У нас столько других дел и занятий . Не смешно ли требовать литературы, когда мы едва грамоте знаем? или созданий великих, когда образование и просвещение не дают к тому средств? …Взгляни на общество, определи степень нашего образования я просвещения. ожидай в будущем, делай сам, чтб можешь, в надежде: не мне. так внукам пригодится, а между тем не требуй , чтобы дитя в пеленках плясало менуэт. Я нимало не дивлюсь, замечая у нас мелкость литературную и находя повсюду бесцветность, холодность, подражательность. От этих ли пестрых кукол, от этих ли человечков на восковых ножках ждать высоких, сильных порывов души, глубокого восторга, самобытных созданий ! У них все детские пороки] Самохвальство, горделивость, подражательность, все это най дешь ты в литературе нашей , и ни одной добродетели, даже ни одного порока взросл ого человека… Д а чт б я заговорил таким языком? С литературою русскою надо шутить и смеяться, потому что на детей сердиться смешно и грешно. Пусть критика ставит иногда русских литераторов в угол, за шалости; пусть публика иногда дарит вниманием их стишки и твореньица, как дарят детей обновками к празднику — и только!
— Все это буквал ьное повторение того, что говорил ось в статьях Над оумко.
СТ А Т ЬЯ П ЯТ А Я
Крит икою «Тел ескопа» бы л о пол ожено основание критике гоголевского периода. Эт о внутреннее род ст во мысли вы разил ось и внешним образом в первоначал ьны х от ношениях людей , из кот оры х одному дост ал ось на дол ю начат ь, а другому — совершит ь дело водворения у нас справедл ивы х л итературны х понятий . Н о как впоследствии времени эти люди стал и чужды друг другу, так и мысль, через них вы ражавшаяся, достигнув пол ного развит ия в сл ове бывшего ученика, раскры л а в себе сод ержание, сущест венно разл ичное от того, что обнаруживал а в первы х, еще несовершенных своих проявл ениях у бы вшего учител я. Коренны е черты род -ства между этими двумя ее фазисам и указат ь очень легко: стоит только припомнить общую точку зрения крит ики Над ежд ина. Существенным основанием всех его воззрений сл ужил и идеи, вы ра-баты вавшиеся германскою фил ософиею. Сообразн о духу этой фил ософии, он рассмат ривал л итературу, как одно из частны х проявлений общей народной жизни, в связи с другими ст оронами жизни; т ребовал , чтобы она сознал а свое назначение — быть не праздною игрою личной фант азии поэт а, а вы разител ьницею народного самосознания и од ною из могущественней ших сил , движущих народ по пути ист орического развит ия. Всл едствие таких 12 Н, Г. Чернышевский , т. 111 177 вы соких понятий о назначении л итературы, немецкая фил ософия
поставл ял а необходимост ью, чтобы в ее произведениях значительность идеи, без которой форм а пуста, соединял ась с художествен-ност ью формы , осуществляющей идею. От этих эстетических аксиом крит ика гогол евского периода никогда не отступала. Н а-против, чем более она развивал ась, тем гл убже, полнее и сильнее понимал а и вы ражал а эти идеи. Сходст во, как видим, закл юча-л ось в одинаковости общего начал а. Он о очень значител ьно; его можно назват ь наст оящим кровны м родством. Разл ичие было еще г оразд о более важно. Он о зависел о от степени развит ия этого общего начал а; оно сост оял о в глубине и целостности воззрения, в посл едовател ьности его приложений и в важност и выводов, какие давал о его применение к фактам, представляемым литературою. Чт обы видеть, какое огромное расст ояние, уже по необходимости, лежавшей в духе времени, не говоря о причинах разл ичия, зависевших от л ичного характ ера крит иков, отделяло критику гогол евского периода от критики «Тел ескопа», надобно сообразить, какому изменению подвергл ись в своем прогрессивном движении те элементы нашей умственной жизни, из взаимного проникновения кот оры х сл агает ся критика, с той поры , когда кончил ась журнал ьная деятельность Надежд ина (1834— 1836), до той эпохи, когда крит ика гогол евского периода достигл а (1844— 1847) край них пределов развит ия, пол оженны х ей не стол ько границами сил и сл ишком кратковременной жизни человека, бывшего главным ее представителем (сил ы эти были огромны и раскры вал ись перед нами далеко не во всей пол нот е), скол ько границами пот реб-ностей и требований нашей публики. Над обно припомнить ход постепенного развит ия у нас научны х понятий и литературы в этот период времени, очень непродолжительный , обнимающий всего каких- нибудь двенадцать лет, но ознаменованный в нашей умственной жизни многими очень важны ми фактами.
Над ежд ин ввел в наше л итерат урное сознание идеи, вы рабо-танные н- емецкою фил ософнею «. Эт о засл уга очень важная. Но * Задол го до Надеждина, немецкая фил ософия имела последователей между русскими учеными. Особенного внимания заслуживает то, что ею с любовью занимались в наших духовных академиях. По случаю издания « [Логики» Бахмана 8 русском переводе Надеждин говорит («Мол ва»,
1832, № 20), что в одной из Гнаших1 духовных академии давно уже переведены сочинения Канта, Шеллинга, Фихте, Якоби. Позднее, в Киевской духовной академии, история философии от Канта до Гегеля преподавалась по известному сочинению Мишелета (берлинского). Имена высокопреосвященного Фил арета, митрополита московского, и преосвященного Иннокентия одесского должны занимать в истории философии у нас такое же место, как и в истории богословия. Всем известны заслуги протоиерея Ф. А. Голубин -ского. Из светских ученых, до Надеждина, нельзя не вспомнить о Фесслере, Велланском и в особенности И. Я. Кронеберге и М. Г. Павлове. Последний имел даже значительное влияние на молодое поколение, воспитывавшееся в Московском университете, и ему, быть может, даже более, нежели Надеждину, принадлежит слава распространения любви к философии между молодыми 178
Надеждин был последователем Шел л инга, и если принадл ежал , как мы говорил и, к тем из учеников этого фил ософа, которы е развивал и его понятия сообразно духу времени, то все, однако же, в сущности ост авал ся учеником Шел л инга. Н о система этого мыс* лителя сама по себе неудовлетворительна, и главное значение ее состоит тол ько в том, что она была зароды шем, из кот орого развилась система Гегеля. Эт ого фил ософа Надежд ин, как по всему видно, никогда не признавал своим руководител ем, счит ая его не более, как даровитым последователем Шел л инга. Понят ь Гегеля, который дал истинный смы сл и наст оящую цену неопределенным и отрывочным мыслям Шел л инга, бы л о предоставл ено уже еле*
дующему покол ению, обрат ившемуся к изучению немецкой фил о-софии отчасти по самостоятел ьному стремл ению, отчасти, конечно, бл агодаря деятельности Надежд ина и Павл ова. Нескол ько времени эти юноши абсол ют ною ист иною считали учение Гегеля в таком виде, как изл агал его этот мыслитель. Н о скоро познакомились они с сочинениями учеников Гегеля, которы е, с ст рогою последовател ьностью развивая существенны е идеи учителя, от -вергли все, что в его системе противоречил о этим основны м принципам, и, наконец, преобразовал и его систему так, как прежде он преобразовал систему Шел л инга. Без всякого преувеличения, надобно сказат ь, что так назы ваемою школ ою Гегеля образовано бы л о совершенно новое фил ософское учение, кот орому система самого Гегеля сл ужил а не более, <как предшественницею, тол ько в этом учении пол учившею свой смысл и оправдание. Тем завершил ось развит ие немецкой фил ософии, кот орая, теперь в первый раз достигнув пол ожител ьны х решений , сбросил а свою прежнюю схол астическую форму метафизической трансцендентал ьности и, признав т ожество своих резул ьтатов с учением естественных наук, слил ась с общей теориею естествоведения и антропол огиею 95. Тогд а и увлечение системою Гегеля, кот орому на время совершенно подчинял ись молодые русские приверженцы немецкой фил ософии, уступило место новы м воззрениям, вы сказанны м его учениками. Предмет этот имеет вы сокую важност ь для ист ории нашей л итературы, потому что из тесного дружеского кружка, о кот ором мы говорим и душою кот орог о был Н . В. Станкевич 96. скончавший ся в первой поре мол одост и, вышли или впоследствии примкнули к нему почти все те замечател ьны е люди, которы х имена сост авл яют честь нашей новой сл овесности, от Кол ьцова до г. Тургенева, Без сомнения, когда- нибудь этот благородней ший и чистей ший эпизод ист ории русской л итературы будет расска- зан публике достой ным образом . В наст оящую минуту еще не пришл а пора для того. литераторами, о которых мы будем говорить. Тем не менее, когда выступил Надеждин, немецкая философия не только для большинства публики, но и для большей части образованней ших писателей наших оставалась еще предметом неслыханным и непостижимым,4. 12* 179 Таким образом , в течение семи или восьми лет научные поднятия, на кот оры х дол жна основы ват ься крит ика, прошл и два великие фазиса развит ия и достигл и той окончательной ясности, пол ноты и посл едовател ьности, которой недоставал о им в системе самого Гегеля, не тол ько в системе Шел л инга, [содержавшей не более, как отры вочны е и неопределенные зароды ши того, что было вы сказы ваемо Гегелем]. И если Шел л инг в наст оящее время имеет значение тол ько как непосредственный учитель Гегеля, то и сам Гегель, в свою очередь, имеет значение тол ько как предшественник строй ного и пол ного учения, вы работ анного его школ ою из тех принципов, которы е в его системе вы сказы вал ись не более, ка(? в виде темных предчувствий , оставал ись без приложений и д аже были подавляемы прот иворечащими их существенному смы с-лу трансцендентал ьными понят иями, наследием одностороннего идеал изма. Тол ько трудами новей ших немецких мыслителей фил о-софия
