалю тебя. Ты умница, ты милая.
Ну, господь с тобой. Целую тебя без счета.
Твой Antonio.
Не затрачивайте много на пьесу, а то она не будет иметь успеха. 1200 р. на платья — это черт возьми! Леонида Андреева я читал еще в Москве, затем читал его, едучи в Ялту. Да, это хороший писатель; если бы он писал чаще, то имел бы больший успех. В нем мало искренности, мало простоты, и потому к нему привыкнуть трудно. Но все-таки рано или поздно публика привыкнет и это будет большое имя.
3568. В. М. ЛАВРОВУ
7 декабря 1901 г. Ялта.
7 декабря 1901.
Милый друг Вукол Михайлович, во-первых, ты напрасно ругаешься, я послал тебе ответ тотчас же по прочтении твоего письма; во-вторых, в настоящее время я сижу у себя в комнате и ничего не делаю, так как отощал от поноса (извини за выражение).
Будь здоров, друг мой милый. Желаю тебе всего хорошего, побольше здоровья.
Твой А. Чехов.
7
