смотрел на ее фигур}
Однажды — это было уже под конец лета, около половины августа, девушки собрались по обыкновению в воскресенье на загородную прогулку. Летом они ездили чаще всего на лодках на острова. Вера Павловна почти всегда ездила с ними, на этот раз поехал и Дмитрий Сергеевич, — вот почему и была замечательна прогулка — его спутничество было редкостью, и в то {в нынешнее} лето он ехал только еще во второй раз. Мастерская, узнав об этом, осталась очень довольна: Вера Павловна будет еще веселее обыкновенного, и надобно ждать, что прогулка будет особенно одушевленна. {Далее начато: Поэтому собралась ехать почти} Некоторые, располагавшие провесть воскресенье иначе, изменили свой план и присоединились к собиравшимся ехать на острова. Понадобилось взять вместо трех больших яликов четыре, — и того оказалось мало, прибавился пятый. Компанию имело {Вместо: Компанию имело — начато: Было} человек сорок народа, в том числе около пятнадцати швей только пять не участвовали в прогулке, — три пожилых женщины, {Далее было: один} пять маленьких девочек, четыре {столько же} маленьких мальчика, матери, сестры и братья швей, три молодые человека, женихи, {Далее было: двое были очень изящ} — один из них был подмастерье часовщика, {Было: подмастерье переплетчика, другой часовщика} другой — мелкий торговец, оба мало {Вместо: мало — было: недурно одеты и нисколько не} уступали манерами третьему жениху, учителю уездного училища, — человек пять других молодых людей, таких же разнокалиберных {разношер} званий, в том числе даже молодой офицер, {вместо: молодой офицер — было: подпоручик} человек пять университетских и медицинских студентов. {Далее было: а. в медицинской академии б. университета}
Взяли с собою четыре большие самовара, целые груды разных булочных изделий, огромные куски холодной телятины и тому подобного, — народ молодой, движенья будет много, даже еще на воздухе, — на аппетит можно рассчитывать, — было и с полдюжины бутылок вина; на сорок человек, в том числе 15 человек людей, кажется, не много.
И действительно, прогулка удалась как нельзя лучше. Тут всего было: танцевали в 12 пар, танцевали в 14 пар, танцевали только и в 10 пар, играли в горелки, чуть ли не в 20 пар, {Далее начато: играли в ф} импровизировали трое качелей между деревьями, — в промежутках всего этого пили чай, закусывали, — чуть не половина компании {Далее было: с полчаса} даже слушала с полчаса спор двух студентов, самых усердных {самых усердных вписано.} поклонников Дмитрия Сергеевича, с Дмитрием же Сергеевичем, которого его любители постепенно изобличали в неконсеквентности, остатках прокислой гегелевщины, {неконсеквентности ~ гегелевщины, вписано.} модерантизме, консерватизме, и — что уже хуже всего — в буржуазности, — и что еще хуже самой буржуазности — в скептицизме, — из других студентов один стал было вступаться за Дмитрия Сергеевича, — тогда и двое других пристали к нападающим, пристал к ним и офицер, — дело пошло так горячо, что один из нападающих {Далее было: уже стал жалеть Дмитрия Сергеевича, который} сказал холодным и важным тоном: «я приведу слова, сказанные мне на днях одним порядочным человеком, {Вместо: одним ~ человеком, — было начато: одной [хорош] пор} женщиной очень умной: «только до 25 лет человек может сохранять честный {благородный и честный} образ мыслей»», — другой нападающий захохотал: «Да я знаю, кто эта дама, — она при мне сказала это {говорила это тебе} — это m-me N, отличный {Было начато: слав} человек, только ей самой теперь уж 26-ой год, — помнишь, ведь за полчаса же она сама это говорила», — тогда все расхохотались, {Было начато: захо Далее было: положили, что это несомненно} принялись считать, сколько лет кому осталось иметь честный образ мыслей, — большинство решило, что пока еще имеют лета честного образа мыслей, то надобно играть в горелки, и спорить с Дмитрием Сергеевичем остались опять только два, {Вместо: и спорить ~ два: было: и Дмитрий Сергеевич остался опять один спорить с} его постоянные противники и упорнейшие поклонники. После чаю и они бросили спор, танцевать не танцевали, но в горелки играли, качались, а когда мужчины вздумали бегать взапуски, прыгать через канаву и бороться, то эти три мыслителя оказались самыми усердными состязателями мужественных упражнений: один из противников-поклонников получил первенство в прыганье через канаву, другой, действительно атлет, поборол всех, даже Дмитрия Сергеевича, который был очень силен, — даже офицера, который был еще сильнее, — Дмитрий Сергеевич был очень раздосадован на себя, что не может побороть офицера, превосходство атлета, своего противника, признавал {давно признал} и прежде, — схватывался с офицером пять раз, и все пять раз был побежден. Измучившись до последней невозможности, офицер, Дмитрий Сергеевич и один из противников — отличившийся в прыганье — прилегли на траву и пустились рассуждать о системе Огюста Конта, в которой видели очень много верного, но слишком много непоследовательной примеси средневековых понятий, что уже совершенно непростительно Конту, {Далее было: математику} идущему от математических принципов и начинающему с понятий, выработанных естествознанием, — тут не было разноречия, противник-поклонник остался доволен Дмитрием Сергеевичем и сказал, что за его строго логический разбор непоследовательностей Конта примиряется с ним.
Отправились домой в 11 часов. {Было начато: Воротились домой в первом} Старухи и дети так и уснули в лодках, — хорошо, что запасено было много теплой одежды, — зато остальные говорили {Далее было: и хохот} безумолку, и много было шуток и смеху.
Через два дня Вера Павловна за утренним чаем заметила мужу, что цвет его лица ей не нравится. Он сказал, что действительно эту ночь он проспал не совсем хорошо и вчера с вечера чувствовал себя дурно, но что это ничего, немного простудился на прогулке, — конечно, в то время, когда после беганья и борьбы долго лежал на земле, — побранил себя за эту неосторожность, но уверил Веру Павловну, что это пройдет, ничего. Он отправился {отправился поутру} на свои обыкновенные занятия, за вечерним чаем сказал, что, кажется, совершенно все прошло, — но поутру сказал, что ему надобно будет несколько дней посидеть дома. Вера Павловна, {Далее было начато: ему} сильно встревожившаяся и вчера, теперь серьезно испугалась и потребовала, чтобы Дмитрий Сергеевич пригласил {Вместо: чтобы ~ пригласил было: чтобы муж послал} медика. «Да ведь я сам медик, я и сам сумею лечиться, если понадобится, а теперь пока еще не надобно» — отговаривался он. Но Вера Павловна была неотступна, и муж {Далее начато: а. посла б. сказал что [пошл] напи} написал записку к Кирсанову. Он говорил, что болезнь пустая и что он просит его только в угождение жене.
Поэтому Кирсанов не поторопился: {не ушел из гошпиталя, про} пробыл в гошпитале до самого {позднего} обеда, пообедал, {потом пообедал} покурил после обеда и приехал к Лопуховым уже часу {часов} в шестом вечера.
— Нет, Александр, я хорошо сделал, что тебя позвал, — сказал Лопухов: опасности нет и, вероятно, не будет, но у меня воспаление в легких. {Далее было: все-таки} Конечно, я и без тебя вылечился бы, {Далее начато: ведь} но все-таки будь консультантом. Нельзя, нужно для очищения совести, — ведь я не бобыль, как ты.
Долго они вдвоем щупали бока одному из себя, {Далее было: толковали} Кирсанов слушал грудь, и нашли оба, что Лопухов {а. что первое предпол б. что диагност} не ошибся: опасности, вероятно, не будет, но {но будет} воспаление в легких довольно сильное. Придется пролежать недели полторы. Но опасного ничего нет. Немного запустил Лопухов свою болезнь, но все-таки еще ничего.
Кирсанову пришлось долго толковать с Верою Павловною, успокоивая ее. Наконец она поверила вполне, что ее не обманывают, что, {что опасного} по всей вероятности, опасного ничего нет, — но ведь только «по всей вероятности», — а мало ли что бывает и против всякой вероятности.
Кирсанов стал бывать по два раза в день у больного, — не для больного, они оба видели, что {что особенно} болезнь проста и {и пока} не представляет опасности, {Далее начато: что Лопухов} но для Веры Павловны. Так прошло три дня. На четвертый день поутру Кирсанов сказал Вере Павловне: {Далее начато: Наш общий}
«Дмитрий — ничего, хорош, еще дня три-четыре будет тяжеловато, тяжелее вчерашнего, а потом станет {будет} уж и поправляться. Но об вас, Вера Павловна, я хочу поговорить с вами серьезно: вы дурно делаете, — зачем не спать по ночам? Ему совершенно не нужна сиделка, да и я не нужен, но себе вы можете повредить, и совершенно без надобности, — ведь у вас и теперь уж нервы довольно расстроены, и совершенно понапрасну.
Долго он урезонивал Веру Павловну, но без всякого толку. «Никак», и «ни за что», и «я бы сама рада, да не могу», — то есть спать по ночам и оставлять мужа без караула. Наконец, сказала: «да ведь все, что вы мне говорите, он уж мне говорил, вы знаете, — много раз говорил. Ведь его бы я скорее послушалась, чем вас, — значит, не могу».
Против такого аргумента нечего было возразить.
— Правда ваша, Вера Павловна, — сказал Кирсанов, — только я вижу, что с вами надобно принять крутые меры. Вот увидите, каково не слушаться двух медиков, — давайте два листа бумаги: один весь испишу микстурами для вас я, другой испишет он, и скажем, что пока вы все микстуры не выпьете, до тех пор Дмитрий не выздоровеет, — а микстуры будут самые противные на вкус.
— Ах, не смейтесь, Александр Матвеевич, я вовсе не хочу смеяться, — а сама все-таки засмеялась, потому что лицо Кирсанова выражало всю отвратительность вкуса микстур, которые принуждена она будет пить, и он делал жесты, показывавшие, как рука не хочет подносить микстуру к губам, и как микстура льется с ложки от дрожания руки, и как весь корпус вздрагивает {пожимается} и пожимается от ужасной микстуры.
— Вот увидите вечером. А теперь — до свиданья: {Далее было: ради бога, скажите:} нужно в гошпиталь, — ради бога, скажите, зачем вы заставляете меня отнимать время у действительно больных людей? {Далее было: Грех вам, Вера Павловна} Но когда меня будут за это на том свете посылать в ад, я скажу: «нет, извольте посылать Веру Павловну, ее грех!», — и опять жесты, как он уперся и не идет в ад, а рекомендует {указыв} тащить туда ее. Нельзя не рассмеяться, потому что очень смешные гримасы, но Вера Павловна рассердилась на него. До шуток ли, в самом деле?
Зато как
