Господня истина Святых Апостолов, или Кровь цвета красного. Олег-Александр Михайлович Звездов.

Мать Мария, вот и настал новый день, светлый день Воскресения не только Иисуса Христа, но и всего чело­вечества. Я уже взрослый и все понимаю. Я видел казнь, видел воскрешение, и сейчас я жду встречи со своим духовным братом — Богом Иисусом Христом, ибо я полностью созрел для встречи. Видя все страдания мое­го Брата и Твои, Мама, Мама Мария, я решил для себя, что вовеки останусь во плоти Божьей и вместе с Вами навсегда. Вы уйдете в Царствие Небесное, я уйду, но вслед за нами придут многие, кто поверил в нас и в наши трудности, которые преподнесла нам жизнь на планете по имени ЗЕМЛЯ.

Я, Давид, самый молодой из всех причастных к слову Божьему, донесу до вас всю достоверность жизни апосто­лов, кто пребывал на Земле. Участь их ждала необыкно­венная, но начнем все сначала. Гроб Господен был от­крыт, и Иисус воистину воскрес, с этого все и началось. Я видел все, и все, что я видел, не скрою от вас. И оно будет преподнесено вам во всей полноте Его. Вы почувствуете духовность, а в духовности вы узнаете все о духовной жизни Господа нашего Иисуса Христа.

ИЕРУСАЛИМ. — “Мама, что Я пережил, чис­то человечески Мне вспоминать очень больно”. — “Да, Иисус, Я не все видела, больше слышала, но со­знание Мое Мне подсказывало, что страдания такие может выдержать и перенести только Бог, ибо человек их не выдержит. Много было распятий, и много было мук и страданий, но Твой Дух быстро покинул тело Твое, и в том Я чувствую волю Отца нашего, ибо Он облегчил Твои страдания да и Мои тоже”. — “Да, Мама, Ты права. Давид, ты со Мной согласен?” — “Учитель, конечно же. Я согласен. Для меня сейчас самое главное, что Ты рядом с нами, а все остальное уже позади. Иисус, я уверен в том, что с этого дня люди Тебя будут считать Истиной, самой правдопо­добной, что за века была на Земле. Ты един, ибо сидишь вот рядом с нами и говоришь с нами. Но я признаюсь, Учитель, я боялся того, что Ты не вернешь­ся”. — “Давид, не Мной ли было сказано: “Гряду Я очень скоро”. — И вот я снова здесь”. — “Скажи мне, Иисус, а тело твое где сейчас?”. — “Давид, ведь знаешь сам, ибо ты осознал все, прочитав Книгу Не­бесную”. — “Да, Учитель, тело у Отца Твоего Небесного, но как же быть? Лично я понимаю: в Духе Свя­том Ты пришел к нам, и мы навеки останемся с ним”.

— “Давид, не приставай, дай отдохнуть Иисусу”. — “Но, Мама Мария, мне интересно все знать”. — “Мама”. — “Да, Иисус”. — “Смотрю на Тебя и вижу, что Ты сомневаешься в Моем возвращении”. — “Да, Иисус, Ты прав, ибо Я видела Тебя умершим. Видела Твое тело, а сейчас вижу другое, хотя я знала и раньше все, но Мне просто непривычно. И все же Я довольна до предела своей души, ведь Ты рядом с нами. Иисус, ответь Мне, а Твое тело, оно сохранится там, в обители небесной?”. — “Да, Мама, оно сохра­нится во все века, как и Дух Мой Святой и образ Мой, в котором Я нахожусь сейчас перед вами. Я понимаю вас, но и вам придется понять Меня. С момента Моего воскрешения началась новая эпоха — эпоха возрож­дения человечества и лично Моя эпоха, как вновь рож­денного Бога. Не смотри на Меня, что Я так легок в движении и могу перемещаться без всяких трудностей в любые места. Это не чудо — лишь потусторонняя жизнь физического тела”. — “Иисус, Я понимаю, лич­но Мне доказывать ничего не нужно. Вот как люди отнесутся ко всему?” — “Мама Мария”. — “Да, Да­вид”. — “Можно, я за Брата отвечу?” — “Конечно”.

— “Люди уже относятся к воскрешению с презрени­ем: одни верят, другие нет, третьим просто страшно от того, что Иисус воскрес”. — “Давид, Я буду находить­ся среди людей, и они все поймут”. — “Учитель, я в том не сомневался”. — “Мама”. — “Да, Иисус”. — “Я видел Варавву”. — “Ой, Сынок, не может быть”.

— “Да, Мама, именно так и было. Я с ним встретил­ся”. — “Ну и что с ним?” — “Как Тебе сказать, в общем все хорошо. На сей момент он пока находится в Божьем Чистилище”. — “Сынок, Иисус, Мне жалко его”. — “Мама, не беспокойся, с ним все будет хоро­шо. И через несколько веков он вернется сюда, а в данный момент Я хочу посмотреть на его тело”. — “Иисус, не стоит. Вороны уничтожили его тело, и за­пах стоит нехороший”. — “Мама, не в запахе дело, в теле. Я лично должен предать тело земле”. — “Сы­нок, почему ты?” — “Мама, извини Меня. Лично Я должен, объяснять я не буду, ибо и так все понятно”.

— “Иисус, как все происходит в жизни очень стран­но”. — “Нет, Мама, то не странность, предназначение Всевышнего. Лично Мне этот человек очень нравился. Пока Меня беспокоит и другое”. — “Что, Иисус?” — “Голову Иоанна Мне представили, и мы предали его тело земле, но ко дворцу Ирода Варавва принес дру­гую голову, и ее будут чтить как Иоаннову”. — “Иисус, не беспокойся. Придет время, и все все поймут. А как же там Иоанн?” — “Видел Я лишь мгновение его”.

— “Почему так?” — “Понимаешь, Мама, он ушел в другую Галактику. Мне не страшно за него, ибо там люди к нам, Богам, относятся лучше, чем на Земле”.

— “Иисус, извини Меня. Ты Сын Бога. Я Матерь Твоя, и как женщина хочу спросить Тебя: Муж Мой — Отец Твой истинный помнит ли Меня?” — “Ма­мочка, о чем Ты спрашиваешь, ибо Ты не только в памяти Его, в объятиях Его будешь вечна. Он Меня расцеловал, приблизил к себе и сказал: “Сын Мой, Моя жена, Твоя Мать Богородица, будет вечной все­гда. Она будет олицетворять в своем лице Мать Мира и спокойствия на Земле. Её дух — Мое дыхание, в этом дыхании рожден Ты, Мой Сын. И пусть Моя духовная жена Меня воспевает, ибо подарил Я Ей не только славу, но и честь достойную на веки вечные. Сынок, Иисус, Мать Мария жена Моя духовная, Ты есть Сын единородный. Мы — семья, семья вечная и сплоченная”. Мама, Мне сейчас нужно отлучиться на некоторое время, необходимо встретиться с ученика­ми”.

— “Петр, извини Меня.” — “Наставник, за что?”

— “За то, что Я внезапно появился пред вами и вне­запно исчез”. — “Наставник, для нас главное, что Ты рядом с нами, а Твоя Внезапность — Твоя вторая жизнь, и мы всегда будем рады встрече с Тобой. Нам до сих пор не верится, что Ты воскрес, но все равно мы ждем Твоих дальнейших указаний, что будем делать даль­ше?” — “То, что и делали. Сейчас вы полностью убеждены в том, что все Божье свершилось. Мне пред­ставлено лишь сорок дней, которые Мне предоставил Мой Отец, нужно сделать очень много”. — “Настав­ник, что именно? Что должен сделать?” — “Больше укрепить Веру в вас, чтобы вы с большим усердием несли ее среди людей”. — “Скажи, Учитель, вот прой­дет сорок дней, Ты вернешься к Отцу своему, и что же, мы больше не увидим Тебя?” — “Петр, чему Я вас учил? А учил тому, что Я навсегда останусь среди людей, в их душах, сердцах и памяти человеческой. А встретимся мы все в Царствии Небесном”.

Иуда Искариот, прослышав о воскрешении своего Учителя, решал для себя: что же мне делать, я предал все святое, я уже не могу жить спокойно, совесть меня съест живьем, как Варавва съел Сафаита. Что же мне делать? Где найти мне выход из тупика? Сафаита нет, идти просить прощения у Ирода и Пилата, но они меня даже и близко не подпустят к вратам своих дворцов. А что, если мне найти Иисуса и Его просить, чтобы он помиловал меня и простил. Но как просить Его? Ведь стыдно после того, что я натворил. Но нужно набрать­ся смелости и предстать перед Господом на коленях. И будь что будет.

“Понтий”. — “Да, Клавдия”. — “Что ты можешь мне сказать?” — “О чем ты?” — “О том, что Иисус воскрес и сейчас находится в Иерусалиме среди своих Учеников”. — “Ты что, до сих пор считаешь меня виновным в Его смерти?” — “Понтий, сейчас я спо­койна, как никогда, ибо знаю, что Иисус жив. Он, дей­ствительно, оказался Богом, а мы же — дикими сви­ньями”. — “Но ты уж слишком, Клавдия. Слуги, при­гласите ко мне Ирода, пусть прибудет сию минуту”.

— “Вот тебе на, Понтий, ты Ироду уделяешь больше внимания, чем своей жене”. — “Прости меня, Клавдия, воскрешение есть воскрешение, а дела земные так и остались оными”. — “Что же, оставайся с Иродом, а я немедля иду к Матери Марии. Мне очень хочется увидеть Ее и Ее Сына Иисуса”. — “Что ж, ступай”.

Прибыл Ирод. “Понтий, что случилось?” — “Хм, ты странный, Антипа. Весь Иерусалим только и гово­рит о воскрешении нашего Спасителя и, судя по всему, нашего судьи”. — “Признаюсь, Понтий, я слышал и боюсь признать это. Мне страшно, и чувствую что-то не в порядке с головой”. — “Вот-вот, Антипа, я и говорил, что суд Божий нам придется перенести на себе”. — “Понтий, я скоро уеду и буду находиться в уединении оставшиеся свои годы”. — “Антипа, мы с тобой об этом уже говорили, и от своей совести не уедешь никуда”. — “Слушай, Понтий, а что ты все время на меня хочешь всю вину возложить, на себя тоже посмотри. В ту пятницу ты струсил, а ведь мы смогли бы сделать все иначе”. — “Да, Антипа, смогли бы, но не сделали, Сафаит оказался сильнее нас во всех отношениях: он был и царь, и судья, и исполнитель, а мы с тобой — ничто, наблюдатели, которые укрылись в своих дворцах. Но когда солнце померкло и прогремел гром — все стало на свои места”. — “Понтий, не напоминай мне о том дне”. — “Ладно-ладно, Ирод. Ну и фамилия у тебя”. — “Ты лучше о своей подумай”. — “Хорошо, не будем ссориться, нам нужно посетить си­недрион и послушать тех божьих одуванчиков. Посмот­реть на них, трепещут ли они пред