Он же приходит получить плоды трудов делателя, когда созрела жизнь.
Но что делает человек? Как когда-то в раю он пожелал быть богом, поспешно последовав нашёптыванию врага, так и до нынешнего времени он стремится строить свою «вавилонскую башню», замышляет насадить свой виноградник, не желая возделывать виноградник Божий.
И примеры живших до него поколений, разбившихся своим богоборчеством о краеугольный камень жизни — о Бога, стираются в сознании и памяти, и всё начинается сначала. Стихия зла, отравляя жизнь, развращая почву души человека, ослабляет связь человека с небом, ставит своей задачей изгнать из человека и саму память о Боге как о единственном Источнике жизни, о Господине души. И зло в человеческой душе, взращенное злом мира — сатаной, ширится, растёт, и человек, как продавшийся раб греха, ежедневно понукаемый злом, перестаёт ощущать и испытывать ежедневные промыслительные удары от Бога. Он воображает, что только он один и есть настоящий хозяин своей жизни.
«Душа — моя… жизнь — моя… способности, и силы жизни, и все дарования — мои… Я думаю… я убеждён… я хочу… я делаю… всё Я, Я, Я. Всё от меня и моё». И закружилась человеческая жизнь, и Богу нет в ней места. Но не может измениться в мире природа существующего. Изгоняя из виноградника жизни Жизнь, человек пожинает смерть, запустение и тлен. И слышим мы слова нынешнего Евангелия: Когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои. (Мф. 21, 40–41).
И эти евангельские слова сбылись уже не однажды в истории разных народов. И во всей силе они явились в истории иудейского народа, отвергшего Иисуса. Христа как Мессию и Сына Божия. Получив в наследие от Бога обетованную землю, они закружились в веселии жизни, многие промыслительные удары Божией руки вменяли в случайные неудачи, продолжая утверждаться в самости и себялюбивом эгоизме. Посланцы Божий — боговдохновенные пророки, приходящие в рубищах, а не в злате, были изгоняемы как отребье мира. Сын Божий, пришедший открыть гибнущему народу объятия Отца Небесного, напомнить о смысле жизни, погибает от их рук. И, схватив его [Сына Божия], вывели вон из виноградника и убили (Мф. 21, 39).
И в тот же миг кончилась жизнь, ибо Бог изгнан. Милость Божия отступила, давая место собственному человеческому злу.
И сразу по вознесении Христа на небо стали проявляться в Израиле необыкновенные явления природы и страшные народные бедствия, и смертоносная, всё живое пожирающая война положила конец иудейскому царству.
И вспомним на этом страшном пепелище смерти слова Бога Сына, пришедшего спасти погибающее: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих… и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23, 37–38). Ушёл Бог, и смерть воцарилась там, где цвела жизнь. Пришёл Господин виноградника — Бог — и предал смерти виноградарей и отдал виноградник другим. И назвал Господь новых делателей христианами — новым Израилем, и призвал, чтобы они работали в Божием винограднике, принося плоды Господу во время своё.
И вот уже двадцать столетий возделывается новый сад жизни, где всё от Бога, всё Им, и всё к Нему. А камень жизни — Христос Бог, Которого убили прежние делатели, стал во главу угла, и это краеугольный камень в основании данного нам нового виноградника — основатель нашей Православной Церкви, которую никакие силы ада одолеть не смогут.
И Закон Божий — Святое Евангелие — новая ограда. И новое здание виноградника — благодатные Таинства Христовой Церкви — возрождают, освящают и укрепляют силы делателей. И столп и утверждение истины в центре виноградника — Святая Православная Церковь, храм Божий, где ежедневно приносится бескровная жертва за грехи людей, и Святые Христовы Тайны ходатайствуют Вечную Жизнь делателям виноградника Христова. И по-прежнему совесть человеческая — сторожевая башня всяческой чистоты.
Оглянемся же на себя, заглянем в виноградник своей души, ведь каждому из нас вручён Господом свой сад, свой виноградник, плоды которого получают тоже должное воздаяние. Есть ли в нашем винограднике Бог, есть ли в нём труд во славу Божию? Будет ли нам что принести Господу, сказав Ему: «Вот Твоя от Твоих, Господи!» Не трудится ли и наша душа уже в одной упряжке со злыми делателями? И вдруг ничего Божьего не найдётся в нас? Вдруг окажется, что при внешнем подобии православной жизни внутреннее в нас в лучшем случае — наша самость, а то и просто откровенно вражье.
Но мы сначала просто отмахиваемся от этих неприятных нам напоминаний. Нам некогда заняться этим делом — подумать о добром, осмыслить наши поступки и слова в свете Божественной истины, у нас своё дело, более для нас важное в настоящее время. И добро, и сама мысль о добре становятся для нас чужды. Истина прогоняется из души ни с чем. А голос совести постепенно слабеет. Это первый этап истребления Бога в душе. И с него начинается болезнь души.
Учащающееся отмахивание души от зова Божьего переходит в ожесточение души.
Упрёки совести начинают раздражать нас.
И в этом состоянии человек, раздражаясь на всё святое, на всё Божие, переходит в нападение на Него. Упиваясь сладостью порока, он перестаёт видеть бездну, разверзающуюся под его ногами.
Человек с цинизмом топчет святыню, бесчестит её, как будто сила зла, уже возросшая в человеке, боится святыни.
И после этого душа опускается на следующую ступень самоистребления. Святое совсем не допускается в душу. Зов совести прекратился. Погас свет, в человеке воцарилось и хозяйничает животное, звериное, плотское. Это время полного духовного одичания.
И вот в душе, освободившейся от сторожевой башни — совести, развёртывается бесшабашный, неудержимый разгул зла. Зло воцарилось в человеке и должно удовлетворять себя. А человек становится жалким послушным рабом его.
В угаре этого кружения человек уже не замечает тьмы вокруг себя, разложения и смрада, он стремительно летит к пропасти, к гибели конечной.
Так наступает последний этап — гибель. Но гибели непременно предшествует последнее и сильнейшее воздействие на душу человеческую Промысла Божия. Последний раз открывает Господь душе Свои объятия, открывает, что ради неё, ради человеческой души, дал Господь земле всё лучшее, даже единственного Сына Своего не пожалел, и что любовь Бога Сына к падшему человеку способна покрыть все преступления человека.
А на этот последний призыв Божией любви к человеку душа, утопающая в грехе, совершает последний акт своего падения: она убивает в себе Бога.
Последним натиском разнузданного ума и грязного сердца объявляется, что Бога нет, что жизнь человека Ему не подотчётна, и Бог выкидывается из мысли и сознания.
Теперь зло воцарилось в душе безраздельно и властно. А со злом воцаряются тьма, разложение, гибель, смерть…
Нет Бога — и жизни в винограднике нет. Снято ограждение — Закон Божий, повалена сторожевая башня — совесть, запустело, замусорилось и прогнило здание — добрые дела, рождаемые Божией благодатью. И в бывшем саду души царит смерть. Зло подточило питательные корни, страсти засушили зелень, повеяло дыханием гнили — плода не жди!
Виноградник души вытоптан пороком и засох. А с гибелью души блекнут в человеке и естественные способности, блекнет разрушенный ум. Жалкая, бессильная, одряхлевшая воля пресмыкается по земле. Смерть естественная только довершит дело. Страшна картина гибели души, смерти всего живого.
Но именно с гибели души человека начинается гибель целого народа, начинается гибель мира.
И по тому, что мы переживаем сейчас, явствует, что и наши души больны, что всё меньше в мире живых Божиих душ, а значит, всё ближе к нам час, когда Господь придет и предаст смерти [злых] виноградарей… (Мк. 12,9).
Так не забудем, дорогие мои, что краеугольный камень жизни — Бог. Поспешим же делать дела Божий, пока есть ещё время, пока ещё время собирания плодов.
Будем жить в Боге и с Богом, обуздывая ежечасно своё своеволие и самость, страшась участи отвергнутых Богом, да не отымется и от нас Царствие Божие.
Никто из людей не знает ни дня, ни часа, когда единственный раз в жизни он познает, вкусит таинство смерти. И таинство это — неизменяемый и непреложный голос вечности. А звучит в мире голос вечности постоянно.
Обессиливает гордый человеческий ум и отступает пред тайной смерти, ибо это тайна Божия.
Войдёт смерть и в нашу жизнь. Душу — дыхание жизни, Дух Божий, живущий в нас, — отзовёт Господь к Себе, а бренное тело, оставленное душой, — «в землю отыдет». Один миг — и грань, отделяющая земную жизнь от тайны жизни после смерти, падёт для вкусившего смерть, а живущие опять склонятся пред непостижимой тайкой, и многочисленные «почему?» останутся без ответа.
Не бойся смерти, разлучающей душу от тела, — это смерть первая. Она страшна тебе, человек, своей неизвестностью, но не она определяет твою жизнь в вечности. За ней стоит смерть вторая, вскормленная грехом, отсылающая жертву свою от Бога на продолжение жизни в муках на вечность. А жизнь земная — это только начало вечности для человека.
Не было смерти на земле при сотворении жизни, но грехом вошла в мир смерть, и в Адаме первом умирают его потомки, а в Адаме втором — во Христе — все оживут по обетованию Божию. И настанет такое время, когда смерть будет окончательно уничтожена Христом.
«…И смерти не будет уже..» — говорит Господь в Откровении, данном святому апостолу Иоанну Богослову (Откр. 21, 4). Но эта вожделенная и радостная весть о вечной жизни одновременно станет для многих и страшной вестью.
«..мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут… и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения» (Ин. 5, 25; 29). И смерти не будет уже, но всё объемлет вечная жизнь, всех объемлет воскресение. Для одних — воскресение жизни во свете Божией любви, чаемое, долгожданное, выстраданное и радостное; для других — воскресение же, но во тьме кромешной, нежеланное, нежданное, ненужное и страшное.
Для желающих знать истину — откровение Господне есть удостоверительное, неоспоримое, несомненное её доказательство. Для погрязших же во грехе, опутанных его липкой ложью, не любящих истину — и самое очевидное доказательство неубедительно.
Многие ли верят Божественному откровению, данному через пророков, многие ли покоряются Божественной истине Святого Евангелия, открытой нам и как путь жизни, и как суд над тем, как мы живём? Многие ли реально верят и в своё будущее воскресение для вечности?
Жить нам, дорогие мои, предстоит вечно. Запомним и то, что ни богатство, ни бедность, ни болезни сами по себе и не губят нас, и не спасают, но обращение
