сообщений о выходе сборника «Почин» с упоминанием рассказа Чехова и несколько рецензий на сборник, которые, очевидно, имеет в виду Немирович-Данченко. В одной из них – анонимной заметке в «Новостях дня» (1895, № 4233, 25 марта) говорилось о «Супруге»: «Это – лишь легкий набросок, эскиз, не лишенный, однако, жизненной правды и рисующий пошлую и алчную женщину и изломанного жизнью и вечною ревностью, подозрительностью, жестокими обидами мужскому и мужнему самолюбию супруга». Отмечая в рассказе небывалую для Чехова резкость манеры, рецензент писал: «…особенно нажата педаль в финале, и он приобретает через то характер слегка карикатурный».
Вероятно, тот же рецензент поместил заметку о сборнике в «Литературном обозрении» (1895, № 16, 16 апреля, стр. 419 – без подписи), где повторены слова о пошлой и алчной женщине и изломанном жизнью ее супруге.
Ю. Николаев (Ю. Н. Говоруха-Отрок) («Московские ведомости», 1895, № 114, 27 апреля), отметив в рассказе «современную окраску» старой темы – об измене жены мужу, – сближал его с произведениями П. Д. Боборыкина («С убийцей») и И. Н. Потапенко («Клавдия Михайловна») и противопоставлял их «прежней литературе», изображавшей иной тип женщины – добродетельной и религиозной. Причиной странной развязки фабулы он считал распространенный в среде интеллигенции неверный взгляд на «свободу любви». Внешне упрек рецензента был обращен как будто не к автору, а к жизни: добродетельные типы исчезли из жизни, стали порочными взгляды на любовь – все это ушло из литературы. Но самый тезис, характеризующий Чехова в ряду с Боборыкнным и Потапенко: «что видят, то и описывают» – заключал в себе скрытое обвинение Чехова в натурализме.
В «Ежемесячных литературных приложениях к „Ниве“» ( 1895, № 12, стлб. 800) «Супруга» была названа «далеко не лучшим произведением Чехова».
При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий и сербскохорватский языки.
Белолобый
Впервые – «Детское чтение», 1895, № 11 (ценз. разр. 18 октября). стр. 1531–1539. Подзаголовок: (Рассказ). Подпись: Антон Чехов. Рисунки В. И. Андреева.
Перепечатано в сборнике «Сказки жизни и природы русских писателей. Собрал для детей М. Васильев». М., изд. М. В. Клюкина, 1899 (ценз. разр. 29 ноября 1898 г.). Без разрешения Чехова в том же году Клюкин издал рассказ отдельной брошюрой (серия «Добрые души», № 36).
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 135–141.
Замысел сюжета о волчихе, поймавшей вместо овцы собаку, возник по крайней мере за год до публикации рассказа. Среди записей, относящихся ко второй половине повести «Три года» (главы X–XV), над которыми Чехов работал осенью 1894 г., есть такая: «Волчиха, нервная, заботливая, чадолюбивая, утащила в зимовье Белолобого, приняв его за ягненка. Она знала раньше, что там ярка, а у ярки дети. Когда тащила Белолобого, вдруг кто-то свистнул, она встревожилась и выпустила его изо рта, а он за ней… Пришли на место. Он стал сосать ее вместе в волчатами. – [Через] К следующей зиме он мало изменился, только похудел, и ноги у него стали длинней, да белое пятно на лбу приняло совершенно трехугольную форму. У волчихи было слабое здоровье» (ЦГАЛИ; см. т. XVII Сочинений).
Ал. П. Чехов вспоминал: «У брата во дворе ‹в Мелихове› жили три черные дворовые собаки <…> и между ними среднего роста пес – Белолобый. Последнего брат обессмертил в своем коротеньком рассказе: „Белолобый“» (Ал. Чехов. В Мелихове. (Страничка из жизни Ант. П. Чехова). – «Нива», 1911, № 26, 25 июня, стр. 478).
Осенью 1894 г. к Чехову обратился с просьбой о сотрудничестве в журнале «Детское чтение» новый редактор этого журнала Д. И. Тихомиров. Как видно из его письма 22 октября (ГБЛ), Чехов говорил ему о том, что писать специально для детей трудно. Тихомиров все-таки надеялся, что это «вполне осуществимое» дело: «Вы так любите детей, что найдете, что им сказать», – писал он и просил присылать в журнал два-три рассказца в год.
В апреле 1895 г. Чехов послал обещанный рассказ. «От всей души благодарю Вас за присланный прекрасный рассказец», – писал Тихомиров 17 апреля, но отложил публикацию рассказа, так как приближались летние каникулы, когда «дети заняты многим другим». Посылая осенью корректуру, Тихомиров признавался: «Ваш рассказ я берег для ноября – к подписке, он самый сильный козырь» (письмо 25 сентября).
«Белолобый» – первый и единственный рассказ, который был специально написан для детей и напечатан в детском журнале.
Появлению рассказа в собрании сочинений 1899–1902 гг. предшествовала публикация его в изданиях М. В. Клюкина в Москве. Перепечатка рассказа в сборнике, составленном М. Васильевым, была сделана с разрешения Чехова. Клюкин обратился за разрешением к Чехову 25 ноября 1898 г. (ГБЛ). Чехов ответил 29 ноября: «Рассказ „Белолобый“ я могу отдать только за вознаграждение, так как, отдавая его в сборник, я должен буду изъять его из своего сборника, который уже печатается». Что это за сборник, неизвестно. Об издании этого рассказа в начале 1899 г. хлопотал брат Чехова Иван Павлович. Об этом есть сведения в письмах И. П. Чехова 17 января 1899 г. («За печатание „Белолобого“ еще я не принимался») и 6 февраля 1899 г. («С „Белолобым“ хлопоты приостановил, я хотел его печатать у Кушнерева») – ЦГАЛИ.
Еще во время печатания сборника М. Васильева Клюкин задумал издание рассказа отдельной брошюрой. В письме Чехову от 3 декабря 1898 г. он писал о намерении издать рассказы «еще отдельно в 3–5 к. (конечно, с Вашего согласия)». Несмотря на то, что разрешения Чехова не последовало, Клюкин отпечатал рассказ отдельной книжкой и уже 12 января 1899 г. послал ее Чехову в Ялту вместе со сборником М. Васильева, заключая сопроводительное письмо фразой: «Спасибо за разрешение».
Свое неудовольствие Клюкиным Чехов выражал неоднократно. «Скажи Клюкину, что я разрешил ему поместить „Белолобого“ в сборнике, но не разрешал выпускать его брошюрами» (И. П. Чехову, 18 января 1899 г.; ср. письмо к П. А. Сергеенко, 20 января 1899 г.). Как видно из письма Клюкина к Чехову от 1 марта 1899 г., издавая рассказ брошюрой, он воспользовался деликатным отказом Чехова как разрешением.
По условиям договора с Марксом Чехов должен был заплатить за отдельное издание «Белолобого» неустойку. И. А. Белоусов сохранил в памяти некоторые обстоятельства публикации «Белолобого» и слова Чехова о Клюкине: «Этот издатель – небольшой хищник, так, хорек. Я писал об этом Марксу, он мне ответил, что в этом я не виноват…» («Антон Павлович Чехов и его семья. Из воспоминаний»). – ЦГАЛИ. Ср. письмо Чехова Белоусову 25 февраля 1899 г.).
Когда печаталось собрание сочинений, текст рассказа «Белолобый» оказался среди юмористических произведений 1880-х гг., предназначенных для второго тома. Чехову пришлось несколько раз напоминать о месте этого рассказа хотя бы среди других произведений этого тома – перед рассказом «Анюта» (см. письма Чехова к Марксу от 25 сентября 1899 г. и к Ю. О. Грюнбергу от 28 сентября и 21 октября 1899 г.). В конце концов рассказ был перенесен в III том. В этом издании Чехов снял подзаголовок и заменил одно слово.
Рассказы «Белолобый» и «Каштанка» Чехов послал 21 января 1900 г. Г. И. Россолимо для образцовой детской библиотеки в Педагогическом обществе Московского университета (письмо Россолимо от 16 января с просьбой – в ГБЛ).
Белоусову принадлежит заметка об отдельном издании рассказа («Курьер», 1899, № 53, 22 февраля, подпись: И. Б.). В заметке сказано: «Наш чуткий художник А. П. Чехов очень мало писал для детей; это чуть ли не единственный рассказ, помещенный года два или три тому назад на страницах „Детского чтения“. Сюжет рассказа „Белолобый“ прост, незамысловат, но разработка его „чеховская“. Очень отрадно, что рассказ является в дешевом издании…» 25 февраля 1899 г. Чехов писал Белоусову: «…если заметка о „Белолобом“ („Курьер“, № 53) принадлежит Вам, то позвольте поблагодарить».
В. А. Гольцев сочувственно упомянул рассказ в статье «Дети и природа в рассказах А. П. Чехова» («Детское чтение», 1904, № 2, стр. 248–249).
При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий язык.
Ариадна
Впервые – «Русская мысль», 1895, № 12, стр. 1–26. Подзаголовок: (Рассказ). Подпись: Антон Чехов.
Сохранился беловой автограф рассказа на 45 страницах, пронумерованных для типографского набора (ЦГАЛИ).
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. IX, стр. 5–35, с исправлением по беловому автографу опечатки, допущенной в «Русской мысли»:
Стр. 119, строка 26: скучно – вместо: скупо.
1
Первая запись Чехова к «Ариадне» расположена среди заметок к повести «Три года» и следует за словами Рассудиной о Юлии, обращенными к Лаптеву: «Я вас любила за ум, за душу, а ведь она – за деньги!» (Зап. кн. I, стр. 26). В ней звучит та же тема – о ненастоящей, эгоистической любви:
«Артист ‹т. е. рассказ, предназначенный для журнала „Артист“›. Но зачем вы одни? Как он мог оставить вас одну? (Она беременна).
– Он поехал в Россию за деньгами» (там же).
В текст рассказа (обещанного сначала журналу «Артист») ответ Ариадны на вопрос Шамохина, где находится Лубков, вошел, а ее беременность осталась лишь в воображении героя (см. стр. 123 наст. тома).
Большинство других записей к «Ариадне» (Зап. кн. I, стр. 26–29, 32, 33, 35, 36, 40, 45, 50) использовано в рассказе. Три из них, касающиеся брата Ариадны – «спирита» (на стр. 28, 29 и 33), предназначались сначала для повести «Три года» (см. стр. 454 наст. тома) как, очевидно, и запись на стр. 40.
Остались неиспользованными: а) слова Шамохина о женской свободе, проповедуемой буржуазными писателями («Не верьте вы буржуазным писателям…» и т. д. – стр. 26); б) две детали, характеризующие Ариадну: ее уменье, при желании, заболеть астмой (стр. 35) и превосходное знание иностранных языков (стр. 50).
Из записной книжки видно, что заготовки к «Ариадне» начались раньше, чем к рассказу «Убийство». Последняя запись к «Ариадне» (Зап. кн. I, стр. 50) сделана во время интенсивного собирания материалов к «Убийству». Это могло быть в марте 1895 г., когда Чехов, очевидно, начал уже писать «Ариадну».
С раздумьями Чехова над центральным образом рассказа могла быть связана запись, сделанная им на обороте письма Д. И. Тихомирова 11 октября 1895 г. (ГБЛ), когда рассказ давно был отослан в редакцию: «Я хочу, чтобы вы подарили мне борзую собачку… говорила она уже, переходя на тот кокетливый, рассеянный тон, который, как ей казалось, нравился больше всего мужчинам. – Слышите? А? А то вы будете противный… Я так хочу собачку!» (ГБЛ). Психологически и стилистически эти слова соответствуют характеру женщины, уверенной в неотразимости своего кокетства.
Из писем издателя «Артиста» Ф. А. Куманина к Чехову от 29 октября и 18 ноября 1894 г. (ГБЛ) видно, что между ними произошло какое-то
