12 р. 84 коп., или, круглым числом, 13 р. сер. на каждую ревижскую душу.
После этого г. Соловьев посредством расчетов, основанных на многочисленных показаниях поселян и дополненных осмотрительными и точными соображениями всех условий, старается определить средние расходы крестьянского семейства, состоящего из восьми душ, — двух малолетних, четырех взрослых и двух престарелых; в числе взрослых он полагает двух работников и двух работниц. Он основательно делает оговорку, что совершенной точности в этом расчете достичь ныне еще невозможно. Тем не менее, надобно сказать, что расчет его должен быть очень близок к истине.
Расходы семейства из 2 малолетних, 2 стариков, 2 работниц и 2 работников: Великорусского Бслору и кого
Пища. 83 р. 85 коп. 75 р. 32 коп.
Одежда…. 60 „ 42 „
Ремонт строений……..Отопление и освещение (дрова и 6 „58 5 „6
лучина)…………Ремонт посуды, земледельческих 10 „50 6 „50
орудий и проч…… 7 „8 „ 5 „
Церковные требы. 1 „50 „ 1 „50 „
Всего 169 р. 51 коп. Всего 135 р. 37 коп.10.
В великорусских семьях расходы на содержание вообще несколько значительнее, нежели в белорусских, потому что бело-руссы сокращают расходы на пищу и одежду до пределов, которых еще отвращается великорусе. Например, вместо чистого ржаного хлеба, белорусе постоянно употребляет так называемый. «пушной хлеб», т. е. смешанный с мякиною. Потому для великорусской и белорусской половины смоленского населения г. Соловьев дает различные сметы расходов. Мы здесь можем при-весть только результаты:
То есть, кроме денег на уплату повинностей и податей, крестьянская семья из 8 человек должна в Смоленской губернии наработать в год для себя массу ценностей — великорусская в 170 руб. сер., белорусская в 135 руб. 50 коп., чтобы ее положение не сделалось к концу года хуже, нежели было в начале. Г. Соловьев не делает параллельного расчета относительно средней величины всех крестьянских заработок, предоставляя читателям своей книги судить по собранным у него фактам, возможно ли, чтобы расходы, им выведенные, покрывались доходами, получаемыми в благоприятные годы.
Сумма недоимок, лежащих на государственных крестьянах Смоленской губернии, составляет более нежели двойное количество годичного оклада этих податей, именно, средним числом 10 р. 41 коп. на ревижскую душу. В том числе несколько более половины должно быть считаемо последствием 1812 года, другая половина, несколько менее, прибавилась в течение последних 16 лет. Пропорционально, сумма недоимок, лежащая на помещичьих крестьянах, несколько значительнее, равняясь двум с половиною годовым окладам казенных податей и составляя 3 р. 50 коп. на ревижскую душу. Последняя сумма, впрочем, еще незначительна сравнительно с массою других долгов, лежащих на помещичьих имениях, — суммы этих долгов г. Соловьев, впрочем, не берется определить по недостатку точных сведений. Сравнением пропорций недоимок по уездам автор показывает, что чем именья мелкопоместнее, тем более лежит на них недоимок.
Крестьяне берут деньги взаймы или покупают хлеб и скот с рассрочкою платежа, на одинаково тяжелых условиях, у прасолов или домашних ростовщиков. Для отвращения этого зла, при пяти волостных правлениях Смоленской губернии основаны «вспомогательные кассы» или сельские банки для государственных крестьян. Четыре из них имели капитал по 994 р. сер., а пятая — вдвое менее, так что общая сумма капиталов всех пяти касс — 4 473 р. сер. В течение 7 лет эти кассы выдали 867 ссуд на общую сумму 18 589 р. 22 коп.
Изложив расходы крестьян, автор переходит к доходам, из которых главному — земледелию, посвящает отдельную главу. Общий взгляд г. Соловьева на состояние сельского хозяйства в Смоленской губернии так основателен, что мы позволяем себе сделать небольшую выписку:
Общая система хозяйства — обыкновенная трехпольная. В здешней губернии, где так мало лугов, при истощенных и дурного качества землях, неудобства настоящей системы представляются очевидно в частых неурожаях. Но существует много почти непреодолимых препятствий к замене этой системы другими, с посевами кормовых трав. Улучшения крестьянского хозяйства, по общему мнению, встречают препятствие в способе пользования землями по душам или тяглам. Но если крестьяне могут делить свои земля по душам в трех клннах, то какие могут быть затруднения к подобному разделу в четырех или более клннах! Конечно, для этого нужны решительные меры, с неизбежной, без всякого сомнения, весьма трудной борьбой с народными предрассудками. Помещичье хозяйство вполне зависит от крестьянского. Нет сомнения, что помещичьи земли можно разделить на сколько угодно полей; но обработка их все-таки будет производиться крестьянскими орудиями н на крестьянских лошадях. Посему, прн улучшении системы хозяйства, необходимы; улучшение земледельческих орудий, лучшие породы рабочих лошадей и вообще большее развитие скотоводства. Следовательно, нужны капиталы. Капиталы явились бы и частные, н со стороны правительства, если бы можно было надеяться, что они принесут такие проценты, какие доставляют другие отрасли промышленности. При дешевизне хлеба в сравнении с стоимостью возделывания и при настоящем хозяйственном быте, на это никак нельзя надеяться. Вот почему, если в Смоленской губернии и встречаются улучшенные системы хозяйства, то это скорее — или благое намерение без желаемых результатов, или прихоть помещика. Коммерческих расчетов тут нет. В самом деле подобные улучвіения обыкновенно касаются самого небольшого количества из общего пространства возделываемых земель в известном хозяйстве, так что главная часть доходов получается от земель, обработывае-ных по трехпольному хозяйству. Там же, где введены улучшенные способы хозяйства в большем размере, на это потрачено много денег, которые далеко не приносят обыкновенных процентов. Почти в каждом уезде можно найти одно, два или несколько помещичьих имений, в которых введено многопольное хозяйство. Эти слабые попытки выйти из затруднительного положения, в котором находится Смоленская губерния, конечно, мало имеют влияния на общее благосостояние. Горько, но нельзя не сказать, что от этих улучшений помещичьего хозяйства иногда страдают крестьяне, которые с их тощими лошадьми и дурными сохами с трудом поднимают землю после клевера п.
Количество содержимого скота нимало несоразмерно пространству удобряемых земель; пропорционально, у государственных крестьян оно несколько значительнее, нежели в помещичьих имениях, считая в последних и господский скот. Вообще, скота в три с половиною раза менее, нежели нужно для достаточного удобрения, — именно, менее, нежели две головы крупного скота на десятину, между тем как нужно, по крайней мере, 6 голов; при истощенных Землях, средний доход с десятины озимого поля (рожь) 10–15 р. сер., ярового (овес, ячмень, греча) — 7— 11 р., всего с десятины в трех полях — 17–26 р. сер. І2. Средним числом, государственные крестьяне имеют 2,5 десятины пахотной земли на ревижскую душу, помещичьи обработывают на себя по 2,4 десятины:іа душу. Рассчитав расходы семейства из восьми душ, в том числе 4 мужеского пола, можем легко сосчитать средний доход того же семейства от хлебопашества; именно, при 4 ре-вижских душах семейство казенных крестьян имеет запашки 10 десятин, по ЗѴз в поле, и получает с них хлеба на 56–87 р. сер., а семья помещичьих — 9 десятин, или по 3 в поле, и получает хлеба на 51–78 руб.; при этом надобно помнить, что земли первых удобряются лучше, и потому доход скорее склоняется к высшему из крайних чисел, а у последних, наоборот, к низшему 13.
По сравнению засева и среднего урожая различных пород хлеба и количества их, нужных для продовольствия жителей, г. Соловьев находит, что при среднем урожае Смоленская губерния может отпускать на продажу: около 180 000 четвертей ячменя, около 105 000 четвертей гречи и 745 000 четвертей овса; но должна прикупить из других губерний около 315 000 четвертей ржи м. При этом автор думает, что урожаи приняты им выше средних, а продовольствие сокращено до крайнего предела, и потому в действительности на продажу остается менее, а недостаток ржи бывает значительнее, нежели он принял для избежания всяких упреков в уменьшении урожая и преувеличении количества, нужного для потребления. Но и при высоких цифрах среднего урожая, принятых г. Соловьевым, очевидно, что Смоленская губерния не в состоянии прокормить своего населения без ржи из других губерний. Что касается других отраслей сельского хозяйства, доходы с садоводства и пчеловодства незначительны; коно-плянники доставляют около миллиона рублей серебром. Что касается лесов, в некоторых уездах они почти не имеют цены (десятина строевого леса отдается на сруб за 3 р. сер.), между тем как другие уезды той же губернии терпят большой недостаток не только в строевом лесе, но и в топливе, хотя расстояние между этими местностями, страдающими одни от излишка, другие — от скудости, не превышает 200 верст. Причиною этого различия в ценах — недостаток путей сообщения. Из лесных уездов сплавляется в другие губернии леса на 500 000 р. сер. Относительно скотоводства автор замечает, что и лошади и коровы малы ростом, тощи и изнурены. О лошадях он замечает: «при таком содержании, на каком находятся здесь крестьянские лошади, нельзя ожидать улучшения породы посредством хороших случных жеребцов». Должно заметить также, что число лошадей по различным уездам вовсе не пропорционально количеству сенокосов, которое позволяло бы держать гораздо более лошадей. То же следует из фактов, относящихся к числу и качеству рогатого скота. Попытки улучшения породы остаются безуспешными, по скудному содержанию скота. Он держится почти только для навоза, потому что почти нет сбыта для молока.
Фабрики и заводы в Смоленской губернии малочисленны и незначительна: среднее годовое производство всех их нельзя оценить выше, как 1 миллион рублей |5. Поселянам эти фабрики и заводы не приносят почти никаких выгод, потому что все почти работы на них исправляются барщиною.
Торговля, также очень незначительная, состоит в том, что Смоленская губерния дешево сбывает свои сырые произведения (овес, ячмень, гречу, пеньку, кожи) и дорого покупает все предметы, служащие к удобству жизни среднему и высшему классам ее жителей, — классам, как мы видели, весьма немногочисленным. Крестьянин большую часть вещей, в которых встречается ему надобность, должен, по недостатку наличных денег, брать в кредит у прасолов, которые потом берут у него в уплату хлеб, пеньку и проч., с учетом тяжелых процентов, с обманом в мере и по слишком дешевой цене. Главные средоточия отпускной торговли — Бельская и Поречьская пристани и города Ржев и Зубцов. Из них Бельская отпускала сырых произведений — в 1817 г. более нежели на 19 миллионов р. ассигн., в 1818 г. более нежели на ЮУ2 миллионов р. ассигн., ныне отпускается на 4 миллиона р. сер.; Поречьская — на 2 миллиона р. сер., Ржев и Зубцов отправляют вместе с другими соседними пристанями на 6 миллионов р. сер. Подвоз хлеба, пеньки и проч. к этим пристаням занимает довольно большое число крестьян в свободное от хлебопашества время. Цены за провоз так невыгодны для них, что едва покрывают издержки на содержание лошади, а часто и не покрывают их; но тем не менее
