при молчании об этих недостатках, вышла бы плохая характеристика общества, и если б императрица хотела писать характеристику, она бы, конечно, обратила на них более внимания, нежели на все
остальное. Недостатки эти существовали и были сильны тогда в русском обществе. Доказательство представляет тот же «Собеседник», в котором помещены «Были и небылицы». И з совокупности заметок этого журнала, действительно, можно составить довольно полную характеристику общества, что и сделал г. Лайбов во второй статье своей. Сказать же, что характеристика общества заключается в «Былях и небылицах», почти то же, что сказать, будто, напр., «Хвастун» Княжнина или «Говорун» Хмельницкого представляют полную характеристику общественных недостатков.
Но какие же новые черты отыскал г. Галахов в «Былях», черты, которые были бы упущены из виду г. Лайбовым и могли изменить взгляд на это сочинение? Никаких. Он только распространил ненужными выписками из комедий императрицы и пр. то самое, о чем упомянул и г. Лайбов. Стоит сравнить все содержание статьи г. Галахова с 67—68 страницами статьи г. Лайбова в № V III «Современника», и каждый увидит, что г. Галахов ничего сколько-нибудь важного не прибавил к тому, что мы узнали о «Былях и небылицах» от г. Лайбова, у которого сказано было: «в первой же статье «Былей» осмеиваются: самолюбивый, нерешительный, лгун, мот, щеголиха, вздорная баба, мелочной человек… Во второй находятся насмешки над пренебрежением к литературе… Далее насмешки над человеком, который некстати высказывает свое недовольство, над женой, не любящей мужа, над девушкой, которая белится, и пр. …автор вооружается против пристрастия к иноземному, особенно французскому, против того, когда человек тянется, чтобы выйти из свое го состоя ния, п ротив непостоя нства, часто ме ня ю ще го за веде н-ный порядок, против умничанья, которое он называет скучным…» Г. Галахов 858
счел нужным распространить все это выписками; но так как «Были» давали ему материала очень мало, то он начал выписывать из комедий, из Полного собрания законов, из «Словаря достопамятных людей», из «Историй Московского университета», и пр., и пр., воображая, что он представляет характеристику «Былей и небылиц». Да ведь делать эти выписки—Дело совсем не
трудное. Г. Лайбов, конечно, сумел бы наделать их не менее г. Галахова, тем более, что смирдинское издание русских авторов и «Наказ» Екатерины II (главные материалы г. Галахова) у всякого под рукой. Таким образом, легко было бы, вместо шести страниц, выписать о «Былях» сорок три, и, следовательно, о всем «Собеседнике», вместо ста, семьсот страниц. Но г. Лайбов не в праве был сделать этого, говоря об одном из сочинений Екатерины II, а не об общем характере литературы. Если бы он писал статью о «нравах русского общества в век Екатерины», тогда, конечно, он мог выписывать все, что можно найти о них в современной литературе. В настоящем же случае он, по нашему мнению, хорошо сделал, что помнил, о чем он пишет.
Г. Галахов сам заметил неуместность своих рассуждений и оправдывает их тем, что «историко-литературное рассуждение должно выяснить вопрос вполне, поставить его в соотношение и с мерами правительственными и с произведениями словесности». Он говорит, что «нельзя оградить себя одними «Былями», что «нужно начать издалека»… И все это для чего же? Для того, чтобы доказать, что у нас, в самом деле, было в прошлом столетии пристрастие к французскому воспитанию, что действительно были суеверия, были масонские общества, что точно были люди, не платившие долгов, мотавшие, дурно исполнявшие семейные обязанности! Да помилуйте, кто же в этом сомневается? Это уже дело решенное. Ваша задача должна состоять только в том, чтобы показать, что я как отразилось в «Былях и небылицах». И вы, несмотря на щедрые выписки, успели представить из «Былей и небылиц» не более характерных черт, нежели г. Лайбов.
Г. Г алахов не понимает, откуда вывел г. Лайбов, что в веселом тоне «Былей» выразился блестящий век Екатерины, век веселий, век празднеств и пр. («Отечественные записки», стр. 82). Самое это мнение о веке Екатерины он считает ложным (стр. 44). Почему господин Г алахов отвергает качество, всеми признанное за этим блестящим веком и оставившее столь яркие следы и в тогдашней литературе и в воспоминаниях современников, этого он не считает нужным объяснять. Он, очевидно, не хочет обратить внимания на то обстоятельство, что во время Екатерины II, по крайней мере, столько же было писано од на празднества, сколько и на победы, что веселое направление выражалось во всем. А стоило бы, кажется, хоть припомнить конец оды Державина на смерть Мещерского, и тогда слова г. Лайбова о веке Екатерины представились бы не более, как перифразом ее заключительной строфы.
Но всего интереснее рассуждение г. Галахова о тогдашнем воспитании. Несколько страниц об этом порождены тремя строками одного из примечаний г. Лайбова («Современник», № 9, стр. 64), где сказано; «Замечательно, что во время издания «Собеседника», несмотря на частные выходки некоторых журналов, в литературе нашей еще господствовало полное доверие и уважение к французам и их учению». Хотя перед этим ничего не говорилось о воспитании, но г. Галахов вообразил, что учение именно употреблено здесь в смысле школьных уроков, и написал грозную страницу, в которой упоминает и о Фонвизине, и о сатирических журналах 1769—74 г.
(которые оговорены были и г. Лайбовым), и даже о комедиях Сумарокова.
С маленькой натяжкой он мог бы прибавить сюда и сатиры Кантемира и даже «Камень веры» Стефана Яворского. Г. Лайбов говорит о философских учениях, а г. Галахов воображает, что дело идет о детских учителях.
В доказательство того, что воспитание наше стремилось к народности с самого восшествия на престол императрицы Екатерины, он приводит много мест из «Полного собрания законов» и из «Наказа» и говорит, что Бец-кий работал в этом духе по идеям императрицы. Но странно, как г. Галахсв, умея приводить букву, не может вникнуть в истинный смысл и дух того, из 859
чего он приводит. Как будто официальная бумага — такое литературное произведение, которое прямо вам и объясняет внутренний характер всего дела. Совсем нет: здесь нужно добраться до сущности некоторыми соображениями. И, раскрыв «Собрание учреждений и предписаний о воспитании в России» (Спб., 1789 г.), совсем нетрудно сообразить дело, видя, что тут беспрестанно толкуется о греках, персах и римлянах, приводятся выписки из Локка, Саншеса, Гюма, Монтаня, припоминаются мнения Ришелье, помещаются вегециевы наставления, указывается на книгу о законах и домостроительстве Датского королевства, для пополнения и разъяснения изложенных здесь правил, говорится, что воспитательный дом учреждается по примеру Голландии, Франции и Италии, высказывается безусловное восхищение кассельским и лионским госпиталями для бедных, и пр., и пр. Г, Галахов в защиту своей мысли приводит также слова из официальной речи Сумарокова на открытие Академии художеств (стр. 60) и замечает, что Сумароков как бы повторяет здесь мысли Бецкого. Н о вот что тот же Сумароков говорил о Бецком в частной беседе: «есть де некто г. Тауберт: он смеется Бецкому, что он робят воспитывает на французском языке. Бецкий смеется Тауберту, что он робят в училище, которое недавно заведено при Академии, воспитывает на языке немецком, А мне кажется, и Бецкий, и Тауберт — оба дураки: должно детей в России воспитывать на языке российском» («Сем. Пор. Зап.», стр. 436). Вот какая может быть разница между самым делом и официальным представлением его: не худо г. Галахову заметить эту разницу.
Теперь спросим
Стр. 723, 10 строка снизу. В рукописи после слов: «статьи г. Галахова?», следует: — того, что представили своим читателям плохую статью.
Вообще, мы думаем, что «Отечественные записки» берут на себя в отношении к «Современнику» ту роль, какую играла относительно «Отечественных] записок» в блестящую эпоху их существования «Северная пчела», и что эта роль может принести «Отечественным] запискам» столько же чести, сколько приносила «Северной пчеле».
Декабрь 1856 г.
(стр. 723— 729)
Первоначально опубликовано в «Современнике» 1856, №12,
стр. 293—300; перепечатано во II томе полного собрания сочинений (СПБ.,
1906), стр. 653—658.
Рукопись-автограф на пяти листах в полулист писчего формата хранится в Центральном государственном литературном архиве; в «Современнике» помечена: «Декабрь»; в полном собрании сочинений — «Ноябрь»; в рукописи— «Ноябрь и декабрь». Сохранилась не полностью: отсутствуют отрывки текста: 1) на стр. 728, строка 24, начиная со слов: «В самом начале Нынешнего года» и кончая словами: «разъяснение многих недоразумений» (стр. 728, 4 строка снизу), и 2) на стр. 729, строки 18—29, начиная со слов: «Появление «Русской беседы» и кончая словами: «замечательными достоинствами». Этот пробел происходит от дефекта рукописи, лист которой наполовину оторван.
Стр. 723, 3 строка снизу. В рукописи после слов: «самых выгодных», еле—дует: и почетных при данном положении обстоятельств. Уже одно недовольство, при обнародовании мирных условий распространившееся в обеих воевавших с нами странах, могло бы, в случае нужды, служить неоспоримым свидетельством, что условия эти были для нас выгоднее, нежели для них.
[В самом деле, мы в сущности не лишились ничего]. Мир, который Стр. 724, 21 строка. В рукописи: статьи, — явилось даже несколько новых книг, заслуживших общее внимание, чего давно уж не было. Так оживилось
Стр. 725, 11 строка снизу. В рукописи после слова: «смысле» — сноска: Признаемся, мы не ожидали, чтобы «Русский вестник» почел приличным воевать в своем объявлении о подписке на следующий год против других жур-860
налов, — да, вероятно, теперь и сам он видит странность своей досады; в последнем предположении мы не станем и говорить о неловкости этого странного нападения.
Стр. 726, 5 строка. В рукописи: для развития всего нашего общества, всей нашей литературы.
Стр. 726, 7 строка. В рукописи: думают; [они знали только, что на Западе им что-то не нравится] их доктрина.
Стр. 726, 20 строка, В рукописи : раем. Просвещение и в Западной
Европе еще не одержало совершенной победы над невежеством, добро над
злом. Истинно образованный русский
Стр. 726, 24 строка. В рукописи после слов: «и хорошем», следует: что единственная разница между ими может существовать только в том, что один ожидает в Европе (как и везде) победы добра над злом, света над тьмой; другой считает Западную Европу страною, отжившею свой век; один полагает, что семена добра у нас будут возрастать по разумным историческим законам, другой увлекается надеждою, что для его любимой страны, его отчизны может найтись исключительный, совершенно гладкий и очень краткий путь развития. Мы полагали
Стр. 726, 9 строка снизу. В рукописи: были неправы [«Русскую беседу» напрасно было бы винить за преувеличения, за пристрастия, напрасно было бы соглашаться с нею в чем-нибудь.]
До сих пор
Стр. 726, 7 строка снизу. В рукописи; хотя отчасти [до сих пор она не сказала еще ничего такого, что
