Плохо, плохо без жены!
В Ялте сегодня жарко. Маша в восторге, ходит по саду в одном платье; не верится, что в Москве теперь снег и морозы.
Я тебя люблю. Ты знаешь это?
Здоровье совсем хорошо. Компресс уже снял вчера. Завтра Альтшуллер поставит две мушки, и шабаш, лечение кончено. Ем теперь много и аппетитом могу похвастаться.
Ну, дусик, будь здорова, весела. Проводи праздники в добром здоровье, в духе, думай о своем муже хоть изредка и пиши ему по возможности каждый день.
Целую тебя и обнимаю, если нет возможности сделать что-нибудь более важное. На первой неделе поста приедешь?
Твой Antonio.
Ты обещала свою фотографию, не забывай.
3592. П. И. КУРКИНУ
22 декабря 1901 г. Ялта.
Дорогой Петр Иванович, книгу я получил, большое Вам спасибо! Поздравляю Вас с праздниками, с новым годом, желаю здоровья, успехов и полного благополучия.
Как Вы поживаете? Что у Вас нового? Не слышали ли, как поживает Иван Германович?
Маша и Ольга переехали на новую квартиру, их адрес: Неглинный пр., д. Гонецкой. (Квартира с электрическим освещением.) Побывайте у них. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
22 док. 1901. На обороте:
Москва.
Доктору Петру Ивановичу Куркину.
Тверская, «Гельсингфорс».
3593. В. А. ПОССЕ
22 декабря 1901 г. Ялта.
22 дек. 1901.
Дорогой Владимир Александрович, я был нездоров почти весь месяц, теперь поправляюсь и скоро засяду за работу. Я пришлю Вам повесть листа в два или полтора, только не к февральской книжке, а, вероятно, к апрельской или даже майской.
Это Вы хорошо задумали — и дай бог Вам полного успеха.
Живу я в Ялте, вдали от мира, от цивилизации, как монах, скучаю; жена моя в Москве, играет в Художественном театре… Летом я и она думаем поехать за границу.
Крепко жму Вам руку и шлю тысячу хороших пожеланий. И с новым годом поздравляю, кстати.
Душевно Ваш А. Чехов.
Л. Толстой живет в Гаспре (почт адрес: Кореиз, дача Паниной), верстах в 10 от Ялты. Крым ему очень нравится, он в восторге. Здоровье его недурно, но старчески недурно. Горький в Олеизе; тоже пока незаметно, чтобы он скучал. Его адрес почтовый тоже Кореиз.
3594. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 декабря 1901 г. Ялта.
23 дек.
Милая моя собака, а ведь до сих пор я не поздравлял тебя с праздником! Не подумай, что я непочтителен, напротив, супругу свою я очень уважаю. Поздравляю тебя, моя радость, желаю всего самого лучшего, самого замечательного.
Погода продолжает быть чудесной. Светло и тепло, как летом.
Твою телеграмму получил. Получил и от Немировича. Как ты играла? Хорошо? Успех был шумный? Ведь пьеса-то шумная, трескучая. Когда начнете репетировать «Мещан»? Четвертый акт и мне не нравится. Его нужно сделать первым, а третий четвертым, тогда выйдет равновесие.
Дуся моя, я уже совсем здоров, или почти совсем, ем помногу, сплю очень хорошо, в духе; одного мне нехватает — жены! После Рождества, на второй день, засяду писать. Вчера и сегодня уже выходил наружу.
Ну, будь счастлива, будь здорова! Я тебя очень люблю. До завтра! Я пишу тебе каждый день, и потому твоя фраза, что наконец-де ты получила от меня письмо, — эта фраза ничего не стоит. Я пишу тебе каждый день, редко через день.
Твой муж Antonio.
3595. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
24 декабря 1901 г. Ялта.
24 дек.
Видишь, актрисуля, я пишу каждый день. Сегодня у нас именины, мать именинница, завтра Рождество, а на дворе солнце жарит по-летнему, тишина. Мне сегодня выходить нельзя, так как на мне две мушки. Вечером я их сниму и завтра уже выйду, поеду, быть может, к Толстому и Горькому.
Получил ваш праздничный репертуар. В моих пьесах ни разу не играет Самарова, в «Трех сестрах» — ни разу Станиславский, ни разу Лилина. Вообще — пьесы в каком-то забросе. Я не перевариваю Мунт, а она каждый раз в «Трех сестрах».
Интересно бы знать, когда мы увидимся. В Великом посту? На Пасху?
Твою телеграмму получил, но все же еще не знаю, как шла пьеса Немировича. Напишу, дусик, поподробнее. Напиши и про Котика.
В это лето поедем за границу, а в 1903 г., если будем живы, проживем на даче под Москвой. Хорошо? Идеть?
Очень хвалят пьесу Найденова «Дети Ванюшина». В самом ли деле это незаурядная вещь? Если так, то почему пропустил Худож театр? Мне кажется, что Немирович много прозевывает. Вот если б я читал пьесы, то репертуар ваш был бы богаче. Как ты думаешь?
Без тебя трудновато жить. Особенно такому мужчине, как твой муж. Я очень люблю тебя, дуся, очень.
Ну, будь здорова. Не утомляйся.
Твой Antonio.
3596. А. Ф. МАРКСУ
25 декабря 1901 г. Ялта.
25 декабря 1901 г.
Адольф Федорович!
Водевиль «Свадьба» был послан Вам два года назад с надписью: «В полное собрание не войдет». Затем он был исправлен мною значительно и послан Вам в этом году, и Вы, получив его, спрашивали у меня, когда этот водевиль написан — до подписания договора или после? Теперь я получил корректуру; оказывается, она набрана не по исправленному экземпляру, а по старому. Будьте добры, прикажите набрать по исправленному экземпляру, если же он утерян, то «Свадьбу» придется разобрать, так как второго экземпляра у меня нет.
С корректурой будет прислан мною водевиль «Юбилей», который тоже войдет в VII том; он исправлен мною.
IX тома и обещанных Вами книг я еще не получил.
Поздравляю Вас с праздниками и желаю всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
3597. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ
26 декабря 1901 г. Ялта.
26 дек. 1901.
Многоуважаемая Ольга Родионовна, сердечно благодарю Вас за телеграмму и поздравление. С новым годом, с новым счастьем! Желаю Вам здоровья, богатства и душевного спокойствия, а девочкам желаю расти и утешать Вас. В Ниццу я приехать не могу по многим причинам, из коих главная — безделье, которое уже надоело мне. Я всю осень был нездоров и всю осень до сих пор ничего не делал.
Вы слышали? Вашу московскую квартиру ограбили воры. Унесли все. Маша собирается написать Вам об этом.
Ну, будьте здоровы и благополучны. Да хранит Вас бог. Поклонитесь милому Николаю Ивановичу.
Искренно преданный
А. Чехов.
3598. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
26 декабря 1901 г. Ялта.
26 дек.
Сегодня от дуси милой нет письма. Должно быть, на почте застряло. На письмах, которые приходят на мое имя, нужно только зачеркнуть московский адрес и написать — Ялта, потом опустить в почтовый ящик; марок не надо. Это я по поводу письма из банка, которое ты прислала мне вчера.
Будут ли в этом сезоне ставить пьесу Горького? Немирович имел успех, я очень рад, это привяжет его к театру еще сильнее. Провал его пьесы, мне кажется, был бы провалом театра.
Ты беседовала с Северовым из «Нового времени»? Не Снессарев ли? Если с ним, то знакомство неважное, дуся моя.
Получил письмо от Чалеевой из Deutschland’a (Hohenhonnef am Rhein); она сильно прибавилась в весе и выздоравливает; санаторией очень довольна.
Получил телеграмму из Самары: «Ольгу Елеонардовну, Антона Павловича поздравляю праздником. Кабаева». Это сестра милосердия, кажется? Получил телеграмму из Ниццы от Васильевой. Чего я не переношу — это поздравительных телеграмм. Ведь посылать такие телеграммы значит задерживать деловые. А твоя телеграмма все-таки пришла кстати, я очень скучал вчера, был дождь, время тянулось длинно, немножко нездоровилось, скучал по жене… Ведь ты знаешь, дуся, я женат.
Когда, когда мы увидимся?
Будь здорова, счастлива, весела, не изменяй своему мужу, если можно. Я тебе не изменяю, да это и невозможно, моя радость. Бог с тобой, спи спокойно. Целую тебя и обнимаю.
Твой Antonio.
3599. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
27 декабря 1901 г. Ялта.
27 дек.
Значит, ты, Книпперуша, хорошо играла. Я рад, моя умница. Если муж ничего не делает, то пусть жена валяет за двоих.
Посылаю вырезку из газеты. Какая чепуха! Я уже полтора месяца не был на набережной, никто меня не видел.
Ты до 8 часов утра сидела в ресторане. Смотри, здоровье испортить не долго. Вчера у нас была Надежда Ивановна, много рассказывала про тебя и вообще про Москву. Потом я лег спать, и ты мне снилась.
Приехал Миролюбов (бывш певец Миров), был сегодня у меня.
Наши (Маша и Арсений) уходят в театр, понесут это письмо. В театре идет «Лес», играет m-me Татаринова.
Сегодня читал в «Новостях дня» пародию на пьесу Немировича. Немножко грубо. Вероятно, теперь Лужский будет звать Немировича Аникой-воином.
Ну, целую тебя, собака, обнимаю, целую и опять обнимаю. Не забывай.
Твой муж Антон.
О «культе писателей».
В Ялте, где живет теперь А. П. Чехов, обретается, по словам «Сар л «, целая армия бестолковых, но невыносимо горячих поклонниц его художественного таланта, именуемых здесь «антоновками». Эти святые души бегают по набережной Ялты за писателем, изучают его костюм, походку, стараются чем-нибудь привлечь к себе его внимание и т. д., словом, производят целый ряд нелепостей. Идеал этих безобидных существ весьма скромен: «видеть Чехова», «смотреть на Чехова».
3600. И. П. БЕЛОКОНСКОМУ
28 декабря 1901 г. Ялта.
28 дек. 1901.
Иван Петрович!
Простите, что так запаздываю ответом на Ваше письмо. Уже прошло месяца полтора, как я не работаю — по болезни, и едва ли скоро начну работать как следует. И когда примусь за работу, то придется оканчивать уже начатое, на что уйдет немало времени, так что написать рассказ для Вашего сборника едва ли успею. Простите, пожалуйста.
Желаю Вам всего хорошего.
А. Чехов.
3601. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
29 декабря 1901 г. Ялта.
29 дек.
Глупая ты, дуся. Ни разу за все время, пока я женат, я не упрекнул тебя за театр, а, напротив, радовался, что ты у дела, что у тебя есть цель жизни, что ты не болтаешься зря, как твой муж. Не пишу тебе о своей болезни, потому что уже здоров. Температура нормальная, ем я по 5 яиц в день, пью молоко, не говоря уж об обеде, который, пока Маша здесь, стал вкусным. Работай, дуся, и не хлопочи, а главное — не хандри.
Не выписывай «Мир искусства», сей журнал у меня будет. У нас в Ялте тепло, все распускается, и если такая погода продолжится еще неделю, то все расцветет.
Маша сердится, что ты ей ничего не пишешь.
Посылаю тебе фотографию, изображающую двух буров.
Скоро в Москве будет Альтшуллер, доктор, которому я советую пообедать у тебя. Приедет он в Москву на съезд в среду. Предупреди Машу (кухарку свою), чтобы она в твое отсутствие сказала ему, когда ты будешь дома.
Будете ставить «Мещан»? Когда? В этом сезоне или в будущем?
Ну, замухрышка, прощай, будь здорова! Не смей хандрить и петь Лазаря. Смейся. Я тебя обнимаю и, к сожалению, больше ничего.
Вчера не было от тебя письма. Какая ты стала лентяйка! Ах, собака, собака!
Ну, дуся моя, жена хорошая, славная, целую тебя крепко и крепко обнимаю еще раз. Я думаю о тебе очень, очень часто, думай и ты обо мне.
Твой Antonio.
3602. П. А. СЕРГЕЕНКО
29 декабря 1901 г.
