Верочка коротко рассказала свою. {Так в рукописи.} Жюли была в восторге, обнимала Верочку, цаловала, плакала. Когда пароксизм прошел, Вера Павловна начала разговор о цели своего визита. {Текст: Верочка коротко ~ визита — вписан.}
— Вы {Но вы} знаете, старых друзей не вспоминают иначе, как тогда, когда имеют в них надобность. У меня к вам большая просьба. Я завожу швейную мастерскую — давайте мне заказы и рекомендуйте меня вашим. {В рукописи ошибочно: ваших} Я сама хорошо шью, и помощницы у меня хорошие, — да вы знаете одну из них, — действительно, Жюли знала одну из них за отличную швею, — а вот вам образцы моей работы. И это платье я делала сама себе: вы видите, как оно хорошо сидит.
Жюли очень внимательно рассмотрела, {Было: Жюли рассмотрела платье и} как сидит платье, рассмотрела шитье платка, рукавчиков и осталась довольна.
— Мое дитя, вы могли бы иметь хороший успех, у вас есть мастерство и вкус. Но для этого надобно иметь пышный магазин на Невском.
— Да, я заведу со временем, это {теперь это} будет моя цель. Теперь я принимаю {Было: Но теперь я буд} заказы на дому. {Далее начато: Мои заказы вы будете иметь. На}
Кончили дело, начали болтать опять о замужстве Верочки.
— А этот Сторешн_и_к — он две недели кутил, — ужасно, {Далее было: так что со всеми едва не} но потом помирился с Аделью, — я очень рада и за Адель, — он добрый малый, только жаль, что Адель не имеет характера.
И, оборвавшись на этой теме, Жюли {Было: И пустившись на эту тему, Жюли} пустилась болтать о похождениях Адели и других, — теперь m-lle Розальская была {стала} дама, следовательно, Жюли не считала нужным сдерживаться, — сначала она говорила рассудительно, потом увлекалась, увлекалась и стала говорить {Вместо: стала говорить — было: дошла до рассказ} о кутежах с восторгом, с легкомыслием, {Далее было: потом, еще хуже} и пошла, и пошла. Вера Павловна сконфузилась, Жюли ничего не замечала, — Вера Павловна оправилась и слушала уже с тем тяжелым интересом, {Вместо: с тем тяжелым интересом, — было: с интересом человека из} с каким рассматриваешь {Далее начато: а. гнилую язву б. гной в. гнилую} черты милого лица, искаженные болезнью. {Далее было: — возможно ли} Но вошел {явился} Лопухов, и Жюли мгновенно обратилась в солидную светскую даму, исполненную строжайшего такта. Но и эту роль она выдержала недолго, — начав поздравлять Лопухова с женою, такою красавицею, она опять разгорячилась: «нет, мы должны праздновать вашу свадьбу», — велела подать завтрак на скорую руку, подать шампанское. {Вместо: велела подать ~ шампанское. — было начато: явилось шампанское, поднялся} Верочка была должна выпить полстакана за свою свадьбу, полстакана за свою мастерскую, полстакана за саму Жюли, и у нее закружилась голова. Поднялся крик, шум, гам, Жюли ущипнула Верочку, вскочила, побежала, Верочка за ней, — поднялась {Текст: Жюли ущипнула ~ поднялась — вписан.} беготня по комнатам, прыганье по стульям, — Лопухов сидел и смеялся, — кончилось тем, что Жюли вздумала хвалиться силою: {Далее было: Верочка, бороться} «я вас одною рукою подниму на воздух», «не поднимете», — принялись бороться, упали обе на диван {Далее было: и обе заснули} и уже не захотели встать, а только продолжали кричать, хохотать — и обе уснули.
С давнего времени это был первый случай, когда Лопухов не знал, что ему делать. Будить? Жалко, испортишь все веселое свиданье неловким {скучным} концом, — подумал, подумал, стал искать книги, — попалась книга «Chronique de l’Oeil de Boeuf» — вещь, перед которою Фоблас кажется вял, {вял и скучен} — уселся на другой диван, стал читать и через четверть часа сам заснул — не от шампанского, на него и ром мало действовал, — а от скуки.
Лизетта разбудила Жюли часа через два — было время обедать, пообедали, — Верочка и Жюли опять покричали, опять посолидничали, при прощанье стали вовсе солидны; Жюли вздумала спросить — прежде не случилось вздумать, — зачем Верочка заводит мастерскую: {Далее начато: а. неужели, она так б. неужели они} ведь если она думает о деньгах, то гораздо легче ей сделаться певицею, — у ней такой сильный и уже обработанный голос; опять уселись, {вернулись} Верочка стала рассказывать свои мысли, — и Жюли опять пришла в энтузиазм, и посыпались благословения, перемешанные с тем, что она, Жюли ле Телье, погибшая женщина, — и слезы, {Было: а что она не проклинает тех б. что надобно} — но что она знает, что такое «добродетель», — и опять слезы, и опять благословения.
Дня через {Через} четыре Жюли приехала к Вере Павловне и дала довольно много заказов от себя, дала {Было начато: сооб} несколько адресов своих приятельниц, которые также сделают заказы. Она привезла с собою Сержа, сказав, что без этого нельзя: «Лопухов был у меня, ты должен теперь сделать ему визит». Жюли держалась очень солидно и выдержала солидность без малейшего {всякого} отступления, хотя просидела {сидела} у Лопуховых долго. В патетизм не приходила, а впадала {а находилась} больше в буколическое настроение, с восторгом вникая во все подробности бедноватой {скромной} обстановки быта Лопуховых и находя, что именно так следует жить, что иначе нельзя жить, что только в скромной обстановке возможно истинное счастье и т. д., и даже объявила {сказала} Сержу, что они отправятся с ним жить {отправится жить} в Швейцарию, поселятся в маленьком сельском домике, будут любить друг друга, пить сливки, удить рыбу, ухаживать за своим огородом, Серж сказал, что он совершенно согласен, но посмотрит, что она будет говорить часа через три-четыре.
Гром изящной {великолепной} кареты и топот пары удивительных лошадей Жюли произвели сильное впечатление {Далее было: в 5-ой линии} в населении 5-й линии между Средним и Малым проспектами. Много глаз смотрели, как у запертых ворот одноэтажного деревянного домика в пять окон вышла из кареты удивительно великолепная дама, с видным офицером, важное достоинство которого не подлежало сомнению. Всеобщее огорчение было произведено тем, что через минуту ворота отворились, карета въехала на двор, {Далее было: и таким обр} и любознательность лишилась надежды видеть еще раз величественного офицера и еще величественнейшую даму вторично при их отъезде. Когда Петрович возвратился домой с своей торговли, у Сидоровны {Здесь и далее в рукописи: Степановны} с ним произошел разговор: {такой разговор}
— Петрович, а видно, что наши жильцы-то из важных людей. Приезжали к ним генерал с генеральшею. Генеральша так одета, что и рассказать нельзя, а на генерале две звезды.
Каким {Отку} образом видела звезды на Серже, который если бы и имел их, то вероятно не носил бы при простых визитах к знакомым, а пока еще и не имел, — это довольно удивительно. Но действительно не подлежит ни малейшему сомнению то, что Сидоровна видела на нем две звезды, — действительно видела; это мы знаем, что их на нем не было, но у него был такой вид, что с точки зрения Сидоровны нельзя было не увидать на нем двух звезд.
— И на лакее ливрея какая, Петрович, — сукно аглицкое, рублей по 5 аршин, — видно, что денег-то куры не клюют. И сидели они у наших, Петрович, часа два, и наш с ними говорят просто, вот как я с тобою, и не кланяются, {Далее было: и наш генеральше прислуживает, ну, там, знаешь} и смеются, и наш-то сидит с генералом, — и оба развалились в креслах-то, и курят, — так и курит {Было: и генеральша так и курит} при генерале, и развалился,да чего, папироска погасла, так он взял у генерала, да и закурил свою-то. А уж с каким почтением генерал ручку цаловал у нашей, так и рассказать нельзя. Как же теперь это дело рассудить, Петрович?
— Все от бога, значит, и знакомство али родство такое от бога.
— Так, Петрович, от бога, слова нет, — ну, а я так думаю, что либо наш, либо наша приходится либо братом, либо сестрой либо генералу, либо генеральше.
— Как же это будет по-твоему, Сидоровна? Не похоже что-то. Как бы так, у них бы деньги были.
— А так, Петрович, что значит не в браке мать родила, либо отец не в браке родил.
— Это может статься, Сидоровна; бывает.
Сидоровна на три приобрела большую важность в {в двух} мелочной лавочке. {Далее было: и постепенно} Все обращались к ней с душами, жаждущими знания.
Следствием всего этого было, что через неделю {Далее было: нежданно-негаданно} явился к дочери и зятю Павел Константинович.
Марья Алексеевна собирала сведения о жизни Веры Павловны, не то чтобы постоянно и заботливо, а так, вообще, тоже больше из чисто отвлеченного научного инстинкта любознательности, поручила одной из мелких своих кумушек, {Далее начато: справ} жившей на Васильевском, справляться о ее дочери, когда случится идти мимо, и кумушка доставляла ей сведения иногда раз в месяц, иногда и чаще, как случится. Лопуховы живут между собою в ладу. Дебоша никакого нет. Одно только: молодых людей много бывает, — да все мужнины приятели, и скромные. {и ведут себя скромно.} Живут небогато, но видно, что деньги есть. Не то что продавать, а покупают. Шелковое платье себе сшила. По случаю два дивана, стол к дивану, полдюжины кресел купили, заплатили 40 рублей, — а мебель хорошая, рублей 100 надо дать. Сказывали хозяевам, чтобы новых жильцов искали, — «мы, говорит, через месяц на свою квартиру съедем».
Марья Алексеевна утешалась этими слухами. Женщина очень грубая и в своем роде очень дурная, она много мучила дочь, готова была и убить и погубить ее для своей выгоды, это так, и проклинала ее, потерпев через нее ужасное расстройство отличного плана обогатиться. Но следует ли из этого, что она не имела к дочери никакой любви? Нисколько не следует. Когда дело было кончено, когда дочь решительно отбилась от рук, — что ж делать? Что с возу упало, то пропало. А все-таки дочь, — и теперь, когда уже не могло представиться никакого случая, чтобы для выгоды Марьи Алексеевны мог случиться какой-нибудь вред дочери, мать желала ей добра. И опять — не то чтобы желала уж, а бог знает, все равно, как вы могли бы, пожалуй, подумать, что она бог знает как заботилась шпионить за ней, , — как меры для слеженья за дочерью были приняты так, между прочим, {Далее было: кое-как} потому что, согласитесь, нельзя же не следить, — так и
