журнал ы , в особенност и «От ечест венны е] записки» и «Современник» назы вают талантливыми л юдьми, пишут очень пл охо. Пол ожим на минуту, что это мнение справедл иво: ведь мы уже сказал и, что не будем спорить с г. Шевы ревы м от носител ьно т ого, что худо, что хорошо, а будем тол ько изучат ь своеобразны й способ развит ия его воззрений и оригинал ьную методу его доказы ват ь справедл ивость своих понятий . Пол ожим , что все эти беллетристы писали дурно; но каким же способом доказы вает эт о ученый авт ор? Сл едующим: все л учшие петербургские мол оды е беллетристы сост авл яют одну школ у, кот орая тогда был а назы ваема нат урал ьною; глава этой школ ы — г. Никит енко. Докажем же, что г. Никит енко ошибает ся в своих т еориях, — и дело будет решено. Вследствие этого, бол ьшая пол овина «очерков» посвящена изобл ичению ошибочной теории г. Никит енко 50. Чт о сказат ь об этом умозакл ючении?

Ником у не запрещает ся искать ошибок у г. Никит енко, как и у всякого другого писател я; но какое дело г. Никит енко до всей петербургской бел л етристики? Когда он объявл ял себя или какой повод подавал он считать себя ее представител ем? Ведь каждому извест но, что г. Никит енко всегда стоял вне всяких партий и школ , в журнал ьны е прения не пускал ся и никогда не имел мысли

образоват ь вокруг себя какую бы то ни было школ у. С другой ст ороны , какое дело бел л етристам натуральной школы до справед-л ивости или несправедл ивост и теорий г. Никит енко? Разве они объявл ял и себя или кто- нибудь считал их учениками г. Никитенко? Ведь каждому, кто имел в руках хот я одну книжку «От ечест венны х] зап[исок]» или «Современника», был о в то время извест но, что т еория г. Никит енко и нат урал ьная школ а — предметы, нимал о друг от друга не зависимы е. Каким же образом можно бы л о вообразит ь, что, опровергая т еорию г. Никитенко, можно поразит ь нат урал ьную школ у, а для поражения натуральной школы необходимо нападать на т еорию г. Никитенко? «Д а. много т акого пишется на земле, друг Горац ио, чего не понять мудрецам», невол ьно скажешь, применяя к этому не-пост ижимому сл учаю сл ова Гамл ета. Н о вот, за длинными оп ро-вержениями теории г. Никит енко, следуют, в самом конце статьи, краткие вы говоры , уже прямо обращенны е к натуральной школе: она уничт ожена крит икою теории г. Никит енко, следовател ьно, много тол ковать с нею не для чего. — Дел о решено: искусство в России погибает от теории г. Никит енко. Ост ает ся тол ько указать признаки упадка. Признаки эти, оты сканны е преимущественно у г. Григоровича и г. Тургенева, сл едующие:

102

Укажем на признаки этого падения искусства в школе, которая всех деятельнее умствует в современной словесности. Первый признак—отсутствие художественной совести в большей части ее произведений . Редко заметите вы свободу личного чувства, которое совершенно увлекалось бы искусством и служило бы ему по призванию. Редко коснется вас творчество вдохновения, редко повеет свежестью дара; все большею частью сочинения деланные, прошедшие иногда через скуку усилий , которая отзывается даже и в лучших произведениях школы.

Второй признак — эфемерность рождающихся талантов. Прежде у нас был мор на дарования. Какой — то таинственный рок их преследовал, — и мы оплакивали преждевременную их кончину. Теперь таланты умирают заживо. Первая повесть пробудит в вас надежду, вторая ослабит ее, третья приведет в отчаяние, а четвертой вы уже и не читаете.

Третий признак— какое- то совершенное отрицание коренных начал народной жизни, той основной сущности, той живой истины, которая глубоко лежит в народе… Всего более нападают на низшие слои народа и клевещут на его дей ствительность в дурную сторону, Народ наш, главными свой ствами своего большинства, конечно, не заслужил таких наветов со стороны литературы отечественной … Какую же цель имеет наша литература, возбуждая в образованном обществе почти отвращение к народу своими литературными доносами? Иные, читая все это, пожалуй , подумают, что народ наш едва ли достоин какого- нибудь улучшения своей участи. Мы решительно не понимаем здесь цели наших писателей («Москвитянин», 1848, № 1, стр. 49).

Мы опять говорим: нас занлмает не то, хвалит или осуждает г. Шевы рев, а то, как и за что хвалит или осуждает он. Почему не искать недостатков и у лучших тогдашних (и нынешних) беллетристов? Н о ст ранно находить, что у них недостает именно того, чем они особенно богаты. Как понять первый признак упадка, мы не придумаем: кто заставл ял или что заставл ял о г. Григоровича и г. Тургенева насил овать дарование? Ужел и теория г. Никит енко? По ходу речи, дол жно быть, или он, или, скорее, тот загадочный Геркул ес, который , как мы выше видели, подымал их в отвлеченную пустоту, где они дрягал и ногами? Дол жно быть, он, потому что он выведен на сцену именно в этой статье.

Но кто он? этого не разрешил и бы ни Конфуций , ни Лао — дзы .

Как блистательно оправды вается второй признак — эфемерность талантов, мы пост оянно видим, было очень хорошо видно и в то время. Дей ствительно, г. Григорович после своей «Деревни», а

г. Тургенев после первого из «Рассказов охотника» — «Хорь и Кал ины ч» — не написали уже ничего сносного, и в наст оящее время имена их уже давно забыты публ икою. Мы готовы держать пари, что из тысячи читателей едва ли один припомнит теперь, что существовал и когда- то г. Григорович и г. Тургенев. Но удачнее всего вы бран третий признак. Можно говорить против писателей , нами названны х, что угодно; но упрекать их в недостатке л юбви к народу, упрекать в том, что их произведения возбужд а-ют отвращение к народу, — да ведь это все равно, что упрекать огонь в хол одности, Говард а в эгоизме, Вил ьберфорса в жест о-кости.

Кроме всех исчисленных причин, погибель русской литературы предстояла в наискорей шем времени от порчи язы ка в петербург-103

ских журнал ах неправил ьны ми и чудовищными вы ражениями.

Г. Шевы рев был так возмущен этой страшной опасност ью, что решил ся для спасения русского язы ка составл ять и печатать в «Москвит янине» сл оварь «барбаризм ов, сол ецизмов и прочих измов» 5| . Необходимое! ь и пол ьзу его он объясняет следующим образом : «С некоторы х пор русский язы к до того начал страдать от нововведений , что ст ановит ся и бол ьно и ст рашно за родное сл ово всякому, кто его л юбит и уважает ». Дл я противодей ствия этой погибели родного сл ова, он обещает ся «пост оянно выдавать сл оварь всех чудовищны х выражений , кот оры ми так особенно богата наша периодическая сл овесност ь». Эт от сл оварь принесет пол ьзу л итературе, «производ я в публике тот комический хохот, который будет весьма спасителен для русского сл ова». — Обещ а-ние «выдавать пост оянно» стол ь полезный труд, конечно, не со-ст оял ось: за первым, довол ьно бол ьшим отры вком явил ся в следующей книжке «Москвит янина» второй , г оразд о меньший от-ры вок сл оваря. Тем дело и кончил ось. Н о интересно познакомить читателя с несколькими образц ам и тех «чудовищны х выражений », которы е угрожал и погибел ью родному сл ову и которы е, по мнению почтенного авт ора, дол жны были «произвест и в публике комический хохот ». Вот какого род а эти «чудовищны е вы ра-жения»:

Из- под сал фетки, покрывавшей стол , высовывал ась юл ова лягавой собаки.— Он начал подымать взоры. — Толстый , рослый мужчина, который , после прорезывания зубов, ни разу не был бол ен.— Миньятюрная старушка, с повисшими бровями и тоненькими бледными губами. — Люди хилые, разбитые парал ичом», и т. д., и т. д.

«Комический хохот » дол жны возбуждат ь преимущественно сл ова, напечатанные курсивом.

Читатели, быть может , еще помнят, что в этом благом деле ученый составител ь сл оваря имел столь же искусного, но более неутомимого преемника — г. И. Покровского, который , года два или три тому назад , пост оянно обогащал каждую книжку «Москвитянина» своим превосходны м «Памятны м листком ошибок против русского язы ка» 62. Прият но нам заметить, что г. Шевы рев имел и достой ного предшественника, именно извест ного нашего журнал ист а князя Шал икова, который украсил одну из книжек «Москвит янина» за 1841 год небол ьшою, но очень пол езною статьею под загл авием, стол ь же остроумны м, как заглавие, данное ученым авт ором своему сл оварю, — именно статьею —

«О л итературном размежевании». Вот небольшой отры вок из этого прекрасного т руда, посл ужившего образц ом для г. Ше-вырева:

Подражать в прозе Карамзину, а в стихах Пушкину значит избрать лучшие образцы . Повиноваться гве номофетам бездарным единственно потому, что размножил ось их число — смешная и жал кая слабость, которая, наконец,

моает аролилнуть во все суставы нашей литературы, ныл*, кажется, болев нежели когда- нибудь, похожей на внееву ладню, не управляемую рулем усердного, ревностного Пал ииура, низвергнутого коварным Морфеем в морские бездны, и бросаемую ао все стороны мятежными волнами, не подчиненными в лал иеах нашей литературы спасительному трезубцу Нептуна, за неимением сего божества. — Кто, например, оспорит нас, если скажем видимую истину, что к нам из младенчества русской словесности возвратились самые грубые галлицизмы, солецизмы, барбариэмы , изгнанные великим ее законодателем? И кому же она обязана сею пагубною амнистиею? Тем первокл ассным (как, очевидно, они думают о себе) современным писателям, которые заменили предлог о предлогом про и пишут про Рим, про бал, про родину, — нисколько вместо нимало, раз вм. однажды, надо вм. надобно, да вместо так… О, времена! Князь Шал