имя, — сама.}

«Как это быстро, как это неожиданно», — думала Верочка {Далее было: сидя одна} в своей комнате по окончании вечера. «В первый раз говорили, и стали так близки! {Далее было: Неужели это так?} За полчаса вовсе не знать друг друга — и через час видеть, что {Далее начато: а. не будем жить друг б. наши судьбы связ в. что как будто знаем дру} готовы всем на свете пожертвовать друг для друга! Как это странно!»

Верочка, тут есть другая странность, — не для тебя или для него, или для меня, а для тех многих, которые не знали таких людей, как вы: отчего у тебя нет ни колебанья, ни сомненья? Вот это странно для них. Ведь, по их мнению, {Ведь они не} это так трудно — не сомневаться ни в себе, ни в другом. {Далее начато: А ты, Верочка, так уверена не в} А вот что еще страннее для них, Верочка: как это ты совершенно спокойна? Ведь они привыкли думать, что любовь так и должна быть в самом деле тревожным чувством, какое они испытывали, в каком видели таких же, как они, не верующих ни в себя, ни в тех, кого любят. А ведь ты, Верочка, когда ты будешь спать мирно, как малютка, на твоем будет такая тихая радость, как будто ты еще и не знаешь, что такое страсть. Это, Верочка, люди, которые не знают, что такое настоящая любовь, — та любовь, которую стоит называть любовью. Это жалкие люди, Верочка: они или сами не были достойны любить, как {как достойно} требует человеческое достоинство, или были так несчастны, что любили недостойных. А мы с тобою, Верочка, не испугаемся {не тревожимся} слова «страсть» — мы испытали, что, когда страсть такова, как ей {Далее было: и следует} по-настоящему и следует быть всегда, в ней нет ничего страшного. {мучительного.} Почивай {Спи, мой д} мирно, мой друг, Верочка.

«Как это странно, — думает она: {Далее было: а. Начато: засы б. уже в полудремоте в. уже в своей г. уже го } — ведь я сама все это передумала, перечувствовала, {и перечувствовала} — что он мне говорил и о бедных, и о больных, и о женщинах, и о том, как надобно любить, {и о том ~ любить, — вписано.} — откуда я это взяла? Кое-что такое было в книгах, которые читала я, но ведь там было вовсе не то, — и все с какими-то сомнениями, или с безнадежностью, или исключениями {вовсе исключениями} да ограничениями, — а я думала, что это самые лучшие книги, — даже и у Жоржа Санда, — а ведь Жорж Санд такая добрая, благородная и, кажется, все знает, а нет, и у ней не то, — и у наших не то, — нет, у наших уж вовсе не то; а вот удивительно: даже и у Диккенса не то, а ведь как будто все знает, — отчего же и он этого не знает? А ведь в этом все. Ведь без этого ничего нельзя понять, {Далее начато: а. что хор б. что} — если бедные останутся, как же жить на свете, хоть бы и не был сам беден? {Далее было: а. Нельзя жи б. Тяжело.} Да, что ж {Далее начато: это никто этого не} не знают этого, что надобно, {бедным надобно,} чтоб вовсе никто ни беден, ни несчастен? {Далее начато: От чего я этого у них} Да разве у них нет этого? Нет, у них {Далее было: этого нет.} все как-то не так. Им и жалко, а все им думается, что без этого нельзя, — что это жалко, и так и останется, — нет, не останется, не останется! Да разве они этого не говорят? Нет, не говорят: если б они это говорили, я бы давно и знала, что умные и добрые люди так думают, — а то ведь мне все казалось, что это только я так мечтаю, — потому так мечтаю, что глупенькая девочка, которая ничего не понимает; я все думала, что, кроме меня, глупенькой девочки, никто этому не верит, никто этого не ждет, — а вот он говорит, что его невеста растолковала всем, кто ее любит, что это именно все так будет, как мне казалось, и всем {и ведь так всем} рассказала так понятно, так хорошо, что они все стали заботиться, стали работать, чтоб это поскорее так было. Какая его невеста умная! Только кто ж это она? А я узнаю, кто, — непременно узнаю — ведь я такая: что захочу, то и сделаю. Да, вот будет хорошо, когда это будет, — бедных не будет, больных не будет, никто никого принуждать не будет, — все будут веселые, добрые…» И с этим Верочка заснула. {И с этим ~ заснула, вписано.}

Верочка, {Было: Нет, Верочка} это не странно, что передумала и перечувствовала это ты {Вместо: передумала ~ ты — было: ты все} простенькая девушка, {Далее было: которая только и читала} не слышавшая и фамилий-то тех людей, которые стали учить нас {людей} тому, что ты думаешь, — вовсе не странно, {Вместо: вовсе не странно, — было: но} что ты {Далее было: передумала эти} поняла и приняла к сердцу эти мысли, которых {Далее было: о которых, кроме немногих} не могли себе ясно представить даже самые умные и добрые люди из людей двадцатью годами постарше тебя, — тогда, Верочка, эти мысли только еще вырабатывались жизнью, нетрудно было понять их во всей простоте и живости, {Далее было: нужна была гениальность, доходящая} а теперь они выработались, носятся в воздухе, {в воздухе у нас} как аромат в полях, когда пришла пора цветов, — у кого свежая грудь, тот или та дышит, {Далее было: не думает ни о чем} и только, — а грудь так сама и наполняется мягким ароматным воздухом. Нет, это еще не так странно, {Вместо: Нет, ~ странно — было: Это не странно} а вот что покажется странно людям, {жалким людям} не перечувствовавшим {которые не перечувствовали} того, что тебе так знакомо, не полюбившим {Вместо: не полюбившим — было: которые не желают и полюбить} доброй красавицы-невесты, которую больше тебя любит твой милый и которую ты хочешь любить больше, чем его, — им странно покажется то, с какими мыслями ты, мой друг, {мой друг Верочка} засыпаешь в первый день первой любви, — то, что от себя, от своего милого, от своей любви перешла ты к мыслям, что всем людям надобно быть счастливыми и что ты хочешь жить для того, чтобы помогать этому скорее быть, — но нам с тобою это не странно, {Далее было: как мы с тобою чувствуем, этому так и д } — по-нашему с тобою этому так и должно быть, это одно и натурально: по-нашему с тобою — «я чувствую {я хочу знать} радость и счастье», значит «я хочу, {я хочу и буду стараться} чтобы все люди были радостны и счастливы, и буду думать об этом и буду трудиться для этого».

Так, Верочка, так, {Далее было: ты человек} — ты чувствуешь по-человечески. {Вместо: Так ~ по-человечески. — было: — Э, да уж ты заснула, милая моя Верочка.}

Марья Алексеевна шмыгала мимо дочери и учителя во время первой их кадрили, но во время второй она не показывалась подле них, а вся была погружена в хлопоты хозяйки по приготовлению ужина. {Далее начато: Перед у} Кончив эти заботы, осмотрев накрытый стол, она справилась, учителя уже не было. Через два дня учитель пришел {опять пришел} на урок, когда подали самовар, {Вместо: когда подали самовар — начато: а. чаю б. до чаю оставалось еще} — это приходилось {было} всегда во время урока; она вышла {сама вышла} в комнату, где учитель занимался с Федею, и попросила его пожаловать, посидеть с нею, пока будут пить {куш} чай: учитель завел было такой обычай, что Феде подавали чай в комнату, где он сидел с учителем, — Федя пил, а учитель в это время рассказывал {болтал} ему истории про зверей, про птиц и тому подобные вещи, не входившие в предмет их ученья, так что, кроме первого раза, вовсе и не показывался в другие комнаты, кроме этой. {Вместо: в другие со этой. — было: в чайную комнату} Но теперь Марья Алексеевна сказала, что ей нужно поговорить с ним.

Он пошел и сел за чайный стол. Марья Алексеевна начала расспрашивать его о способностях Феди, о том, какая гимназия лучше, {Далее было: две гимназии были} о том, не лучше ли поместить {отдать} его в гимназический пансион, и так далее, — что же, очень натуральные расспросы заботливой матери. Но во время этих расспросов она так усердно и любезно просила учителя выкушать чаю, {чашку чаю} что Лопухов согласился отступить от своего правила и взял стакан. {Далее было: радушно предло} Верочка долго не выходила, — вышла, она и он обменялись поклонами, как будто ничего между ними не было, а Марья Алексеевна все еще продолжала расспросы о Феде. Вдруг она круто поворотила разговор на самого учителя и стала расспрашивать, кто он, что он, как живет, как думает жить, — есть ли у него родственники, имеют ли состояние, — старалась входить во все подробности. Учитель отвечал коротко и неопределенно, что родственники есть, живут в провинции, что люди небогатые, что он живет уроками, думает быть {остаться} медиком при гошпитале в Петербурге, — словом сказать, из всего этого ничего не выходило. Видя такое упорство, Марья Алексеевна приступила к делу прямее:

— Вот вы говорите, что останетесь здесь, {Далее было: значит} — а здешним докторам, слава богу, можно жить, — еще не думаете о семейной жизни, или имеете девушку на примете?

(«Так вот оно к чему велось. Видно, лучше бы тебе, матушка, не {Вместо: Видно, ~ не — было: Лучше бы, видно, не} подслушивать».)

— Как же, имею.

— И помолвлены или нет еще?

— Помолвлен. {Далее начато: Значит, можно вас, Дмитрий Сергеевич, с невестою поздр}

— И формально помолвлены, или только так, между собою говорили?

— Формально помолвлены.

Бедная Марья Алексеевна! Она беспрестанно слышала слова: «моя невеста», «ваша невеста», «я ее очень люблю», «она красавица», — и успокоилась, что волокитства со стороны учителя быть не может, и уже не подслушивала во вторую кадриль, — ей хотелось