насл аждат ься сиянием, более ярким и живительным, нежели какой давали светила ночи, которы е озаряют ныне путь наш во мраке.]

Предварител ьны е объ яснения наши кончены, и мы теперь можем приступить к под робному изл ожению л итературны х мнений Бел инского. В этом деле мы пост оянно будем приводить его собственные сл ова, и труд наш ограничивает ся тол ько вы бором важней ших мест из его посл едних статей . Дл я большей точности, мы не будем даже отступать ни от того порядка, в кот ором писаны были они, ни от т ого поряд ка, в кот ором изл агают ся эти мысли в каждой статье: мы прост о представим извлечение из последних статей Бел инского, зная, что это будет приятнее всего дл я читателей , пол езнее всего для л итературы .

Начинаем наши извл ечения анал изом статьи Бел инского, помещенной в «Пет ербургском сборнике» — «Мы сл и и заметки о русской л итерат уре».

Безотносител ьное дост оинст во нашей л итературы , по мнению Бел инского, еще не очень велико. Эт о понятие важно, потому что

кы , рад уясь своим успехам, сл ишком накл онны воображат ь, что уже недалеко ост ал ось нам до т ого, чтобы стоять на ряду с образованней шими народ ами и отдыхать на воображаемы х л аврах. Необход им о напоминат ь нам, что эта вы сокая мечта не более, как мечта. Есл и мы чем можем по справедл ивости гордит ься, то, без сомнения, л ит ерат урою: она сост авл яет л учшую ст орону нашей жизни; а между тем, и л ит ерат ура наша до сих пор находит ся в сост оянии, бл изком к младенчеству. Но, несмотря на свою сл абост ь, для нас она имеет чрезвы чай ную важност ь:

Какова бы ни была наша литература, во всяком случае, ее значение для нас гораздо важнее, нежели как может оно казаться: в ней , в одной ей , вся наша умственная жизнь и вся поэзия нашей жизни. Тол ько в ее сфере перестаем мы быть Иванами и Петрами, а становимся просто людьми, обращаемся к людям и с людьми.

В нашем обществе преобладает дух разъединения: у каждого нашего 278

сословия все свое, особенное — и платье, я минеры, и образ жизни, и обычаи, а даже язык. Дух разъединения враждебен обществу: общество соединяет люден, каста разъединяет ах. Этот дух особностн так силен у вас, что даже я новые сословия, возникшие из нового порядка дел, основанного Петром Be* лнким, не замедлили принять на себя особенные оттенки. Чему удивляться, что дворянин на купца, а купец на дворянина вовсе не походят, если иногда почти то же различие существует и между ученым и художником?.. У нас еще не перевелись ученые, которые всю жизнь остаются верными благородной решимости ие понимать чтб такое искусство и зачем оно; у нас еще много художников, которые и не подозревают живой связи их искусства с наукою, с литературою, с жиэнию. И потому сведите такого ученого с таким художником, и вы увидите, ч*о они будут или молчать, или перекидываться общими фразами… Несомненно то, что у нас есть сильная потребность общества и стремление к обществу; а это уже важно. Реформа Петра Великого не уничтожила, не разрушил а стен, отделявших в старом обществе один класс or другого; но она подкопалась под основание этих стен и если не повалила, то наклонила их на бок, — и теперь со дня на день они все более и более клонятся, обсыпаются и засыпаются собственными своими обломками, собственным своим щебнем и мусором, так что починять их значило бы придавать ям тяжесть, которая, по причине подрытого их основания, только ускорил а бы их, н без того неизбежное, падение. И если теперь разделенные этими стенами сословия ие могут переходить через них, как через ровную мостовую, зато легко могут перескакивать через них там, где они особенно пообвалились или пострадали от проломов. Все это прежде делалось медленно и незаметно, теперь делается и быстрее и заметнее — и бл изко время, когда все вто очень скоро и начисто сделается. Железные дороги прой дут и под стенами и черев стены, туннелями и мостами; усилением промышленности и торговли они переплетут интересы люден всех сословий и классов и заставят их вступить между собою в те живые и тесные отношения, которые невольно сглаживают все резкие и ненужные различия.

Но начало этого сближения сословий между собою, которое есть качало образующегося общества, отнюдь не принадлежит исключительно нашему временя: оно сливается с началом нашей литературы. Общественное просвещение потекло у нас вначале ручей ком мелким и едва заметным, но зато из высшего и благородней шего источника — из самой науки и литературы.

Наука у нас и теперь только укореняется, но еще не укоренилась, тогда как образование только еще не разросл ось, но уже укоренилось. Лист его мелок и редок, ствол не высок и не толст, но корень уже так глубок, что его не вырвать никакой буре, никакому потоку, никакой силе: вырубите этот лесок в одном месте, ио корень даст отпрыски в другом, и вы скорее устанете вырубать, нежели устанет он давать новые отпрыски и разрастаться…

Говоря об успехах образования нашего общества, мы говорим об успехах нашей литературы потому, что наше образование есть непосредственное дей ствие нашей литературы на понятия и нравы общества. Литература наша создала нравы нашего общества, воспитала уже несколько поколений , резко отличающихся одно от другого, положила начало внутреннему сближению сословий , образовал а род общественного мнения и произвела нечто вроде особенного класса в обществе, который от обыкновенного среднего сосл овия отличается тем, что состоит не из купечества и мещанства только, но из людей всех сословий , сблизившихся между собою через образование, которое у нас исключительно сосредоточивается на любви к литературе.

Различие литературного образования общества перешло в жизнь в разделило людей на разл ично дей ствующие, мыслящие и убежденные поколения, которых живые споры и полемические отношения, выходя из принципов, а не из материальных интересов, являют собою признаки возникающей и развивающей ся в обществе духовной жизни. И вто великое дело есть дело нашей литературы!..

Литература была для нашего общества живым источником даже практических нравственных идей . Она началась сатирою и в лице Кантемира 279

объявила нещадную борьбу невежеству, предрассудкам, сутяжничеству, а беде, крючкотворству, лихоимству я казнокрадству, которые она застала в старом обществе не как пороки, во как правила к и и в , как моральные убеждения. Каков бы ии был талант Сумарокова, но его сатирические нападки на «крапивное семя* всегда будут заслуживать почетного упоминовения от историка русской литературы. Комедии фон- Визкна были еще более заслугою перед обществом, нежели перед литературою. Отчасти то же можно сказать и об «Ябеде» Капниста. Басня потому так хорошо н принялась у нас, что она принадлежит к сатирическому роду поэзии, Сам Державин, поэт по преимуществу лирический , был в то же время и сатирическим поэтом, как, например, в «Фел ице», а Вельможе» и других пьесах. Наконец пришло время, когда а нашей литературе сатира перешла в юмор, который высказывается в художественном воспроизведении житей ской дей ствительности. Конечно, смешно было бы предполагать, чтоб сатира, комедия, повесть или роман могли исправить порочного человека; но нет сомнения, что они, открывая глаза общества на самого же его, способствуя пробуждению его самосознания, покрывают порочного презрением и позором. Недаром же многие у нас не могут без ненависти слышать имени Гогол я и его «Ревизора» называют «безнравственным» сочинением, которое следовало бы запретить. Равным образом, теперь уже никто не будет так простодушен, чтобы думать, что комедия или повесть может взяточника сделать честным человеком: нет! кривое дерево, когда оно уже выросл о и потолстело, не сделаешь прямым; но ведь у взяточников так же бывают дети, как и у не взяточников: те и другие, еще не имея причин считать безнравственными яркие изображения взяточни* чества, восхищаются ими н незаметно для самих себя обогащаются такими впечатлениями, которые не всегда оказываются бесплодными в их последующей жизни, когда они делаются дей ствительными членами общества. Впечатления юности сильны, и юность то н принимает за .несомненную истину, что прежде всего поразил о ее чувство, воображение и ум. И вот каким образом дей ствует литература уже не на одно образование, но н на нравственное улучшение общества. Как бы то ни было, но этот факт не подлежит никакому сомнению, что только в последнее время у нас начало делаться заметным число людей , которые нравственные убеждения стараются осуществлять на деле, в ущерб своим личным выгодам и во вред своему общественному положению…

Не.,менее этого неоспорим и тот факт, что литература служит у нас точ -кою соединения людей , во всех других отношениях внутренно разъединенных. Мещанин Ломоносов за свой талант и свою ученость достигает важных чинов, и вельможи допускают его в свой круг. Бедный дворянин Державин за свой талант сам делается вельможею, — н между людьми, с которыми сблизила его литература, он нашел не одних меценатов, но и друзей . Казанский купец Каменев, написавший балладу «Громвал », приехав в Москву по делам, пошел познакомиться с Карамзиным, а через него перезнакомился со всем московским литературным кругом. Эт о было назад тому сорок лет, когда купцы хаживали только в передние дворянских домов, н то по делам, с товарами или за должком, об уплате которого смиренно докучали. Первые журналы русские, которых и самые имена теперь забыты, издавались кружками молодых людей , сбл изившихся между собою чрез общую им всем страсть к литературе. Образованность равняет людей . И в наше время уже нисколько не редкость встретить дружеский кружок, в котором най дется и знатный барин, и разночинец, и купец, и мещанин, — кружок, члены которого совершенно забыли разделяющие их внешние различия и взаимно уважают друг в друге просто людей . Вот истинное начало образованной общественности, созданное у нас литературою! Кто из имеющих право на имя человека не пожелает от всей души, чтоб эта общественность росл а и увеличивалась не по дням, а по часам, как росли наши сказочные богатырн1 Как все живое, общество должно быть органическим, то есть множеством людей , связанных между собою внутренно. Денежные интересы,