мне теперь бояться? Нет, ты меня не провожай: я поеду одна, чтобы еще не увидали как-нибудь.

— Да, это в самом деле лучше, Верочка.

— Ничего, не съедят меня, не совеститесь, — говорил Алексей Петрович, провожая Лопухова, остававшегося с Кирсановым еще на несколько минут, чтобы {Далее было: не выходить} дать время Верочке уехать. {Далее начато: Для старых приятелей} — Я теперь очень рад, что Маша ободрила меня.

На другой день, после {Далее было: перед тем в} четырехдневных поисков, нашлась квартира — в дальнем конце {дальнем конце — вписано.} 5 линии Васильевского острова. Имея всего рублей 160 в запасе, Лопухов рассудил с своим приятелем, что невозможно на первый раз думать им с Верочкою обзаводиться хозяйством — мебелью, кухонною посудою, — потому наняли три комнаты от жильцов — мещан, старика и старухи, {Вместо: мещан ~ старухи было: каких-то стариков-мещан} — комнаты с мебелью, {Далее было: прислугою} самоваром и чашками, и со столом на двоих от хозяев; прислуга тоже была от хозяев, то есть сами хозяева. Все это стоило 30 рублей в месяц. Тогда, лет 10 {десять лет} тому назад, были в Петербурге еще дешевые, по петербургскому масштабу, времена.

Таким образом, были в готовности средства к жизни {Вместо; были ~ к жизни — было: а. Начато: жизнь б. средства к жизни были в готовности} на три, пожалуй даже на четыре месяца, — ведь на чай 10 р в месяц довольно? — а в четыре месяца Лопухов надеялся найти уроки, какую-нибудь литературную работу, занятия в какой-нибудь купеческой конторе — все равно, что бы то ни было. В тот же {В четыре же} день, как была приискана квартира, он сказал {сказал это} Верочке, бывши, по обыкновению, на уроке, во время чаю:

— Завтра переезжай, мой друг; вот адрес. Больше теперь говорить не стану, чтобы не заметили.

— Миленький мой, ты спас меня.

Теперь, как уйти из дому? Сказать? Верочка подумала было, — но мать бросится драться, — может запереть. Она рассудила, что говорить незачем, и приготовила письмо, чтобы оставить его в своей комнате. Когда Марья Алексеевна, услышав, {увидев} что дочь отправляется по дороге к Невскому, сказала, что пойдет вместе с нею, Верочка вернулась в свою комнату и взяла письмо, — ей {Вместо: Верочка вернулась ~ ей — было: Верочке пришла мысль} вздумалось, что лучше будет, {сказать ей} если она скажет матери сама, изустно, — это казалось ей честнее. А драться на улице мать не станет же, только надобно несколько подальше от нее остановиться, {стоять} когда будешь говорить, {Далее начато: чтобы не у} поскорее взять извозчика и уехать, {Вместо: взять ~ и уехать — было: сесть и уехать} чтобы она не успела схватить за рукав.

Таким образом и произошла эффектная сцена у лавки Рузанова.

Но мы видели только еще половину этой сцены. {было: Верочка могла бы и не до такой степени спешить отъездом, могла она}

С минуту — нет, несколько поменьше — Марья Алексеевна, {мать} ничего подобного не подозревавшая, стояла как ошеломленная, стараясь понять и все не понимая, что ж это говорит дочь, что ж это значит, и как же это? Но только с минуту или поменьше… Она встрепенулась, вскрикнула какое-то ругательство, — но дочь уже выезжала на Невский проспект, — Марья Алексеевна пробежала несколько шагов в ту сторону, — извозчика надобно, бросилась на тротуар. {Далее было: и тут уже растерялась так} «Извозчик!» «Куда прикажете?» Куда прикажет она? Ей послышалось, что дочь сказала «в Караванную», но дочь повернула налево по Невскому, — куда же прикажет она? «Догонять ту мерзавку!» — «Догонять, сударыня? да вы скажите толком, куда, а то как же без ряды ехать, а какой конец — неизвестно». — «Дурак ты, давай догонять!» — «Пьяна ты, я вижу, {должно быть,} барыня, вот что», — сказал извозчик и отошел. Марья Алексеевна совершенно вышла из себя, — и ругала вдогонку отошедшего извозчика, и кричала других извозчиков, — а вокруг нее уже стояло человек пять парней, продающих яблоки и разную разность у колонн Гостиного двора; парни любовались на нее и обменивались между замечаниями более или менее {не столько} неуважительного смысла, — некоторые свои замечания обращали я прямо к ней, в таком роде: «Барыня, а барыня, а ты опохмелись!» — «Барыня, а барыня, а ты здорова ругаться-то, а давай-ко об спор, кто кого переругает!» Она, уже сама не помня, что делает, хватила по уху ближайшего из этих собеседников, шапка слетела, — Марья Алексеевна вцепилась ему в волосы. Это привело в неописанный энтузиазм остальных собеседников. «Ай да барыня! Валяй его, барыня!» Некоторые замечали: «Федька, а ты дай-ко ей сдачи!» Но большинство собеседников решительно было на стороне Марьи Алексеевны: «Куда против нее Федьке! Валяй, барыня, валяй Федьку! Так ему, подлецу, и надо!» {Текст: Некоторые ~ надо!» — вписан.} Тут уже было много зрителей, кроме первоначальных собеседников, и извозчики, и сидельцы из лавок, и прохожие, — Марья Алексеевна как будто опомнилась и, последним машинальным движением далеко отшатнув Федькину голову, зашагала {пошла} через улицу. Восторженные похвалы собеседников провожали ее. {Далее было: Как она очутилась дома, она}

Она увидела, что идет домой, когда была уже {уже далеко} против Апраксина двора, взяла извозчика и приехала, — зашла к шкапчику, побила Федю, побила Матрену, — опять зашла к шкапчику и пошла по комнатам, ругаясь. Но бить было уже некого: Федя и Матрена спрятались.

Долго ли, коротко ли она ругалась и кричала в пустых комнатах, {Далее начато: но время про} определить она не могла, но должно быть долго, потому что вот и Павел Константинович явился из должности, досталось и ему, — и идеально, и материально досталось. Но как всему бывает конец, то наконец закричала она: «Матрена, подавай обедать!»

Матрена увидела, судя {Вместо: увидела, судя — было: изучившая ход и психологию Марьи Алексеевны, не знала} по прежним подобным, хотя и слабейшим опытам, что штурм кончился, явилась, подала обедать.

За обедом Марья Алексеевна действительно уже не ругалась, а только рычала, и без всяких наступательных намерений, {действий,} а так, уже только для собственного употребления, — потом молчала и ворчала, потом и ворчать перестала вовсе, а все молчала, наконец крикнула:

— Матрена, разбуди барина, вели ему ко мне прийти. {Вместо: Матрена ~ прийти. — было: Дурак, поди ко мне}

Павел Константинович пришел.

— Ступай к хозяйке, скажи, что дочь по твоей воле вышла за этого чорта. Скажи: «я против жены был». Скажи: «я это вам в угоду сделал, потому что видел, не было вашего желания». Скажи: «моя жена одна была виновата, а я вашу волю исполнял». Скажи: «я сам их и свел». Понял, что ли?

— Да этого как же не понять, Марья Алексеевна, это ты очень умно рассуждаешь.

— Ну, ступай к ней.

Справедливость слов Павла Константиновича была так осязательна, что хозяйка поверила бы им, если бы он и не {Далее начато: красноре} обладал даром убедительной {почтительной} благоговейности изложения. А убедительность этого дара была так велика, что хозяйка простила бы Павла Константиновича, если б и не было осязательных доказательств, что он постоянно действовал против жены и нарочно свел Верочку с Лопуховым, чтобы отвратить неблагородную женитьбу Михаила Ивановича. {Далее было: А главное, радость смягчает сердце} «Как же они повенчались?» — Павел Константинович не пожалел приданого, — дал 5 тысяч рублей Лопухову; свадьбу всю сделал на свой счет, {Далее было: и все тайно — он} через него они и записочки передавали., — у его сослуживца на квартире — у столоначальника Прохорова, «семейного человека, ваше превосходительство, потому что хоть я и маленький человек, {хоть мы и маленькие люди,} но девическая честь дочери, ваше превосходительство, мне дорога, — имели при мне, ваше превосходительство, свиданья, — и когда Верочка через меня, ваше превосходительство, к нему получила пристрастие, сам его в свой дом, якобы для ученья сынишки, ваше превосходительство, — а хоть {а какие мне} наши деньги не такие, чтобы с таких лет парню учителей брать, — но якобы предлог дал, ваше превосходительство», — и так далее. Неблагонамеренность жены Павел Константинович изобличал {выставлял} в самых черных порицаниях.

Как было не убедиться и не помиловать {не смиловаться} Павла Константиновича? Главное — великая, неожиданная радость. Радость смягчает сердце. Хозяйка начала свою отпустительную речь очень длинным пояснением гнусности мыслей {сердца} и поступков Марьи Алексеевны {Против текста: Хозяйка ~ Марьи Алексеевны — дата: 2 январ} и сначала требовала, чтобы Павел Константинович прогнал жену от себя, если хочет остаться управляющим, — но он умолял, да она и сама сказала это больше для острастки, {для тона,} чем для дела, — наконец, резолюция вышла такая, что Павел Константинович оставляется управляющим, — квартира на улицу у него отнимается, и переводится он на задний двор с тем, чтобы его жена не смела показываться {и показываться} в местах, на которые может упасть взор хозяйки, — его жена обязана выходить на улицу не иначе, как третьими воротами, самыми дальними от окон хозяйки. Из 20 рублей в месяц, прибавленных к жалованью, 15 рублей отнимаются, а 5 рублей оставляются управляющему в вознаграждение как его усердия к воле хозяйки, так и его расходов по свадьбе дочери.

У Марьи Алексеевны было в мыслях несколько проектов о том, как поступить с Лопуховым, когда он явится вечером: {когда он явится вечером: вписано.} самый чувствительный состоял в том, чтобы спрятать {позвать} в кухне двух дворников, они бросятся на Лопухова по данному сигналу и исколотят его; самый патетический состоял в том, чтобы торжественно провозгласить устами {Начато: обои} и своими и Павла Константиновича родительское проклятие ослушной дочери и ему, с объяснением, как оно сильно, — даже земля, как известно, не принимает праха проклятых родителями. Но это были более мечты, как у их хозяйки мысль развести Павла Константиновича с женою, — такие проекты более служат {питаются} для отрады сердцу {Далее было: (мир внутренней жизни) — и пояс} бесконечными рассуждениями в будущем, что, дескать, я вот что могла (или, смотря по полу лица: мог) сделать и хотела (хотел) так сделать, да по своей доброте пожалела (пожалел). {Далее было: А что делать на Далее было начато: Реальные}

Проект побить Лопухова и проклясть дочь был идеальною стороною мыслей и чувств Марьи Алексеевны; реальная жизнь ее ума и души имела {Далее было: несколько иное} направление, не столь возвышенное и более практическое, {Далее начато: и