правдиво, страстно написанными, но их роман возникает и гаснет на протяжении всего полустраницы» («С.-Петербургские ведомости», 1887, № 306, 6 ноября).

На общественную значимость Лихарева как типа обратил внимание В. Л. Кигн. Он высказывал мысль, что после Тургенева, последнего «общественного беллетриста», литература «давным-давно» не знает общественных типов. Кигн подчеркивал жизненность и живость чеховского образа, типичность и рельефность черт Лихарева. В статье обращено внимание и на образ девочки, который критик считал общественным типом («Книжки Недели», 1891, № 5, стр. 203—210).

А. Л. Липовский, говоря о чеховских «лишних людях», первым среди них назвал Лихарева («Литературный вестник», 1901, кн. V, стр. 25).

Пактовский называл Лихарева «культурным неудачником жизни», «фанатиком теорий», для которого смысл жизни «есть в этом безропотном мученичестве, в слезах», размягчающих «камень, в безграничной всепрощающей любви», вносящей «в хаос жизни свет и теплоту»; «Не утешителен этот мартиролог увлекающегося интеллигента, который своими страданиями не дал ничего положительного для жизни» (Ф. Е. Пактовский. «Современное общество в произведениях А. П. Чехова». Казань, 1901, стр. 17—18).

В. М. Шулятиков отмечал критическое отношение автора к этому типу: «Отдаваясь весь идейным увлечениям, он не живет; настоящая жизнь проходит мимо него». Отказ от широких задач — явление типичное, в глазах Чехова, для «всей современной интеллигенции».

Соотнося пессимистическое настроение героя с настроением самого автора, критик приходил к крайне неверному и тенденциозному выводу: «Перед лицом „эмпирической безысходности“ Чехов спасся, успокоившись на неглубоком скептицизме и уравновешенной меланхолии. Его „тоска“ есть, таким образом, компромисс между отчаянием безусловного пессимиста и „обывательским“ примирением с „хаосом действительности“ (В. Шулятиков. Восстановление разрушенной эстетики. К критике идеалистических веяний в новейшей русской литературе. — В кн.: Очерки реалистического мировоззрения. Сборник статей… СПб., 1904, стр. 628—629).

Композитор Рахманинов преподнес Чехову символический подарок — экземпляр своей «фантазии для оркестра» «Утес», созданной им летом 1893 г., с надписью: «Дорогому и глубокоуважаемому Антону Павловичу Чехову, автору рассказа „На пути“, содержание которого, с тем же эпиграфом, служило программой этому музыкальному сочинению. С. Рахманинов. 9 ноября 1898 г.» (С. В. Рахманинов. Письма. М., 1955, стр. 103). Экземпляр с подлинной надписью Рахманинова хранится в библиотеке Чехова в ялтинском Доме-музее (см.: Чехов и его среда, стр. 371).

При жизни Чехова рассказ был переведен на английский и немецкий языки.

Ванька

Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 354, 25 декабря, стр. 4, отдел «Рождественские рассказы». Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Рассказы», СПб., 1888; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.

Вошло в сборник «Детвора», СПб., 1889, повторено во 2-м и 3-м его изданиях.

Помещено в сборниках рассказов разных авторов «Детское сердце». М., 1892 (2 и 3-е изд., 1896 и 1903) и «Несчастные». М., 1895 (2 и 3-е изд., 1903 и 1905).

Напечатано также в «Книге для чтения» для начальной школы (СПб., 1900), составленной кружком учительниц петербургских народных училищ под ред. В. А. Воскресенского, и в книге «Золотые колосья» (1900), составленной И. И. Горбуновым-Посадовым. Во всех сборниках для детского и народного чтения в тексте рассказа были сделаны редакционные изменения.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. IV, стр. 25—29.

К. К. Арсеньев в рецензии на сборник «Рассказы» отозвался о «Ваньке» как о «недурном» рассказе — наряду со «Свирелью» и «Задачей» («Вестник Европы», 1888, № 7, стр. 261).

Отрицательная оценка рассказа, как и всего творчества Чехова, дана в статье К. Говорова (псевдоним К. И. Медведского) «Рассказы Чехова» («День», 1889, № 471, 29 сентября, и № 485, 13 октября). Критик расценивал «Ваньку» как «эскизик» и «пустячок»: автору, по мысли К. Говорова, не удались ни деревня в воспоминаниях Ваньки, ни фигура дедушки.

Вся последующая критика решительно разошлась с этим единственным в своем роде отзывом. Ф. Е. Пактовским «Ванька» отмечен как один из рассказов, характеризующий современное Чехову общество.

Внимание В. Альбова (А. А. Богданова) сосредоточилось на новом настроении автора: «От прежнего беззаботного настроения не остается и следа <…> Прежний балагур-рассказчик о чем-то загрустил и глубоко задумался» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 87).

С. Т. Семенов, вспоминая о восприятии Л. Н. Толстым рассказов Чехова, писал: «Восхищали его и детские фигуры Чехова, вроде „Ваньки“, пишущего письмо к деду» (Чехов в воспоминаниях, стр. 369). Толстой, по свидетельству его сына, И. Л. Толстого, отнес «Ваньку» к рассказам «первого сорта» в творчестве Чехова (см. примечания в т. III наст. изд., стр. 537).

22 апреля 1900 г. на литературном вечере в Ялтинском городском театре М. Ф. Андреева, в присутствии Чехова и Горького, прочитала рассказ «Ванька» («Крымский курьер», 1900, № 91, 25 апреля). О чтении рассказа А. И. Куприным в 1903 г. см. ЛН, т. 68, стр. 389.

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, датский, немецкий, румынский, словацкий и французский языки. На украинский язык рассказ перевел М. М. Коцюбинский, под заглавием «Ивасик» и напечатал в украинском детском журнале «Дзвінок» («Звонок», 1893, кн. 3; в журнале переводчиком ошибочно указана М. Коцюбинская).

То была она!

Впервые — «Осколки», 1886, № 52, 27 декабря (ценз. разр. 26 декабря), стр. 4, с подзаголовком: Святочный рассказ. Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Невинные речи», М., 1887.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 204—209.

В сборник «Невинные речи» рассказ был включен без подзаголовка и с некоторыми изменениями. Небольшая правка была сделана также при подготовке собрания сочинений.

А. Басаргин (А. И. Введенский) в рецензии на первый том сочинений Чехова отнес рассказ «То была она!» к группе «совсем невинных рассказов», написанных «на разные фантастические темы, — очевидно, по разным случайным поводам». Позиция критика в оценке всего тома выражена заглавием статьи: «Безобидный юмор». Подобные рассказы, по его мнению, «нельзя, конечно, оценивать с какой-либо идейной точки зрения», но они «заслуживают быть отмеченными в отношении художественном» («Московские ведомости», 1900, № 36, 5 февраля).

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, норвежский, польский и чешский языки.

1

На земле весь род людской… — Начало куплетов Мефистофеля из оперы Ш. Гуно «Фауст» (II д.).

2

Вы понимаете? (франц. Vous comprenez?)

3

«И паче снега убелюся, и слуху моему даси радость и веселие…» — Неточная цитата из Библии. Псалтырь, псалом 50, ст. 9—10.

4

…«Не знающих привел бы он в смятение, исторг бы силу из очей и слуха». — Слова Гамлета о странствующем актере-трагике («Гамлет. Трагедия В. Шекспира. Перевод А. Кронеберга». Изд. 2-е. М., 1861, стр. 98. В библиотеке Чехова сохранился экземпляр этого издания — см.: Чехов и его среда, стр. 313).

5

«Sic transit» — начало лат. изречения: Sic transit gloria mundi (Так проходит мирская слава).

6

…Васильев еще не успел как следует сносить сапогов, в которых шлепал по грязи за гробом жены. — Перефразировка слов Гамлета:

И башмаков еще не износила,

В которых шла, в слезах, как Ниобея,

За бедным прахом моего отца!

(Назв. изд., стр. 26).

7

Homo sum — Начало лат. изречения: Homo sum, humani nihil a me alienum puto (Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо).

8

…не лотами, а берковцами считать приходится. — Лоты и берковцы — старые русские меры веса. Лот — 12,8 г, берковец — 163,8 кг.

9

На плотине ~ глядели сердито, уныло ~ что-то похожее на тень прокатилось черным шаром. — Этому описанию Чехов придавал программное значение. 10 мая 1886 г. он писал брату Александру Павловичу: «По моему мнению, описания природы должны быть весьма кратки и иметь характер а propos. Общие места вроде: „Заходящее солнце, купаясь в волнах темневшего моря, заливало багровым золотом“ и проч. „Ласточки, летая над поверхностью воды, весело чирикали“, — такие общие места надо бросить. В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина. Например, у тебя получится лунная ночь, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка и т. д. Природа является одушевленной, если ты не брезгуешь употреблять сравнения явлений ее с человеч<ескими> действиями…»

В IV действии «Чайки» (1896) Чехов использовал для иллюстрации художественных приемов Тригорина тот же образ лунной ночи в противопоставлении устаревшим длинным описаниям с «общими местами».

10

…играли в фофана… — Фофан — игра в карты.

11

Стрюцкий — человек подлый, дрянной, презренный (устаревшее). Ф. М. Достоевский, писавший о значении этого слова в «Дневнике писателя за 1877 год» (ноябрь, гл. I), считал, что оно «войдет, может быть, и в литературу».

12

…в Риме у св. Петра… — В соборе святого Петра в Риме.

13

Вольское земство постановило передать все свои школы духовенству. — В рассказе отражен действительный факт, связанный с намерением правительства передать народное образование в ведение местного духовенства. Начало этому было положено «Правилами о церковноприходских школах» от 13 июня 1884 г. В осуществление «Правил…» Вольское земство Саратовской губернии одним из первых в России в 1885 г. передало все свои начальные школы в руки духовенства. Вместо 14 тысяч рублей, которые до этого тратились на народное образование в уезде, было решено ежегодно давать ссуду только в 5 тысяч рублей. Остальные же средства должны были давать местные приходы, отдельные учреждения, частные лица и т. п. («Саратовский дневник», 1886, № 1, 1 января, и № 3, 4 января). Проект замены земских школ церковноприходскими был с одобрением встречен «Новым временем» (1886, № 3536, 1 января — «Законодательная деятельность в 1885 г.», редакционная статья). Об этой мрачной стороне земской деятельности, нанесшей серьезный ущерб народному образованию (опыт Вольского, как и других земств, оказался неудачным), и отзывается с похвалой Кунин.

14

Храм оставленный — всё храм! — Из стихотворения Лермонтова «Расстались мы; но твой портрет…» (1837).

15

…во время паремий… — Чтения из книг Ветхого завета на праздничных богослужениях.

16

«О, любезнаго! о, сладчайшаго твоего гласа!» — Из пасхального канона (песнь 9, ирмос). Пасхальный канон — песнопение, славословящее Христа.

17

…Акафисты — церковные хвалебные песнопения в честь Христа, богородицы и некоторых святых.

18

…Иеромонахи — монахи, посвященные в священники.

19

…Иеродьякон — монах, имеющий сан дьякона.

20

Кондак, икос — части церковных песнопений: кондак — краткое восхваление празднуемого святого; икос — изложение его подвижнических деяний; ирмос — начальные строки канона, определяющие склад и пение последующих стихов.

21

…«Ангелов творче и господи сил…» — Из «Акафиста Иисусу сладчайшему» (икос 1).

22

…«Ангел предстатель с небесе послан бысть…» — Из «Акафиста пресвятой богородице» (икос 1).

23

…«Ангела образом, земнаго суща естеством…» — Из «Акафиста Николаю Чудотворцу» (икос 1).

24

…«Радуйся, высото, неудобовосходимая ~ глубина, неудобозримая и ангельскима очима!» — Из «Акафиста пресвятой богородице» (икос 1).

25

…«Радуйся, древо светлоплодовитое ~ им же покрываются мнози!» — Из «Акафиста пресвятой богородице» (икос 7).

26

«Светоподательна светильника сущим…» — Из «Акафиста Иисусу сладчайшему» (икос 11).

27

…«Радуйся, крине райскаго