выбор: хочу ли я поклоняться Богу Творцу и через это познать, что значит стать полноценным человеком во славе, который отражает Его могучую, исцеляющую и преображающую любовь к миру? Или же я хочу поклоняться самому этому миру, лелея поврежденную человеческую природу, и получать власть или удовольствие от сил этого мира, которые постепенно лишают меня человечности и усугубляют испорченность этого мира?
Это размышление подводит к еще одной, отрезвляющей, мысли. Если то, что я изложил, в достаточной мере «попадает в цель», тогда утверждать, что основным является вопрос, куда я попаду: на небеса или в ад, — иными словами, утверждать, что главное в мире — окончательная судьба отдельного человека — это ошибка, быть может, подобная ошибке иудеев I века, о которой прямо говорили как Иисус, так и Павел. Израиль верил (как говорит Павел, а уж он–то должен был в этом разбираться), что все цели Бога Творца сводились
исключительно к вопросу избавления Израиля. Но Благая весть Иисуса открывает, что у Бога был другой замысел: как спасти мир через Израиль и таким образом спасти также и сам Израиль, хотя все к нему одному не сводится. Возможно, сегодня перед нами встает подобная проблема: надо меньше думать о том, кого из людей Бог возьмет на небеса и как Он это совершит, но больше о том, как Бог искупит и обновит свое творение через людей и как при этом попутно Он спасет самих людей, хотя всё к ним одним не сводится. Если мы, в свете этого, перечитаем Послание к Римлянам и Откровение — а затем прочие книги Нового Завета, — мы найдем в них гораздо больше пищи для размышлений. И если мы — здесь я обращаюсь к нашему разговору во второй главе — сможем изменить церковное богослужение, чтобы оно олицетворяло эту поразительную надежду Нового Завета, мы могли бы почувствовать, как эта великая картина поддерживает нас самих и придает нам силы.
А в частности, мы бы увидели, что вопрос о миссии церкви внезапно занял центральное место и сам при этом претерпел изменения. Об этом мы и будем говорить в последней части книги.
Часть III Надежда, воплощенная в жизнь: Воскресение и миссия Церкви
12. Спасение сегодня: Небеса, земля и Царство Божье
1. Введение
Прочитав все, изложенное выше, мы должны задать себе вопрос: «Ну и что из этого следует?» Допустим, мы навели порядок, разобравшись с представлениями о Божьем будущем, о «жизни после смерти» и о конечных вещах, но можно ли из этого сделать какие–то выводы относительно нашей нынешней жизни? Или все дело лишь в том, чтобы мы учили и проповедовали истину и чтобы наши похороны и богослужения отражали библейские представления о смерти и конечном замысле Бога, чтобы отмести другие идеи — небиблейские или даже направленные против Библии, — которые проникли в церковь сегодня?
Для ответа на этот вопрос я выберу окольный путь. Вера в телесное воскресение Иисуса обычно вызывает многочисленные возражения, но одно из них, о котором я узнал недавно, представляется мне полным непониманием сути христианства. Один из самых известных американских исследователей происхождения христианства, Доминик Кроссан, не раз задавал такой вопрос: если Иисус и восстал из мертвых, разве это имеет значение? Да, Ему повезло, но что это значит для других? И почему у Него должны быть особые привилегии? Если Бог способен на подобные фокусы, почему Он не делает более важных вещей: не остановит геноцид или землетрясение?[204] Это, в частности, перекликается со словами моего выдающегося предшественника епископа Дэвида Дженкинса, который приводил так называемые нравственные возражения (в отличие от научных или исторических) по поводу веры в телесное воскресение Иисуса.
Мне не хочется разбирать сам этот аргумент — хотя следует заметить: когда историк начинает обосновывать мысли о том, «что же на самом деле произошло», опираясь на мысль о том, «что (не) должно было произойти», он идет по тонкому льду. Скорее, я намерен показать, как Новый Завет отвечает на вопрос: «В чем смысл воскресения Иисуса для всех прочих людей?» — и почему это важно для жизни церкви и христиан сегодня.[205]
Оспаривать это мнение меня понуждают две вещи, связанные с празднованием Пасхи в современных церквах (конечно, мне лучше всего знакома Церковь Англии, но разговоры с друзьями из иных церквей позволяют мне думать, что то же самое происходит и во многих других местах).
В великом множестве пасхальных гимнов говорится о том, что цель Пасхи — доказать существование «жизни после смерти» и вселить в нас такую надежду. Причем слишком часто, по иронии судьбы, это сочетается с подобным представлением о жизни после смерти, в котором отсутствуют главные особенности воскресения. «Да пойдем мы туда, куда Он ушел, — как заканчивается один популярный гимн, — покоиться и царствовать вместе с Ним на небесах». Именно такого вывода из воскресения Иисуса нет в Новом Завете. Да, там обещан «покой» после трудов жизни, и слово «небеса», хотя оно достаточно туманно, можно использовать, чтобы объяснить, где находится этот «покой». Но данный период отдыха есть только прелюдия к совершенно иному событию, в котором задействована также и земля. Мы будем «царствовать» именно на земле — на земле обновленной — и потому в Новом Завете постоянно говорится не о том, что мы пойдем вослед за Иисусом, но о том, что он придет к нам. Это мы обсуждали в предыдущей части книги.
Но даже если мы станем яснее понимать учение Нового Завета о нашей надежде — о последнем воскресении и о каком–то предшествовавшем ему промежуточном состоянии, что мы обсуждали в главах 10 и 11, — с позиции Нового Завета это все равно не главное последствие воскресения Иисуса. Кому–то это может показаться удивительным. Да, воскресение действительно дает нам твердую и непреложную надежду. Если бы это было не так, мы были бы, по словам Павла, самыми жалкими изо всех людей.[206] Но когда Новый Завет бьет в великий пасхальный колокол, он хочет передать’ нечто большее, нежели весть о нас и о будущем замысле Бога, когда целиком преображенные небеса и земля соединятся. Именно потому, что воскресение было событием в нашем мире, его последствия также касаются нашего мира, так что воскресение действует уже здесь и сейчас.
Мы не вправе утверждать (хотя, согласно одному опросу, немало служителей церкви, включая епископов, думают именно так), что вера в телесное воскресение — частное богословское мнение, касающееся каждого. Это важнейший водораздел. Может показаться, что это мелкий вопрос, всего лишь несколько шагов в ту или иную сторону, но если ты веришь в телесное воскресение Иисуса, все потоки текут в одном направлении, а если нет — все они текут в другую сторону. Можно сказать мягко, но со всей прямотой: если ты идешь в ином направлении, удаляясь от телесного воскресения, твоя вера в результате будет похожа на христианство с виду, но это совсем не та вера, которую несет Новый Завет. Заметьте: это вовсе не похоже на ситуацию, когда ты отмечаешь галочками одни догмы, пропуская другие, где воскресение — просто один из пунктов, который сложнее других. Воскресение определяет все мировоззрение, дает верный взгляд на все остальное.
И в последнем разделе данной книги я хочу показать, как верный взгляд на будущую (поразительную) надежду, основание которой — Иисус Христос, радикально меняет (что также может удивить многих) наши представления о надежде сегодняшней, на которой зиждется миссия христиан. Это надежда на лучшее будущее для нынешнего мира: для бедных, больных, одиноких и погруженных в депрессию, для рабов, беженцев, голодных и бездомных, для жертв жестокости и паранойи, для растоптанных и отчаявшихся, а на самом деле, для всего нашего прекрасного, изъязвленного ранами мира — и она не есть дополнение, нечто внешнее, искусственно привязанное к «благой вести» задним числом. И труд ради этой «промежуточной» удивительной надежды, которая исходит из окончательного Божьего будущего в тревожное настоящее Бога, не отвлекает нас от «миссии» или задачи «евангелизации» сегодня, но становится центральной, существенной и жизненно важной частью этой задачи. Самого Иисуса современники слушали потому, что видели Его дела, как Он «спасает» людей от болезни и смерти, и тогда начинали слушать Его слова о «спасении», о котором все они мечтали, которое уже уходит от настоящего и указывает на окончательное будущее. Но дела и слова всегда были тесно связаны, так что деяния, касающиеся нынешнего времени, не были просто наглядной иллюстрацией или трюком для привлечения внимания. Все, что Иисус делал в настоящем, указывало на обещанное Им грядущее. В то же время Его обетования о грядущем и деяния в настоящем указывали не на спасение душ в бесплотной вечности, но на избавление человека от путей порока и тления в нынешнем мире, чтобы уже сегодня тот мог радоваться новому творению, которое Бог замыслил на будущее, — и чтобы таким образом человек стал сотрудником и партнером в этом великом проекте Бога.
Меня всегда глубоко поражал у Павла один стих на тему, которую мы обсуждаем: — 1 Кор 15:58. Надо вспомнить, что апостол написал самую большую (это касается всех его посланий) главу, переполненную идеями, где крайне подробно говорит о будущем воскресении в теле. Чем такая глава, по нашему мнению, должна была бы завершиться? Чем–то вроде: «Итак, имея такую великую надежду, не тревожьтесь, потому что вы знаете, что Бог уготовал вам великое будущее»? Отнюдь нет. Вместо этого он говорит: «Итак, братья возлюбленные, твердыми будьте, непоколебимыми, всегда преизобилующими в деле Господа, зная, что труд ваш не тщетен в Господе».
Что имел в виду апостол? Как вера в грядущее воскресение связана с трудом сейчас? Тут есть прямая связь. Воскресение, как показывают размышления Павла в Послании, говорит нам о том, что нынешняя телесная жизнь сохраняет свое значение, несмотря на то, что она кончится. Бог воздвигнет тело к новой жизни. То, что вы делаете со своим телом сейчас, имеет смысл, поскольку Бог уготовал для этой жизни великое будущее. Как видно из главы 6 Первого послания к Коринфянам, это касается нравственности, но, разумеется, это также имеет прямое отношение к различным видам призвания среди народа Божьего. То, что вы делаете сегодня: если вы рисуете, проповедуете, поете, шьете, молитесь, строите больницы, копаете колодцы, участвуете в борьбе за справедливость, пишете стихи, заботитесь о нуждающихся, любите ближнего как самого себя — все эти труды получат продолжение в Божьем будущем. Это не просто стремление сделать нынешнюю жизнь немного лучше, более сносной, в ожидании дня, когда мы ее покинем (как говорит один
