«раздружился с природой», «чутким знатоком» которой он был, и погрешил против заповеди «Твори, не мудрствуя лукаво» (письмо от 25 марта 1890 г. — ГБЛ).
«Поцелуй» назван Г. А. Русановым среди рассказов, причисляемых им к «перлам русской литературы» (в письме к Чехову от 14 февраля 1895 г. — Записки ГБЛ, вып. 8, стр. 58).
По свидетельству С. И. Мицкевича, М. Горький на примере этого рассказа доказывал, что Чехов является знатоком психологии маленьких людей.
К. Арсеньев считал «Поцелуй» одним из лучших рассказов Чехова, замечая, что в нем «очень хорошо главное действующее лицо, штабс-капитан Рябович, в серенькую скучную жизнь которого внезапно проникает луч солнца ‹…›. Картина закончена вполне, несмотря на всю ее миниатюрность» («Вестник Европы», 1888, № 7, стр. 261).
А. А. Александров в статье «Молодые таланты в русской беллетристике. Антон Чехов» (ЦГАЛИ, фонд 2, оп. 1, ед. хр. 35, стр. 5), говоря о гуманизме Чехова, о внимании писателя к душе и сердцу человека, ссылался на рассказ «Поцелуй», в котором автор тепло и трогательно отнесся к своему герою — штабс-капитану Рябовичу.
К. Говоров (К. И. Медведский) писал об отсутствии в произведениях Чехова серьезного содержания и относил «Поцелуй» к рассказам «анекдотическим». «…Если бы этот замысел был эксплоатирован беллетристом-психологом — из него что-нибудь и вышло бы. Но г. Чехов, как мы знаем, совсем не психолог», — безапелляционно утверждал критик, рекомендуя Чехову «ограничиться передачей самого анекдота, и в общих словах — того впечатления, которое произвел на Рябовича поцелуй невидимой красавицы» («День», 1889, № 485, 13 октября).
Отрицательно писал о рассказе К. Медведский и позже, считая, что Чехову не удалось раскрыть психологию своего героя («Русский вестник», 1896, № 8, стр. 290).
В. Гольцев подчеркивал, что в ряде рассказов Чехова пантеистическое мировоззрение принимает «печальный оттенок». В связи с этим он упомянул «Поцелуй», ссылаясь на размышления Рябовича в конце рассказа («Русская мысль», 1894, № 5, стр. 47).
В. Альбов, утверждая, что юмор в произведениях Чехова уступил место пессимизму, среди рассказов, повествующих о беспомощности человека и бесцельности его существования, назвал «Поцелуй». Он писал, что «Поцелуй» «как будто нарочно выдуман на заранее составленную тему — о бессмысленности жизни» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 88). «Изображая пустоту и бессилие мечты, обнажая жизнь, он, — замечал Альбов о Чехове, — понимает вместе с тем, что эта обнаженная жизнь, жизнь без мечты, „необыкновенно скудна, бесцветна и убога“» (стр. 103).
При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий, сербскохорватский, словацкий и чешский языки.
В письме к И. Я. Павловскому от 5 декабря 1894 г. среди «наиболее подходящих для французского читателя» рассказов Чехов назвал «Поцелуй» («Вопросы литературы», 1960, № 8, стр. 145).
Мальчики
Впервые — «Петербургская газета», 1887, № 350, 21 декабря, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подзаголовок: Сценка. Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. 1, стр. 332—339.
Готовя рассказ для собрания сочинений, Чехов снял подзаголовок и существенно переработал весь текст. Были внесены добавления, рисующие психологию детей (в частности, молитва Володи); написан другой финал. В результате контраст характеров двух мальчиков, едва намеченный в газетной редакции, стал ярче. Исправляя текст, Чехов снимал вульгаризмы и просторечные выражения.
Возможно, для творческой истории «Мальчиков» имел значение эпизод, рассказанный писателем И. С. Шмелевым. Шмелев и его товарищ, оба гимназисты, встретились с Чеховым, тогда молодым начинающим писателем, в Нескучном саду, в Москве. Мальчики ловили рыбу и сушили ее, подражая индейцам. Чехов, включившись в игру, обратился к друзьям с предложением: «Не выкурят ли мои краснокожие братья со мною трубку мира?» А получив от мальчиков подарок — поплавок для ловли карасей — «дикообразово перо», в том же тоне поблагодарил: «попо-кате-петль!» — что значит «Великое Сердце». «Я теперь вспоминаю, из его рассказов, —„Монтигомо, Ястребиный Коготь“ — так кажется?..», — писал Шмелев в воспоминаниях «Как я встречался с Чеховым», датированных 1934 годом (в кн.: И. Шмелев. Повести и рассказы. М., Гослитиздат, 1960).
В «Осколках московской жизни» («Осколки», 1885, № 3, 19 января, стр. 4) Чехов писал о том, как со временем меняются вкусы. Так, «было время, когда люди зачитывались рыцарскими романами и уходили в Дон-Кихоты», а «наши сызранские и чухломские детеныши, начитавшись Майн-Рида и Купера, удирали из родительских домов и изображали бегство в Америку».
О том, что Чехов в «Мальчиках» отразил характеры и обстоятельства, типические для определенного времени, свидетельствует и письмо Г. И. Успенского к В. А. Гольцеву от 22 июня 1891 г. Высоко оценивая автобиографический рассказ молодого писателя А. С. Серафимовича «Бегство в Америку» (впоследствии названо «Бегство»), Г. И. Успенский писал: «„Детство и отрочество“ Толстого, „Семейная хроника“ Аксакова, „Детские годы“ М. Е. Салтыкова (в „Иудушке“) и т. д. — ни в чем не подобны детству юнейшего поколения. Ни я, ни Вы, ни Вас. Мих. Соб‹олевский›, ни Н. К. Михайловский, ни Вук. Мих. Лавров, ни А. С. Посников и т. д. — никто не бегал в Америку, — а юнейшее поколение бегало и, след‹овательно›, в его нравственном настроении есть нечто нам непонятное» (Г. И. Успенский. Полн. собр. соч., т. 14, 1954, стр. 485). В некрологе «Н. М. Пржевальский» (1888) Чехов раскрыл причины этого «нравственного настроения»: «Изнеженный десятилетний мальчик-гимназист мечтает бежать в Америку или Африку совершать подвиги — это шалость, но не простая… Это слабые симптомы той доброкачественной заразы, какая неминуемо распространяется по земле от подвига».
Ал. П. Чехов писал 22 декабря 1887 г. Чехову: «Житель ‹А. А. Дьяков — фельетонист „Нового времени“› почему-то приходит в восторг от твоего рассказа о мальчиках, собирающихся бежать в Америку, и изливает свои восторги всем и всякому, но его слушают мало» (Письма Ал. Чехова, стр. 190).
А. Басаргин, упоминая «Мальчиков» в ряду других рассказов о детях, помещенных в первом томе собрания сочинений Чехова, писал, что в них «тонко подмечены и ярко выставлены аномалии нашего „воспитания“, наши бесконечные недосмотры и ошибки, результатом которых сплошь и рядом бывает физическое и нравственное уродование наших детей, сдаваемых на чужие руки, помещаемых в учебные заведения без всякого предварительного соображения с их способностями и силами, как бы на мучительство и т. д. и т. д.» (А. Басаргин. Безобидный юмор. — «Московские ведомости», 1900, № 36).
Л. Н. Толстой относил «Мальчиков» к лучшим рассказам Чехова.
В. Гольцев, рекомендуя рассказы Чехова для чтения в семье, называл «Мальчиков». По его словам, Чехов принадлежит к таким художникам, которые создают яркие образы детей и показывают, «что творится в детской душе и чего часто не понимают взрослые» (В. Гольцев. Дети и природа в рассказах А. П. Чехова и В. Г. Короленко. М., 1904, стр. 3, 8).
При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий, норвежский, финский и чешский языки.
Каштанка
Впервые — «Новое время», 1887, № 4248, 25 декабря, стр. 1—2. Заглавие: В ученом обществе. Подпись: Ан. Чехов.
С измененным заглавием — «Каштанка» — вышло отдельным изданием. СПб., 1892; переиздавалось шесть раз (1893—1899).
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Отдельной книгой издано А. Ф. Марксом. СПб., 1903 (с иллюстрациями Д. Кардовского).
Печатается по тексту: Чехов, т. IV, стр. 343—366.
Уже в начале 1888 г. Чехов предполагал выпустить «Каштанку» отдельным изданием. 22 марта 1888 г. он сообщал А. С. Лазареву (Грузинскому): «Печатаем 2-е издание „Сумерек“, новую книгу ‹„Рассказы“› и детскую книгу „В ученом обществе“». Только в 1891 г. дела с изданием «Каштанки» несколько продвинулись. Однако Суворин медлил, и Чехов вынужден был торопить его. «Не забудьте „Каштанку“, — писал он 13 мая 1891 г. — Пора уже ее спустить с цепи. Если ее иллюстрировать и дать ей обложку с той собакой, которая у вас спрятана в столе, что около окна, то она может пойти». 30 августа он снова напоминал: «А что же „Каштанка“? За три года, пока она у вас лежит, я бы три тысячи заработал». И еще раз 16 октября: «Напоминать ли Вам о „Каштанке“, или забыть о ней? Потеряет ли что-нибудь отрочество и юношество, если мы не напечатаем ее? Впрочем, как знаете». Из письма Чехова от 22 ноября 1891 г. можно заключить, что Суворин боялся убыточности этого издания. «Почему Вы думаете, — отвечал ему Чехов, — что я от „Каштанки“ не получу барышей? Хоть 25 р., а получу. Она может, при условии продолжительной продажи и при хорошем распространении, дать много».
3 декабря 1891 г. Чехов известил Суворина о полученной корректуре и о значительных поправках и дополнениях, сделанных им: «Получив корректуру „Каштанки“, я тотчас же сделал поправки и написал новую главу. Я разделил сказку на большее количество глав. Теперь уже не 4 главы, а 7. Новая глава даст несколько лишних страниц, и авось получится что-нибудь. Друга дома и неверную жену, конечно, я выброшу вон. Корректуру посылаю Вам, а Вы пошлите ее Неупокоеву с объяснением, для чего написана новая глава. Если эта глава Вам покажется резонансом, то бросьте ее».
В результате работы над текстом первая глава рассказа «Таинственный незнакомец» была разбита на две: «Дурное поведение» и «Таинственный незнакомец», вторая — «Новое, очень приятное знакомство, или Чудеса в решете» — тоже на две: «Новое, очень приятное знакомство» и «Чудеса в решете», третья глава — «Талант! Талант!» — оказалась пятой, вновь написанная глава «Беспокойная ночь» стала шестой, четвертая глава газетного текста — «Неудачный дебют» — седьмой.
Вместо «друга дома и неверной жены», упомянутых в письмах Чехова к Суворину: «Теперь представь, что у тебя есть горячо любимая жена. Ты возвращаешься из клуба и застаешь у нее друга дома» — стало: «Теперь представь, что ты ювелир и торгуешь золотом и брильянтами. Представь теперь, что ты приходишь к себе в магазин и застаешь там воров». В газетном тексте гусь Иван Иваныч не погибал и во время дебюта Каштанки оставался дома.
Позднее в переиздания А. С. Суворина, отдельное издание А. Ф. Маркса и в собрание сочинений было внесено лишь несколько стилистических поправок.
Соглашаясь печатать «В сумерках» на дешевой бумаге, Чехов писал 3 апреля 1888 г. Суворину: «Мечты же об изяществе издания я целиком перенесу на „Каштанку“; если рисунки будут хороши и издание изящно, то не жалко будет и убыток понести». Чехов сам нашел художника, А. С. Степанова (1858—1923), анималиста и пейзажиста, о чем известил Суворина 24 октября 1888 г. Вероятно, к концу 80-х годов относятся и несколько рисунков брата писателя, Н. П. Чехова (ГБЛ, ф. 331, карт. 103, ед. хр. 4—7), изображающих сцены из жизни цирка. На одном из них нарисованы гусь, собака, кот, свинья и
