чищен. Эмса не пью.
Кланяйся маме, дядям Карлу и Саше, тетке. Будь здорова. Жду описания субботнего вечера.
Твой Antonio.
Кажется, венгерец едет.
3581. А. Ф. МАРКСУ
17 декабря 1901 г. Ялта.
17 декабря 1901.
Адольф Федорович!
VI и VIII томы по 15 экземпляров, а также IX и Х выпуски «Мертвых душ» я получил, приношу Вам мою сердечную благодарность.
Против печатания «Острова Сахалина» я ничего не имел и не имею; я просил только не печатать его в одном томе с другими рассказами, как предполагалось. Итак, благоволите высылать мне корректуру, название Х тома будет такое: Остров Сахалин.
С М. Горьким буду видеться на этих днях и передам ему Ваше приглашение в сотрудники «Нивы». Я в настоящее время нездоров, было кровохарканье, но здоровье мое, по-видимому, скоро войдет в норму, и я начну работать.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов.
3582. В. С. МИРОЛЮБОВУ
17 декабря 1901 г. Ялта.
17 дек. 1901.
Милый Виктор Сергеевич, я нездоров, или не совсем здоров — этак вернее, и писать не могу. У меня было кровохарканье, теперь слабость и злость, сижу с согревающим компрессом на боку, принимаю креозот и всякую чепуху. Как бы ни было, с «Архиереем» не надую Вас, пришлю рано или поздно.
Читал в «Новом времени» статью городового Розанова, из которой между прочим узнал о Вашей новой деятельности. Если бы Вы знали, голубчик мой, как я был огорчен! Мне кажется, Вам необходимо уехать из Петербурга теперь же — в Нерви или в Ялту, но уехать. Что у Вас, у хорошего, прямого человека, что у Вас общего с Розановым, с превыспренно хитрейшим Сергием, наконец с сытейшим Мережковским? Мне хотелось бы написать много, много, но лучше воздержаться, тем более что письма теперь читаются главным образом не теми, кому они адресуются. Скажу только, что в вопросах, которые Вас занимают, важны не забытые слова, не идеализм, а сознание собственной чистоты, т. е. совершенная свобода души Вашей от всяких забытых и не забытых слов, идеализмов и проч. и проч. непонятных слов. Нужно веровать в бога, а если веры нет, то не занимать ее места шумихой, а искать, искать, искать одиноко, один на один со своею совестью…
Впрочем, будьте здоровы! Если приедете, то черкните. Здесь Толстой, здесь Горький, скучно Вам не будет, надеюсь.
Нового ничего нет. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
3583. M. П. ЧЕХОВУ
17 декабря 1901 г. Ялта.
17 дек. 1901.
Милый Мишель, я нездоров, потому позволь отложить ответ на твое письмо до праздников. Пока напишу тебе только следующее. У «России» около 45 тыс. подписчиков и розницы, дела идут очень хорошо, но в деле сидит редактор Сазонов, личность бездарная, от которого нет возможности откупиться. Если Сазонов останется, то Амфитеатрову и Дорошевичу придется уходить; газеты своей им не разрешат. Амфитеатров, быть может, и пойдет в «Новое время», Дорошевича же купить трудно. Я с ним работал еще в «Будильнике», знаю его; Буренина он презирает и работать с ним не захочет в одной газете.
«Новое время» поднять нельзя, оно умрет вместе с А. С. Сувориным. Думать о поднятии нововременской репутации значит не иметь понятия о русском обществе.
У меня было кровохарканье, теперь слабость, но в общем ничего особенного. Мать здорова, завтра приедет Маша на праздники.
За то, что письмо твое не коротко, сердечно благодарю тебя и прошу впредь не забывать. Я ведь как в ссылке.
Сердечный привет Ольге Германовне, Жене и Сереже. Желаю им всего хорошего. И тебе также желаю от души счастья. Поклонись старику Суворину, и когда будет свободная минутка, то напиши мне еще.
Твой А. Чехов.
В Петербурге на Литейной 15 проживает мой знакомый, даже приятель, Никодим Павлович Кондаков, академик. При случае познакомься с ним и передай ему мой поклон. Жена у него вздорная, но ее можно не замечать.
Есть другой приятель, который с удовольствием познакомился бы с тобой; это редактор «Журнала для всех» Виктор Сергеевич Миролюбов. Он напечатал бы твой рассказ с удовольствием, дал бы по 10 коп. за строчку. Вообще около него нетрудно найти работу. На конверте:
Петербург.
Его высокоблагородию
Михаилу Павловичу Чехову.
Эртелев пер., 6, в редакции «Нового времени».
3584. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 декабря 1901 г. Ялта.
18 дек.
Милая моя актрисуля, я жив и здоров, чего и тебе от бога желаю. Кровохарканья нет, сил больше, кашля почти нет, только одна беда — громадный компрессище на правом боку. И как я, если б ты только знала, вспоминаю тебя, как жалею, что тебя нет со мной, когда приходится накладывать этот громадный компресс и когда я кажусь себе одиноким и беспомощным. Но это, конечно, не надолго; как только компресс на боку, так уже и ничего.
Ничего, ничего не пишу, ничего не делаю. Все отложил до будущего года. Видишь, за кого ты вышла замуж, за какого лентяя!
Как прошла пьеса Немировича? Должно быть, шумно. Его любит московская публика. А я все мечтаю написать смешную пьесу, где бы черт ходил коромыслом. Не знаю, выйдет ли что-нибудь. Здесь в Ялте до такой степени опротивел, осточертел мне вид из моего большого окна, что, кажется, ничего из моего писанья не выйдет. Ну, там увидим.
Как поживает Вишневский? В пьесе Немировича он священнодействует? Скоро напишу ему письмо.
Я тебя люблю, песик мой, очень люблю и сильно по тебе скучаю. Мне даже кажется невероятным, что мы увидимся когда-нибудь. Без тебя я никуда не годен. Дуся моя, целую тебя крепко, обнимаю сто раз. Я сплю прекрасно, но не считаю это сном, так как около меня нет моей хозяечки милой. Так глупо жизнь проходит.
Не скучай, работай, будь умницей, не хандри -это к тебе не идет. Когда ты весела, ты молодеешь лет на десять.
Ну, целую еще раз. Пиши, моя радость!
Твой Antonio.
3585. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 декабря 1901 г. Ялта.
19 дек.
Здравствуй, собака! Маша приехала вчера вечером, сегодня она все подходит к окнам и восхищается: ах, как тут хорошо жить! Я здоров, хотя все еще с компрессом, который сниму в пятницу, послезавтра. Все еще ничего не делаю.
Спасибо за конфекты, только жаль, что они от Флея, а не от Абрикосова. Абрикосовские не то чтобы лучше, а я привык к ним.
Плохо пишется, потому что не видно.
Дуся, жена моя хорошая, скоро праздники, а мы не вместе! Это невероятно даже. Будь в духе, будь весела, радостна, не хандри, думай о своем муже, который любит тебя сильнее прежнего. Балбесик мой славный, бабуля, люблю я тебя. Маша привезла окорок, но не особенно вкусный, хотя я ем помногу… Строки оканчивал на другом листке, оттого так вышло.
Опиши мне первый спектакль «В мечтах». Должно быть, шумно было. За то, что ты угостила своих товарищей, устроила такой вечер, ты умница, хвалю тебя, дуся моя, ангел, жена моя замечательная. Я люблю такие вечеринки.
Ну, обнимаю тебя, прижимаю к себе, целую.
Бог с тобой, спи спокойно.
Твой Antonio.
3586. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
20 декабря 1901 г. Ялта.
Милый Александр Леонидович, поздравляю Вас с праздниками, с предстоящим новым годом, желаю всего самого лучшего, как говорится, суперфлю. Напишите мне, не забывайте.
О Вас и Сандуновских банях мне кое-что известно. Ну, да не мое дело.
Желаю Вам всего хорошего, счастья, успехов и здоровья.
Ваш А. Чехов.
Напишите, как прошли «В мечтах».
20 декабря 1901. На обороте:
Москва.
Его высокоблагородию
Александру Леонидовичу Вишневскому.
Неглинный пр., Мебл. к-ты «Тюрби».
3587. С. П. ДЯГИЛЕВУ
20 декабря 1901 г. Ялта.
20 декабря 1901 года.
Многоуважаемый Сергей Павлович.
На вопрос, когда были написаны все мои произведения, простите, я могу дать только приблизительный ответ. Если взять мои сочинения Маркса, то I том был написан в 80-83 гг., II — 82-84, III — 84-87 (кроме рассказа «Белолобый», написанного после 1890 г.), IV — 85-88, V — 85-89, VI — 89 (кроме «Рассказа неизвестного человека», написанного после 90 г.), VIII — после 1890 г., IX — 95-1900. «Остров Сахалин» написан в 1893 г. — это вместо диссертации, которую я замыслил написать после 1884 г. — окончания медицинского факультета. В VII томе помещены пьесы: «Иванов» 1888 г., «Чайка» 1896 г., «Дядя Ваня» — 1890. Водевили написаны до 1890 г. Затем, в издание не вошла повесть «В овраге», напечатанная в «Жизни» в 1900 г.
Теперь отвечаю на второй вопрос: я некоторое время зарабатывал медицинской практикой, но недолго. Практиковал иногда помногу, в деревне, но денег не брал, так как не нуждался в них. Стихов никогда не писал.
Вы хотите, чтобы я сказал несколько слов о Левитане, но мне хочется сказать не несколько слов, а много. Я не тороплюсь, потому что про Левитана написать никогда не поздно. Теперь же я нездоров, сижу с компрессом, недавно было кровохарканье. Вообще же виноват я перед Вами ужасно.
Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
3588. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 декабря 1901 г. Ялта.
20 дек.
Собачка добрая моя, вот что пишет мне Немирович: «С театром, кажется, дело наладится. Вернее всего, снимем на 12 лет театр Омона (в Газетном) и перестроим его по нашим нуждам. Веду переговоры, осматриваю, провожу свободные часы с архитектором и проч.».
Вот тебе. Пишет еще, что пойдет пьеса Горького.
Я сегодня снимаю компресс, который надоел мне, как корсет. Сегодня был Орленев, который приехал сюда на гастроли. Сегодня убирали у меня в комнатах.
Дуся моя, золотая, пиши, не покидай меня. Целую тебя много раз, обнимаю и закрываю глаза, чтобы увидеть тебя.
Будь здорова и счастлива.
Твой муж Антон.
3589. П. Ф. ИОРДАНОВУ
21 декабря 1901 г. Ялта.
21 дек. 1901 г.
Многоуважаемый Павел Федорович, поздравляю Вас с праздниками, с наступающим новым годом, от всей души желаю Вам здоровья, спокойствия и благополучия. Посылаю Вам книги, за которыми благоволите послать на вокзал дня через 3-4; они посылаются большой скоростью, пойдут в пассажирском поезде.
Я был нездоров, шла кровь горлом, похудел, сидел дома, а теперь опять все по-прежнему, завтра начну выходить из дому.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов. На конверте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Павлу Федоровичу Иорданову.
3590. А. Р. АРТЕМЬЕВУ (АРТЕМУ)
22 декабря 1901 г. Ялта.
Дорогой Александр Родионович, поздравляю Вас с праздником и наступающим новым годом, желаю здоровья, успехов и полного благополучия.
Очень скучаю по Москве, по театру и по Вас. Весной непременно приеду.
Крепко жму Вам руку и целую Вас.
Ваш А. Чехов.
22 док. 1901 г.
Ялта.
3591. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
22 декабря 1901 г. Ялта.
22 дек.
Милый мой дусик, целый день ждал телеграммы о пьесе Немировича и — нет! Значит, по-видимому, было так шумно, что вы все забыли обо мне.
Все забываю написать тебе: если понадобятся тебе деньги, то бери у Немировича, сколько нужно. Распоряжайся, дуся, будь хозяйкой. Ах, как ты нужна мне, если б ты знала! Как ты мне нужна!
