в доме. Случается видеть у некоторых больше; но надобно знать, что в этих должностях много есть людей из потерявших состояние на поссесиях и владевших собственными имениями. Есть экономы, которые сами имели по 400 и 500 душ и занимали почетные должности по выборам дворянства. У таких, конечно, можно найти остатки лучшей мебели, какой-либо любимый столик, кресло, зеркало, кровать, не проданные иногда с публичного торга или не забранные кредиторами. Там найдете немного и серебра, заветный серебряный поднос или сахарницу и другие вещи, перешедшие, может быть, от дедов. Эти остатки лучшего быта хозяев помещаются часто в простых избах без полу. Многие того мнения, что официалисты живут расточительно и одеваются выше своего состояния.
гим помещикам, и часто можно найти эконома даже лучше образованного (классически), нежели его помещик. Следовательно, по званию, они могут позволять себе одеваться лучше других классов; но на деле даже и этого кет, потому что все, что надевает жена эконома или другого официалиста, сделано из той же самой материи, из которой и мещанки в уездах делают себе платья, с тою только разницею, что материя выбрана с лучшим вкусом и платье сделано с большим уменьем.
К чести вольных официалистов следует отнести то, что все они, как ни малы их средства, стараются помещать в публичные учебные заведения своих детей, из которых весьма многие оканчивают курсы гимназии и университета и все почти проходят курс уездных училищ. Дети официалистов, по окончании учения, большею частию поступают в военную и гражданскую службу, а некоторые остаются при занятиях своих отцов. В помещичьих имениях можно встретить самых бедных и совершенно необразованных экономов, которые, жалуясь на дороговизну нынешнего учения, все -таки на старости отказывают себе во всяких удобствах, чтобы иметь возможность отдать в училище своего сына.
Прежде, когда помещики были богаче и имения больше, должности официалистов были наследственными. После отца вступал на его место сын, а отец, прослуживший известное число лет, получал пожизненный пенсион или кусок земли и дом, что называлось gratiam, а оттого пользующиеся 405
6к> назывались грациалистами. Дети официалйстов воспитывались йли вместе с сыновьями помещика, или главноуправляющего, а получив первоначальное учение, поступали в училища часто на счет помещиков, потому что плата за содержание не превышала в год 40 руб. сер., и то больше хлебом, крупами и салом. Теперь, когда с обстоятельствами помещиков все это изме* иилось, труды по должности не всегда вознаграждаются и положение офи -циалистов сделалось жалким.
Как бы то ни было, только нельзя не обратить внимания на различие в происхождении и в свойствах между официалистами здешних имений и должностными людьми в имениях великороссийских. Некоторая степень образованности первых, дворянское звание большей их части, их опытность, практическое знание дела, близкий надзор и ответственность, которой подлежат, полезны для исправности сельского счетоводства и внутреннего порядка в имениях. Эти же должности в великороссийских губерниях обыкновенно поручаются крепостным крестьянам и дворовым людям, которые, говоря вообще, по своему состоянию, по родственным связям с крестьянами, обязанными барщиной, по неопределенности ее исправления и по недостаточному надзору за ними, часто употребляют во зло данную им власть и участие в делах; управление их нередко бывает для крестьян обременительно и для помещика убыточно. В этом заключается одно из замечательных различий во внутреннем устройстве между имениями великороссийскими и здешними. Господские повинности крестьян приведены здесь к одной мере и одинакому способу исправления; оттого и управление помещичьими * крестьянами в западных губерниях менее затруднительно и более справедливо, нежели в великороссийских имениях, где не только повинности, но и все внутреннее устройство и хозяйство кмений и крестьян иногда совершенно зависят от произвола владельца или управляющего. Не входя в подробности управления, остановимся на одном предмете, весьма важном в благоустроенном имении, — это учет отработываемых крестьянами дней барщины и уплачиваемых денежных сборов. П о давнему порядку, в большей части здешних имений было заведено в начале года выдавать каждому хозяину книжку, в которую вписано число дней барщины и количество дней и сборов, следующих с него в продолжение года. П о мере отработки первых и уплаты последних экономическая контора, обыкновенно каждое воскресенье, отмечала то и другое в тех книжках и в своих книгах, а в конце года делала по ним общий расчет с каждым хозяином за целый год; оставшиеся за ним неисполненные дни барщины и денежные взносы переносила недоимкою в новую книжку на следующий год, а переработанные
дни или засчитывала, или расплачивалась за них. Этот простой порядок учета повинностей весьма полезен и для экономии и для крестьян. (Т . 2-й, стр. 255— 265.)
Кроме официалистов, в каждом большом поместье значительное число крестьян занято постоянными должностными обязанностями и работами — десятских, овчаров, воловиков, плотников и других мастеровых и проч. Вознаграждение за их постоянную служ бу для иных состоит в том, что другой работник из того же семейства совершенно освобож дается от барщины, а иные получают от помещика жалованье. Число их в Киевской губернии не менее 50 ООО человек, т. е. около пятой части всех рабочих мужеского пола.
И х труд, — говорит «Описание», — приносит владельцу доход точно так же, как вольнонаемные работники фермеру в других государствах.
Очень замечательно это стремление здешних хозяйств к производству работ не исключительно барщиной, а в значительной мере собственными сред-406
ствами, постоянными людьми на жалованьи и продовольствии владельца.
При некотором устройстве втого способа работ можно бы и вовсе обходиться без барщины.
Таков порядок господского хозяйства, когда имением распоряжается помещик или его управитель.
Другой способ извлечения помещиками дохода с имений заключается в сдаче их в арендное содержание, или, по-местному, в поссесию. Этот обычай весьма старинный и возник, как должно полагать о всех вообще откупах, от нужды в деньгах владельцев. В старинных актах сохранилось много условий помещиков с дворянами и с евреями на уступку им во временное владение своих поместий или в уплату занятых сумм, или вместо процентов за них. Отдача имений во временное владение посторонним лицам
ставляла владельцам столько удобств, избавляя их от хлопот хозяйства, что этот обычай сделался общеупотребительным в здешнем краю, как и в прочих западных губерниях.
Арендаторами дворянских имений при польском правительстве были частию евреи, частию дворяне, искавшие в этом занятии пропитания и прибытков. Впоследствии евреи устранены от арендования имений и удержали в своих руках винную продажу и другие оброчные статьи. Н о наконец и это участие евреев в управлении имениями уничтожено. Ныне арендаторы большею частию из местных дворян, и все, что сказано выше о состоя -нии официалистов, применяется в равной мере и к поссесорам, с тем, однако, различием, что состояние последних еще менее обеспечено, и из него нередко переходят в экономические должности. И з приведенных в начале статьи чисел видно, что число имений, находившихся в 1847 году в аренде, составляет 12 процентов общего числа имений.
Арендная плата, или так называемая здесь тенута за имения, отдаваемые в поссесию, весьма различна, смотря по местности, почве, выгодам имений, числу желающих взять их в аренду и т. п. Последнее обстоятельство имеет особенное влияние на цены и ставит их в зависимость от владельцев. По размножению класса поссесоров и еще более по исключении их с 1844 года из государственных имений, конкуренция между ними на вакантные поссесии ныне весьма усилилась. Видя в содержании аренды единственный способ пропитания своих семейств, каждый поссесор без места стремится всеми силами удержать за собою открывающиеся аренды и друг перед другом набивает на них цену или соглашается на возвышенные владельцем платы, не будучи уверен, позволят ли ему средства имения выполнить принятые обязательства. Многие из поссесоров имений с почвою, не производящею пшеницы, считают хорошим годом, когда удается исправно выплатить тенуту, прожить с семейством и прокормить свой скот, хотя и без всякого денежного дохода. И для этого, разумеется, поссесор должен употребить все свое искусство и неутомимую деятельность, при строгой простоте
В Киевской губернии нет обычая отпускать крестьян на оброк, потому что помещики не доверяют исправности крестьян в уплате оброчной суммы. Н о есть один замечательный пример среднего положения между барщинным и оброчным. «Удачные результаты» сделки этой между помещиком и его крестьянами, по сл о-вам «Описания», «достойны подражания не только в здешнем крае, но и в великороссийских поместьях».
Владелец местечка Ржищева (имеющего до 2 000 душ ), в ви-407
дах улучшить состояние своих крестьян, предложил им «взять самих себя на арендное содерж ание». П о его мысли, это должно было служить для крестьян приготовлением к переходу на оброчное положение. Господские поля остались в прежнем объеме и в отдельности от крестьянских. Они обработываются целою общиною; но крестьяне сами продают с них хлеб, из вырученных денег платят помещику определенную сумму, а остаток этой общинной выручки употребляют на общественные надобности или делят между собою. Киевские крестьяне не привыкли жить и работать без надзора, не привыкли к торговым оборотам; потому первые годы нового положения были для них затруднительны, но потом они стали получать от него значительные выгоды. Общинными работами заведуют двое старшин, которых выбирают крестьяне. Помещичьим крестьянам для хлебопашества предоставлено их владельцами п Киевской губернии почти столько же пашни, сколько обработывается крестьянами на помещиков, даже несколько более (на 10 десятин господской запашки приходится 11 десятин крестьянской). Н о пропорция лугов и сенокосов, оставленных им в пользование, гораздо менее: при господских хозяйствах состоит
в полтора раза более лугов и сенокосов, нежели при крестьянских. «Описание» замечает, что последнее обстоятельство должно оказывать влияние на благосостояние крестьян, имеющих недостаток в продовольствии настоящего числа своего скота и в способах к его размножению. Всего в сложности на одну душу мужеского пола предоставлено помещичьим крестьянам без малого две с половиною (2,44) десятины усадебной, пахотной, огородной и сенокосной земли, т. е. слишком в полтора раза менее, нежели пропорция, находимая нами у государственных (старостинских) крестьян, где на душу мужеского пола приходится таких земель с лишком по 4 десятины (см. «Описание», т. 2, стр. 422). И з этого общего количества земли помещичьи крестьяне имеют хлебной запашки, средним числом, без малого по две трети (0,64) десятины на душу обоего пола.
Н о пользование землею и хозяйственные выгоды разделены между крестьянами очень неравномерно, не только по различным уездам и поместьям, но и по различным семействам в одном и том же хозяйстве. Семейств, которые имели бы достаточные средства для обработки земли, в каждом поместье не так много, как семейств, не имеющих скота и потому лишенных возможности с успехом обработывать землю для себя.
Помещичьи крестьяне в экономическом
