лиц, — было: нет, не будет одного из лиц [мне], которое должно быть выслушано для того или другого решения} об интересе которых пойдет дело». {Далее было начато: а. Он подтвердил бы это б. Кроме того, подтвердилась бы теория эгоизма [которой он был в это] и он увидел бы} И как теоретик Лопухов наслаждался б наблюдением, как тут в его мыслях на практике главную роль играет «я», прикрываясь беспристрастием, — он очень основательно доказал бы, что благородная роль, {Было: роль беспристрастная} которую он берет на себя, — роль, представляющая наиболее шансов для сохранения перевеса над Кирсановым в сердце Веры Павловны. {Вместо: Если бы кто пришел ~ Веры Павловны — было: Если бы кто-нибудь другой пришел посоветоваться с Кирсановым о таком положении, в котором он себя увидел, когда очнулся, а Кирсанов был бы посторонний человек этому положению, Кирсанов принял бы в ровное соображение интересы всех троих лиц, до которых могло коснуться дело, сказал бы своему собеседнику: «поправлять дело бегством — поздно. Как оно разыграется — не знаю, но оставаться или бежать — одинаково опасно [не для] — делай как хочешь, все равно».

Если бы Кирсанов [тот] пришел посоветоваться с Лопуховым, Лопухов принял бы в главное соображение интересы Веры Павловны сказал бы ему: «друг мой, бежать — хуже, чем оставаться. Если ты останешься, — ты, я тебя знаю [не вино], будешь держать себя так, чтобы она как можно дольше не замечала твоего чувства; в ней самой, без вызова с твоей стороны [пробудится, может быть], возникнет, — вероятно, уже возникло [такое чув], значит, уже только остается [обнаружиться ему] обнаружить для нее самой такое же чувство, как в тебе. Твое удаление наверное усилит его [если], а если оно еще не обнаружилось, то и обнаружит и усилит его».}

Но Кирсанов, конечно, не посоветовался с Лопуховым, как ему поступить, и {и конечно} судил о деле не как посторонний человек, {Вместо: конечно ~ человек — было начато: судил о деле не как посторонний} а как участник, потому он принял в главное соображение интересы Лопухова и решил удалиться. Прежняя штука — притвориться обиженным, выставить какую-нибудь пошлую сторону характера, чтоб опереться на нее для размолвки, — не годилась: два раза на одном и том же не проведешь; вторая попытка только раскрыла бы смысл первой {прежней} истории, показала бы его героем не только новых, но и прежних времен. Он подумал {рассудил} было, что лучше всего будет уехать на время из Петербурга. {Далее было: и приискал хороший предлог: стал говорить, что очень заинтересовался вопросом о климатическом влиянии на здорового и больного и думает сделать поездку для этого по местностям, климат которых отличается резкими особенностями. Поездка продлится полгода, может быть больше, в это время близкие отношения рассохнутся. [Но] Чтоб поездка не возбудила размышлений своей неожиданностью, а размышления не повели к открытию ее причины, надобно было приучить к мысли о ней — на это требовалось недели две-три. Он и подготовлял, и начал уже хлопотать о получении [отпуска] командировки или отпуска от службы. После этого текста следует отступ и начинается новая, не вошедшая в окончательный текст, главка (см. ниже, стр. 716)} Но рассудил, {увидел,} что и это было бы слишком эффектно, — лучше всего для дела, хоть труднее всех других способов удаления для него самого, было простое отступление тихим, незаметным образом, так, чтобы и не видели, что он отступает, — он выбрал это и исполнял свой метод, не выдав своего намерения {Далее было: взглядом} ни одним недомолвленным или немолвленным словом, ни одним взглядом, — по-прежнему был он свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было видно, что ему приятно в ее обществе, только стали встречаться — чаще и чаще — разные помехи ему бывать {Вместо: ему бывать — было: оставаться} у Лопуховых так часто, как раньше, оставаться у них целый вечер, как раньше, да стали делаться все одушевленнее споры его с Лопуховым о всяких ученых и неученых предметах, так что все более долго из времени, проводимого им у Лопуховых, приходилось просиживать ему у дивана в кабинете приятеля, — и все это делалось так постепенно, что эта перемена никому не была заметна, и все помехи являлись так натурально, что иногда сами Лопуховы гнали его от себя, напоминая, что он забыл обещание быть ныне дома — ведь у него хотел быть ныне тот и тот из знакомых, — забыл обещание быть ныне у такого-то знакомого, который ведь может и оскорбиться, — Кирсанов даже не всегда слушался этих напоминаний: не поедет он к этому знакомому, пусть сердится, он лучше поспорит с Лопуховым, — тоже развилась у него и Лопухова охота играть в шахматы. А помехи все накоплялись, и ученые занятия все неотступнее отнимали {требовали} у него вечер за вечером, — как ему иногда не хотелось возвращения к работе, — а невозможно, {Далее было: завтра} поутру не успел кончить, до завтра нельзя отложить, — и зачем он навязал себе это новое знакомство и это новое знакомство. — Нет, {Далее было: а. его нельзя за это порицать б. он напрасно ле} он не должен лениться, — нет, он не должен порицать себя за это и за это новое знакомство, потому что оно хорошо, — говорил ему иногда Лопухов.

Труден был маневр — на целые недели надобно было растянуть этот поворот налево кругом {Далее было: и исполнить его по , чтобы он бы не мог заметить} и повертываться так медленно, так ровно, как идет часовая стрелка: смотри на нее как хочешь внимательно, не увидишь, что она поворачивается, а она себе исподтишка делает свое дело, идет и идет в сторону от первого своего положения. Зато какое ж наслаждение было ему как теоретику любоваться своею ловкостью на практике. Эгоисты и материалисты, — ведь они все делают для своего удовольствия, и он мог, положа руку на сердце, сказать, что делает для своего удовольствия, чтоб любоваться своим искусством и молодечеством. Так прошел месяц, и если б кто сосчитал, то нашел бы, что в месяц {в неделю После: месяц — начато: дружб} ни на волос не уменьшилась эта короткость с Лопуховыми, но втрое уменьшилось время, которое он проводит у Лопуховых, и в четыре раза уменьшилось время, которое проводит он с Верою Павловною. Еще два-три месяца, и при всей неизменности дружбы {Далее было: он будет} друзья мало будут видеться.

Зоркие глаза у Лопухова — неужели они ничего не замечают? Нет, ничего.

И Вера Павловна ничего не замечает? Ничего.

И Вера Павловна ничего не замечает в себе? Нет, ничего не замечает, только — снится ей сон.

ТРЕТИЙ СОН ВЕРЫ ПАВЛОВНЫ

И снится Вере Павловне сон.

Лежит она вечером на своей мягкой, теплой кроватке и читает, — только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне:

— Что это в последнее время стало мне несколько скучно? или это не скучно, а так — да, это не скучно, а только я вспомнила, что ныне хотела я ехать в оперу, да этот Кирсанов такой невнимательный, поздно поехал за билетами, — будто не знает, что, когда поет Бозио, {Вместо: когда поет Бозио, — было: что на «Норму» с Гризи Далее в рукописи везде осталось: Гризи Здесь же на полях помета: везде Бозио} нельзя достать билетов в И часов утра. Конечно, его нельзя винить — ведь он до 5 часов работал, {Далее было: так бы не брался. Нет, я} а все-таки виноват, нет, я сама буду вперед ездить с Дмитрием. Через него пропустила «Норму» — ведь это неприятно. {скучно} Если б у меня был такой голос, как у Бозио, я, кажется, целый день пела бы. И если б познакомиться с Бозио? Как бы это сделать? Этот артиллерист знаком с Тамберликом, нельзя ли через него? Нет, нельзя. Да и какая смешная мысль, — зачем знакомиться с Бозио? Разве она станет петь {Вместо: она станет петь — было: она поет} для меня? Ведь она должна беречь свой голос. {Далее было: La donna e mobile…}

А когда ж это Бозио успела выучиться по-русски? и как чисто она произносит; но какие же смешные слова, и откуда она выкопала такие пошлые стишки, — да она, должно быть, училась по той же грамматике, по которой училась я: там они приведены в пример для расстановки знаков препинания, как это глупо приводить в грамматике такие стихи, — и хотя бы стихи-то были не так пошлы, — но нечего думать о стихах, {но некогда заниматься стихами} надобно слушать, как она поет их.

Час наслажденья лови, лови.

Младые лета отдай любви…

Какие смешные слова! и «младые лета» вместо молодые лета, — а еще говорят — не устарел Пушкин; но какой голос и какое чувство! какое чувство! У нее голос стал гораздо лучше прежнего, гораздо лучше — удивительно, — вот я не знала, как с нею познакомиться, а она сама приехала ко мне с визитом как она узнала мое желанье?

— Да ведь ты давно зовешь меня, — говорит Бозио — и все по-русски.

— Я тебя звала, Джулия? {Имя: Джулия — в тексте осталось ошибочно: так авали певицу Гризи, имя Бозио — Анджолина.} Да как же я могла звать тебя, когда я с тобою незнакома? Но я очень рада видеть тебя.

Вера Павловна раскрывает полог, чтоб подать {позна} руку Бозио, но певица хохочет — это уж скорее не Бозио, а де-Мерик в роли цыганки в «Риголетто», — и отбегает, и прячется за пологом, {Далее было: и откуда может} — как досадно, этот полог прячет ее, а раньше его не было, откуда он взялся? {Было: как нарочно взялся Против этих слов дата: 25 янв} — а Бозио прячется за пологом.

— Знаешь, зачем я к тебе приехала? — и хохочет, — да, де-Мерик, только голос несравненно лучше.

— Да кто ж ты {ты такая} — ведь ты не де-Мерик?

— Нет.

— Ведь ты Бозио?

Певица хохочет. — Узнаешь; а нам надобно заняться тем, за чем я к тебе пришла. Я хочу читать с тобою твой дневник. {Против слов: ведь ты ~ дневник. — дата: 26 янв}

— У меня нет никакого дневника, я никогда не вела его, — говорит Верочка.

— Посмотри, что ж это лежит на столике у твоей кровати? {Вместо: Посмотри ~ кровати? — было: