Феофил унаследовал это учение от стоиков, у которых ????? ?????????? означает мысль, а ????? ?????????? — высказывание. Исходя из этого, как считает Айерс, «богословие Маркелла нельзя приравнять к монархианскому богословию — по крайней мере, в том виде, в каком его описывают его противники, — в одном важном отношении. Маркелл рассматривал Слово как вечно существующее с Отцом и использовал это утверждение, чтобы отличить свое учение от того, что он считал учением Савеллия, который, как утверждалось, не верил в Слово Отца. Таким образом, Маркелл, возможно, представлял богословскую традицию, которая в течение долгого времени спорила с «монархианами», одновременно отвергая некоторые их положения и принимая другие»[385].
Бог для Маркелла — это «Монада, расширяющаяся в Троицу и не терпящая никаким образом разделения»[386]; он отрицает как три ипостаси[387], так и липа (???????)[388] в Боге. После того как Слово стало ????? ??????????, именно оно доносит волю Бога до людей, например, «глаголет Моисею: «Я есть Сущий». Глаголет, очевидно, через Слово»[389]. И только после Домостроительства Слова во плоти «Он провозглашается и Христом, и Иисусом, и Жизнью (Ин. 11, 25; 14, 6), и Путем (Ин. 14, 6), и Днем (ср.: Ин. 8,12; 9,4–5; 11,9; 12,46), и Воскресением (Ин. 11, 25), и Дверью (Ин. 10, 7; 9), и Хлебом (Ин. 6, 33; 35; 41; 48; 50–51; 58)»[390].
Важным также является то, что Маркелл не считает Слово образом Божиим: «Очевидно, что до принятия нашего тела Слово Само по Себе не было образом невидимого Бога. Ибо образу подобает быть видимым, чтобы посредством его могло быть видимым то, что нельзя было увидеть прежде»[391]. И только после принятия плоти, которая была сотворена по образу и подобию Божиему, Слово стало образом Божиим, Его Сыном, т. к. человеческая плоть была сотворена по образу и подобию Бога; плоть же имеет свою собственную волю, помимо Божественной — т. е. Маркелл, как и Евстафий, является диофелитом[392], хотя напрямую формулы двух воль у него, конечно, еще нет.
Маркелл объясняет свое учение о Святом Духе, отвергая учение Астерия о трех неединосущных ипостасях в Боге. Для него Святой Дух исходит от Монады, а не только от Отца или только от Сына (Астерий утверждал, что Святой Дух исходит от Отца, ипостасно отделенного от Сына)[393].
Важным в вероисповедании Маркелла является его учение о конце царствия Христова, за которое Василий Великий впоследствии обвинял его в ереси в своем письме к Афанасию. Маркелл так комментирует строки из послания к Коринфянам апостола Павла:
«А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство, и всякую власть, и силу. Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои.<… >Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15, 24–28) — заявляет, что царствию Сына придет конец, и Сын–Слово вернется в Отца уже не во плоти[394].
Во фр. 37—38 Маркелл, полемизируя еще с одним арианином — Павлином, обвиняет его в том, что тот использует Оригена как бесспорный авторитет, приравнивая его этим к апостолам, в то время как и он может ошибаться. Маркелл полагает, что Ориген (против которого ко времени написания трактата «Против Астерия» выступал и Евстафий Антиохийский[395]) «безрассудно рассуждает о Слове» и «не желает узнать о Его вечности».
Итак, в сочинении Маркелла «Против Астерия» можно найти достаточно полную картину его вероисповедания, из которой следует, что Маркелл во время его написания действительно имел взгляды по ряду пунктов отличные от православного учения, каким оно утвердилось позднее.
После смерти имп. Константина все отлученные епископы, в их числе и Маркелл Анкирский, были восстановлены в своих епархиях, однако ненадолго, и Маркелл вновь был отлучен в конце 338 г. или в начале 339 г.[396] В марте 339 г. Афанасий Александрийский также был отлучен, после чего он отправился в Рим, а вскоре туда последовал и Маркелл. В Риме папой Юлием была предпринята попытка созвать Вселенский собор, однако восточные епископы–ариане отказались приехать и собор был проведен без них.
К этому времени относится письмо Маркелла папе Юлию, в котором он желает оправдаться перед последним и вновь объясняет свое вероисповедание. Однако оно за прошедшие два года изменилось по ряду основных ???????. Так, в частности, Маркелл объеднняет Слово и Сына: «Следуя же Божественным Писаниям, верую, что существует один Бог и Его единородный Сын–Логос, всегда присущий Отцу и никогда не имеющий начала бытия, истинно от Бога начало имеющий, несозданный, несотворенный, но всегда сущий, всегда соцарствующий Богу и Отцу, Его же царствию, как свидетельствует апостол, не будет конца (Лк. 1, ЗЗ)»[397] — характерно, что раньше все это говорилось только о Слове, но не о Сыне. Также Маркелл отрекается от своей теории о конце царствования Иисуса Христа. Поскольку задача Маркелла — не просто объяснить свое вероисповедание, но и защититься, он приводит в своем письме отрывок из Никейского символа веры, показывая свою верность ему. И все же основные положения своей веры Маркелл не оставляет, а именно — он продолжает отрицать существование отличной от Отца ипостаси Сына; вот в чем он обвиняет своих противников: «Говорят, что Он, после того как явился, назван от Отца Логосом, и мудростью, и силой, и соответственно этому умствуют, что Он — иная ипостась, отличная от Отца»[398].
Такая разница между двумя сочинениями 336 и 339 гг. может иметь различные объяснения. С одной стороны, возможно, что Маркелл писал письмо к папе Юлию, руководствуясь исключительно целью быть возвращенным в лоно Церкви, а не своими истинными верованиями, с другой же стороны, он действительно мог поменять свои взгляды, ведь в течение нескольких месяцев Маркелл тесно общался с Афанасием Александрийским[399], который, возможно, и повлиял на него.
Многие ученые полагают, что примерно в это время Маркелл написал еще одно произведение, «О Святой Церкви», пущенное в обращение в виде письма епископа Анфима некоему Феодору[400]. Впервые об этом сочинении упомянул Джованни Меркати[401], усомнившись в том, что его автором действительно является Анфим, епископ Никомедии, ставший мучеником во время Диоклетиановых гонений. Он разделил произведение на четыре части: первая часть (гл. 1–3) представляет собой введение, вторая (глл. 4—7) — каталог еретиков, начиная с саддукеев и заканчивая манихеями, в третьей части (гл. 8—18) — основной, автор пытается показать, что «ариоманиты», а именно Евсевий Кесарийский и Астерий, получили свое учение от Гермеса Трисмегиста и Платона через гносгика Валентина; в четвертой же (гл. 19) подводится итог: все эти еретики следуют за ересиархами, а не за святой Церковью. Понимая, что третья часть никак не согласуется со временем смерти Анфима, Меркати предположил, что она является позднейшей интерполяцией. Однако Гарнак доказывал, что письмо — это цельное произведение, но автор его не Анфим[402]. Его идею развил Марсель Ришар[403], предложив две теории: либо письмо полностью принадлежит Маркеллу Анкирскому, но было позднее ошибочно приписано Анфиму, либо ученики Маркелла скомпилировали два текста — Маркелла и Анфима. С ними согласились еще несколько ученых: Мартин Тетц[404] и Манлио Симонетти[405]. Однако Ричард Хэнсон выступил против них[406], обосновывая это тем, что произведение написано скорее против неоариан (обращение к Аристотелю, а также теория о Святом Духе — слуге Бога), что, по его мнению, исключает возможность расценивать его как принадлежащее Маркеллу. Его опровергли Аластер Аоган[407] и Клаус Зайбт[408], указывая на то, что имя Аристотеля только лишь обозначено, но полемика вокруг него не развита, и что идея трактовки Святого Духа как слуги присутствовала уже у Евсевия Кесарийского. Таким образом, оба этих автора приходят к выводу, что это произведение было написано между 340 и 350 гг.
С богословской точки зрения данное сочинение может принадлежать Маркеллу по двум признакам: полемика с Астерием и Евсевием, а также категорическое отрицание трех ипостасей. Вот как автор описывает историю развития этого учения:
Итак, они [ариоманиты] учат о трех ипостасях, как первый придумал Валентин, ересиарх, в своей книге, названной им «О трех природах». Ибо сам первый выдумал три ипостаси и три Лица Отца, Сына и Святого Духа, и обнаруживается, что он похитил это от Гермеса и Платона.
Также стоит отметить, что Пс. — Анфим с самого начала делает основной упор на единобожии, что очень характерно для Маркелла. Рассматривая это сочинение Маркелла с текстологической точки зрения, еще Аластер Логан отметил[409], что термин «Сын» используется у Маркелла исключительно в цитатах из Писания или в церковных формулах, как в письме к Юлию, и что выражение «СынСлово» употребляется в сочинении без артикля, что характерно для Маркелла того периода. Таким образом, можно принять, что у нас имеется еще одно произведение Маркелла Анкирского, которое хоть и не содержит новых знаний о его вероисповедании, однако чрезвычайно интересно в плане того, что автор пытается возвести истоки богословия ариан к древнегреческой философии и гностической традиции.
Итак, весной 342 г. в Риме был проведен собор, на котором присутствовало более 50–ти епископов, и Маркелл был реабилитирован[410]. Об этом пишет и сам папа Юлий в послании к восточным епископам: «А когда потребовали мы, чтобы он изложил веру, — с великим дерзновением отвечал он сам от себя, и мы признали, что ничего не исповедует он чуждого истине»[411]. Однако папа также пишет, что Маркелл «подтвердил, что не ныне только, но издавна таков образ его мыслей; а равно и наши пресвитеры, бывшие тогда на Никейском соборе, засвидетельствовали об его православии»[412], что противоречит сопоставлению текстов двух сочинений: «Против Астерия» и письма к папе Юлию. Возможное объяснение этому — то, что на Никейском соборе не упоминались те аспекты вероисповедания, которые у Маркелла потом были осуждены как ересь. Ответом на письмо папы Юлия стал собор, созванный в Антиохии восточными епископами в 341 г., где был подвергнут анафеме как Арий, так и Маркелл (его обвинили в приверженности ереси Павла Самосатского). Оправдание Маркелла перед собором в Риме встречается и у Афанасия Александрийского: «Он, прибыв в Рим, оправдался, и по требованию их дал письменное исповедание своей веры, которое принял и собор Сардикийский»[413].
Сардикийский собор, о котором говорится в этой цитате, состоялся осенью 342 г.[414] и был созван по настоянию имп. Констанция для восстановления согласия в Церкви, переживавшей раскол. Однако организовать второй Вселенский собор не удалось из?за несогласия сторон по поводу участия Маркелла и Афанасия в нем. Это привело к тому, что западные епископы во главе с папой Юлием, поддерживающие Маркелла и Афанасия, все?таки собрались в Сардине, восточные же туда не приехали, а созвали свой собор в Филиппополе, где очередной раз анафематствовали и Маркелла
