Его не каким?либо разумным живым существом, но некоторою вещью, которая может делать (людей) мудрыми и сообщаться умам тех, которые делаются восприимчивыми к свойствам и к пониманию ее. Итак, если однажды принято надлежащим образом, что единородный Сын Бога есть Премудрость Его, существующая субстанциально, то, по моему мнению, наш разум уже не должен блуждать в догадках вроде той, не имеет ли самая ??????????, то есть субстанция (substantia) Сына чего?либо телесного; ведь все телесное имеет или вид, или цвет, или величину, но какой же здравомыслящий человек будет искать цвет или величину размера в Премудрости как именно премудрости? Бог Отец никогда, ни на один момент не мог конечно существовать, не рождая этой Премудрости: так должен думать и веровать всякий, кто только умеет благочестиво думать и мыслить о Боге. В самом деле, если Бог родил к бытию Премудрость, прежде не существовавшую, то Он не мог родить Ее прежде, нежели родил, или мог, но не хотел родить. Но этого нельзя сказать о Боге: всем ясно, что подобные предположения и нелепы и нечестивы, ибо в том и другом случае обнаруживается, что Бог или возвысился из состояния неспособности в состояние способности, или же — при предположении Его способности, — что Он медлил и откладывал родить Премудрость. Вот почему мы всегда признаем Бога Отцом единородного Сына Своего, от Него рожденного и от Него получающего бытие, однако без всякого начала, не только такого, которое может быть разделено на какие?либо временные протяжения, но и такого, какое обыкновенно созерцает один только ум сам по себе и которое усматривается, так сказать, чистою мыслью и духом. Итак, должно веровать, что Премудрость рождена вне всякого начала, о каком только можно говорить или мыслить. В этой самой ипостаси Премудрости находилась вся сила и предначертание будущего творения[142] — и того, что существует с самого начала мира, и того, что происходит впоследствии: все это было предначертано и расположено в Премудрости силою предвидения.
Ввиду этих творений, которые были как бы предсказаны и предначертаны в Самой Премудрости, Премудрость и говорит чрез Соломона о Себе Самой, что Она сотворена началом путей Божиих, или что то же — содержит в Себе начала, или формы, или виды всего творения.
3. Итак, когда говорится, что Премудрость есть начало путей Божиих и что Она сотворена, — это, по нашему пониманию, значит, чго Премудрость содержит в Себе начала и предначертание всей твари. Также должно понимать и наименование Премудрости Словом Божиим, а именно в том смысле, что Премудрость открывает всем прочим (существам), т. е. всей твари, познание тайн и всего сокровенного, содержащегося внутри Божией Премудрости: Она называется Словом потому, что служит как бы толкователем тайн духа. Поэтому мне представляется правильным изречение, написанное в «Деяниях Павла»[143]: «Сей есть Слово, существо живое». Что касается Иоанна, то он говорит еще возвышеннее и прекраснее, когда в начале своего Евангелия дает собственное определение, что Слово есть Бог. Он так говорит: «Слово было Бог. Оно было в начале у Бога» (Ин. 1, 1–2). Но кто при этом приписывает начало Слову Божию, или Премудрости Божией, тот, очевидно, простирает свое нечестие даже и на Самого нерожденного Отца, так как тогда будет отрицать ту истину, что Он всегда был Отцом и рождал Сына и имел Премудрость во все предшествующие времена, или века, — словом, в продолжение всего того, что может быть как бы то ни было обозначено на человеческом языке.<…>
7. Но так как мы привели изречение Павла, что Сын есть сияние славы Божией и образ ипостаси (substantiae) Его, то посмотрим, какая же мысль должна вытекать из этого изречения. «Бог», по Иоанну, «есть свет» (1 Ин. 1, 5). Итак, единородный Сын есть сияние этого света, освещающее всю тварь и происходящее от Него неотделимо наподобие того, как сияние происходит от света. Дело же света нужно понимать сообразно с вышеизложенными рассуждениями о том, в каком смысле Сын есть путь, приводящий к Отцу, в каком смысле Он есть Слово, изъясняющее и предлагающее разумной твари таинства премудрости и знания, в каком смысле Он — истина, и жизнь, и воскресение. Итак, чрез сияние познается и чувствуется, что такое есть самый свет. Это сияние, которое для слабых и хрупких очей смертных представляется сравнительно мягким и постепенно подготовляет их к восприятию блеска самого света, удаляя от них все, что препятствует зрению, по слову Господа: «Вынь прежде бревно из твоего глаза» (Лк. 6,42). Это сияние делает их способными к восприятию славы света и становится как бы некоторым посредником между людьми и светом.
8. Но, по слову апостола, Он есть не только сияние Славы, но и отпечатленный образ сущности (substantiae) и даже ипостаси (subsistence) Его. Поэтому не излишне обратить внимание на то, в каком смысле какая бы то ни было иная сущность и ипостась, помимо самой сущности Бога, может быть названа образом Его? Сын Божий, Который называется Словом Божиим и Его Премудростью, один только знает Отца и открывает Его тем, кому желает, т. е. тем, которые могут сделаться способными к восприятию самого Слова и Премудрости. Итак смотри, не потому ли Он и может называться отпечатленным образом сущности и даже ипостаси Его, что Он дает возможность чрез Себя Самого постигать и познавать Бога? Иными словами: не в том ли смысле Он может называться отпечатленным образом сущности Божией, что, будучи Премудростью, Он прежде всего в Самом Себе отображает все то, что желает открыть и прочим и на основании чего эти последние познают и постигают Бога? И чтобы еще понятнее было, в каком смысле Спаситель есть образ сущности и ипостаси Бога, мы воспользуемся примером, который, правда, не вполне обозначает предмет, о каком идет речь, однако приложим для выяснения того положения, как Сын Божий, будучи образом Божиим, уничижил Себя и чрез самое Свое уничижение старается показать нам полноту Божества. Допустим, например, что сделаны две статуи. Одна громадна настолько, что занимает весь круг земли и не доступна ничьему наблюдению, а другая является точной копией первой, но не таких громадных размеров. Тогда люди, видя вторую статую, могут знать и о первой статуе, ибо меньшая статуя имеет те же очертания членов и лица, тот же вид и тот же материал, что и первая. Подобным образом и Сын Божий, уничижив Себя в Своем равенстве Отцу и указывая нам путь к познанию Его, делается образом сущности Его. Цель этого в том, чтобы мы, не способные видеть славу Божественного света, могли получить доступ к его созерцанию, благодаря тому, что Он делается для нас этим сиянием. Конечно, грубое сравнение со статуями объясняет только то, как Сын Божий, вселившись в малейшую форму человеческого тела, отобразил в Себе неизмеримое и невидимое величие Отца, вследствие сходства с делами и силою Его. Вот почему Он и говорил Своим ученикам: «Видевший Меня видел Отца» (Ин. 14, 9), «Я и Отецодно» (Ин. 10, 30). В этом же смысле нужно понимать также и слова: «Отец во Мне, и Я в Отце» (Ин. 10, 38).
Кн. 1, гл. 3. О Святом Духе
1. Теперь следует вкратце рассмотреть учение о Святом Духе. Все каким бы то ни было образом признающие Промысл исповедуют, что существует нерожденный Бог, сотворивший и устроивший все. Все они признают Его родителем вселенной. Не одни мы проповедуем и о том, что у Него есть Сын. Так, хотя греческим и варварским философам[144] это учение представляется довольно удивительным и невероятным, но все же некоторые из них выражают мнение о Сыне, когда исповедуют, что все сотворено словом или разумом Божиим. Мы же убеждены, что учение о Сыне Божием можно изложить и ввести в сознание людей не иначе, как только посредством Писания, вдохновенного Святым Духом[145], а именно посредством Евангелия и Апостола, а также закона и пророков, как в этом удостоверил и Сам Христос. Что же касается ипостаси Святого Духа, то относительно ее никто не мог иметь даже какого?либо предположения, за исключением тех, которые знакомы были с законом и пророками, или тех, которые исповедуют веру во Христа. Хотя, конечно, и о Боге Отце никто не в состоянии высказать (полной истины), но о Нем можно получить некоторое понятие через посредство видимых тварей и на основании того, что естественным путем познает человеческий ум, сверх того, это понятие можно подтвердить и Священным Писанием. Правда также и то, что и Сына никто не знает, кроме Отца, но, однако, человеческий разум из Священного Писания научается, как должно думать о Нем. Не только из Нового, но и из Ветхого Завета, именно чрез деяния святых, которые служат прообразами Христа, при посредстве этих деяний можно усмотреть или божественную природу Его, или человеческую природу, принятую Им.
2. Но о существовании Святого Духа учат нас многие Писания. Давид в 50–м псалме говорит: «Духа Твоего Святого не отними от меня» (Пс. 50, 13). И в книге Даниила говорится: «В тебе Дух Святого Бога» (Дан. 4, 6). В Новом же Завете подобных свидетельств еще больше, из них мы знаем, что Святой Дух сошел на Христа, и что Господь, после воскресения, дунул на апостолов, говоря: «Примите Духа Святого» (Ин. 20, 22). Ангел говорит Марии: «Дух Святой найдет на Тебя» (Лк. 1, 35). Павел же говорит: «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор. 12, 3). По Деяниям апостольским Святой Дух давался в крещении чрез возложение рук апостольских (Деян. 8, 18). Из всех этих свидетельств мы делаем вывод, что существо Святого Духа обладает таким достоинством и властью, что и спасительное крещение может совершаться властью всех [Лиц] высочайшей Троицы [триады], то есть через совместное упоминание Отца, и Сына, и Святого Духа, и чрез соединение с нерожденным Богом Отцом и единородным Его Сыном также и имени Святого Духа. И кто не изумится величию. Святого Духа, когда услышит, что сказавший слово на Сына человеческого может надеяться на прощение, а изрекший хулу на Святого Духа не получит прощения ни в настоящем веке, ни в будущем (Мф. 12,32)? с…>
8. От этих свидетельств о единстве Отца, и Сына, и Святого Духа возвратимся теперь к тому, о чем мы, собственно, начали рассуждать. Бог Отец дает всем существам бытие, участие во Христе [Логосе], делает существа разумными. Отсюда следует, что эти существа достойны или похвалы, или наказания, так как они способны к добродетели
