воскрешением Божь­ей Истины”. — “Я согласен, Понтий, мне тоже хочется выслушать тех идолопоклонников, наглых, жадных и бес­совестных”. — “Что же, идем, Антипа, они как раз сей­час собрание проводят”.

— “Иисус, смотри, к нам колесница подкатила. Да это ж Клавдия, жена Понтия”. — “Мама, Я на­верное, исчезну”.

Войдя в дом, Клавдия поприветствовала всех нахо­дящихся: “Мария, извини меня, но я все делала, чтобы спасти Иисуса”. — “Клавдия, не нужно извиняться, уже все позади и то, что случилось, должно было слу­читься. Ты ни в чем не виновата”. — “Мария, я все знаю, Иисус воскрес, но здесь вижу лишь Тебя и Учени­ков Его, а где же Он?” — “Здесь, Клавдия, здесь”. — “Мне непонятно, Мария, ибо я Его не вижу”. — “По­нимаешь, Клавдия, если Иисус сочтет нужным, то Он сию минуту появится здесь!” — “Он войдет через дверь?”

— “Нет, для Него сейчас не существует преград, они Ему нипочем”. — “Интересно, видела я лично Его чу­деса, и для меня это было чудо”. — “Но есть еще нечто другое, свыше чуда. Я лично так понимаю. Клавдия, Я не знаю, как тебе объяснить, для Меня, как для Матери, главное, что Он находится рядом со Мной и всеми нами”.

— “Мария, и долго мне так ждать?” — “Зачем ждать, Я был все время рядом с вами”. Клавдия обернулась. “Иисус!” — и она присела. — “Петр, Иуда, выведете женщину на улицу и выйдем мы, а то сидим в хижине, как ярые разбойники”.

На улице Клавдия пришла в себя. “Мария, не сон ли?” — “Нет, Клавдия, это Мой Сын Иисус”. — “О нет, мне плохо, я уеду домой. Я во всем убедилась, и с меня достаточно, и для меня радость, и всю жизнь я буду радоваться этому воскрешению, и всех буду убеждать в том, что Бог есть, ибо я Его видела и общалась с Ним”. К Клавдии подошел Иисус, поцеловал ее. “Спасибо тебе, Клавдия, за преданность. У тебя доб­рая душа, и сердце твое наполнено истинной любовью ко всему благому и Божьему”. — “Иисус, скажи мне, можно ли я расскажу Понтию о встрече с Тобой?” — “Конечно, можно, только ничего не приукрашивай, да Я и сам скоро с ним увижусь и Ирода не обойду сторо­ной. Ступай и без всякого стеснения говори всем обо Мне. И кто верит в Меня, тот пусть возрадуется за Меня и за Творца своего”.

— “Почетное собрание, мы рады приветствовать вас”. — “Смотрите, Ирод с Пилатом пожаловали”. — “Какие вопросы решаете, глубокоуважаемые?” — “Да так, житей­ские”. — “И в житейских вопросах вы не находите стра­ха перед Всевышним?” — “Да что нам бояться, бояться вам нужно, царям”. — “Да нет, уважаемые, ответ перед Богом будем держать все вместе. Я вот как прокуратор очень сожалею, что Варавва сам себя приговорил к распя­тию, а то бы вместо вас сейчас здесь сидели одни скеле­ты”. — Ирод улыбнулся: “Понтий, не нужно, ибо сегодня уже помчится в Рим гонец”. — “А я, Антипа, уже ничего не боюсь. Мне противно смотреть на рожи, которые вос­седают здесь”. Ирод не удержался и выпалил: “Рожи, ох, извините, уважаемое собрание, а как вы относитесь к вос­крешению Иисуса? Как вообще, вы, священники, относи­тесь?” Раздался смех: “Смотрите, эти двое уже, наверное, наказаны, ибо несут все дьявольское. Голодранцы и нищие Его воскресили своими безграмотными головами и подби­вают весь народ, чтобы верили им. Вы же, Антипа и Пон­тий, почтенные люди, неужели вы веруете больше им, чем нам?” — “А что в вас верить, и вообще, что вы можете? Вы, все, здесь сидящие, не стоите одного того, кто был послан Богом на Землю”. — “Ладно, пусть Иисус был Сыном Божьим, чем вы докажете?”

Пилат с Иродом задумались. В этот момент в сина­гоге появилось яркое свечение. “Смотрите-смотрите, что это такое?” И сразу же пред всеми предстал Иисус Хри­стос: “Не бойтесь, не с мечом пришел Я к вам, любовью и добром отплачу вам за Свое распятие”. — “Дьявол, дья­вол в храме, срочно стражу сюда, пусть изловят Его”. — “Не беспокойтесь, не дьявол Я, Сын Божий, а вы, дьяво­лята, сидите в клетке и насмехаетесь надо Мною, но Я именем Своим и словом Божьим не позволю вам делать этого, и каждый ваш произвол будет искоренен не физи­ческой силой, а духовной. Истинно говорю Я вам, ибо кто виновен в Моем распятии, уже наказан самим собой. Так что подумайте над Моими словами и решите для себя, как быть вам дальше. Ибо сейчас в Моем лице вы видели Истину Божью, а в ней и все Царствие Небес­ное”. Иисус исчез точно так, как и появился. Стояла кромешная тишина.

— “Понтий”. — “Что, Антипа?” — “Идем от­сюда, мне плохо. Такое состояние у меня сейчас, как и тогда возле Гроба Иисуса”. — “Идем, Антипа, и дер­жись за меня, смотри не свались, а то они черт знает что могут подумать”.

Они вышли на площадь. — “Понтий, давай при­сядем вот у того фонтана, там тень и свежесть”. — “Хорошо, идем”. — “Понтий, что будем делать, ведь сами все видели”. — “Антипа, разве нам нужно что-то делать? Мне кажется, мы уже свое сделали, теперь Иисусу решать, что с нами делать”. — “А ты видел, Он даже и не посмотрел на нас”. — “Значит, Антипа, мы не достойны такой чести со стороны Бога”. — “Идем, мне уже лучше. Сейчас расскажу Иродиаде и Соломии, пусть возрадуются точно так, как и я рад”.

— “Антипа, я смотрю на тебя, тебе совсем худо. От­лежись немного, ибо такие стрессы не каждый человек выдержит”. — “Не дай Бог, если еще и Варавва по­явится с того света, то будет для нас полный крах”. — “Ничего, Антипа, отлежись, и тебе будет лучше”.

Возвращаясь к себе, Понтий думал: как же все получается? Из яркого свечения появился Иисус, как Он это делает, и почему Он не заговорил с нами? Вообще, где Он мог такому научиться? “Клавдия, ты уже дома?” — “Да, Понтий”. — “А почему такая веселая?” — “Есть повод, Понтий. Я видела и гово­рила с Богом Иисусом Христом”. — “Не ты одна видела Его, но и я с Антипой видели, да и весь синед­рион. Только Иисус почему-то не заговорил с нами, даже не посмотрел на нас”. — “Понтий, а меня Он поцеловал и сказал, что с мужем моим сам встретит­ся”. — “Ну раз сказал, значит встретится. Главное, чтобы Он не напугал меня, а то Он появляется из ничего”. — “Боишься, дорогой? Бойся, бойся”. — “Слу­шай, снова начинаешь свое. Я часто думаю: не змея ли ты?” — “Да нет, я человек, женщина, а ты змей насто­ящий”. — “А ну тебя, пойду сейчас испью лучше вина, а то от тебя у меня голова разболелась”.

После всего происшедшего синедрион находился в страхе. Наси — ведущий собрания — обратился ко всем заседающим: “Нам нужно что-то решить одно­значное. Мы вправе доложить в Рим, допустим, на Пилата, что он груб и причастен ко многим смертям. От него исходит много горя, и недавно по его указанию был распят пророк Иисус, невинный человек, который свою жизнь посвятил Богу, но не понравился Пилату. И он Его предал казни и мукам нечеловеческим. Ду­маю, уважаемые, нам поверят. Вы согласны со мной?” Единогласно прозвучало: “Да”. — “И чем быстрее мы сделаем, тем быстрее снимем свой позор в смерти Сына Божьего. Думаю, что сегодня в Рим должен отправиться наш гонец”.

— “Наставник, мы не можем привыкнуть к Тебе, Ты так быстро перемещаешься”. — “Ученики, изви­ните Меня, но Мне нужно поспеть везде, и не удив­ляйтесь, тем более не бойтесь, ибо каждому из вас пред­стоит быть такими же. Петр, Я прошу тебя: собери всех Учеников и веди их в Вифанию. Меня же там и найдете, ибо Мне предстоит в молитвах говорить с Отцом своим. Но прежде, чем вы отправитесь туда, попрошу вас: на том месте, где Я был распят, выройте глубокую яму и предайте земле крест, на котором Я был распят”. — “Зачем, Учитель?” — “Петр, так нужно. Пока люди есть нечестивые, крест должен быть предан земле, не хочу, чтобы над ним надругались. Сде­лайте все это подальше от посторонних глаз и в темное время суток”. — “Хорошо, Наставник, мы идем”. — “Александр, останься, Мне нужно поговорить с тобой”.

— “Я слушаю Тебя, Иисус”. — “Я тебе обещал, что при жизни твоей заберу тебя в Царство Небесное. Это скоро произойдет. Не страшно ли тебе?” — “Да нет, Учитель”. — “Понимаешь, Александр, лишь по истечении 2000 лет Я вернусь на Землю. Для Земли большой срок, для Небес — мгновение. Там же ты будешь пребывать рядом со Мной. Пройдешь обуче­ние, постигнешь разные науки”. — “Учитель, это ин­тересно, и мне нравится Твое предложение”. — “Но, Александр, еще не все: Мать Мария останется на Земле, и когда настанет Ее час, ты вернешься на Землю. Тело ты Ее отправишь на летательном аппарате, на котором прибудешь сюда сам. Пока никому не сказы­вай, держи все в тайне”. — “Хорошо, Учитель”.

Петр с Учениками прибыл на лобное место. “Вот он крест нашего Наставника и нашего Бога. Братья, за работу, пока темно”.

Яма была быстро выкопана. — “Иоанн, Матфей, Иуда, осторожно опускайте крест. Вот, хорошо”. — “Петр, Петр, смотри он что-то излучает. О чудо! Господи, он светится. Мать Мария, Давид, идите сюда быстрее, смот­рите, крест Господен светится”. — “Петр, пора бы уже привыкнуть”. — “Мать Мария, не получается сразу, из­вини нас”. — “Ну, ничего, закапывайте, ведь нам нужно быть в Вифании”. — “Сейчас, мы быстро”. — “Все, Мать Мария, мы можем идти”. — “Идемте”.

Отойдя примерно милю от Голгофы, Давид обер­нулся. “Мать Мария, смотри, лобное место светится, какая красота”. Было видно, что из-под Земли исхо­дили очень красивые цвета, лучи которых уходили в Небеса. “Мать Мария, что это такое?” — “Давид, то Сила Господня радуется торжествующе воскрешению Иисуса, и лучами своими она передает в Царствие Божье свою радость во имя Отца Всевышнего”.

— “Иосиф, надежно ли ты спрятал хитон-плаща­ницу Мою?” — “Да, да, надежно. О Господи, кто со мной говорит?” — “Я, Иисус, твой Учитель”. Иосиф упал на лежак, хотел было закричать: уйди, нечистая! “Господи, Иисус, прости меня, Ты вернулся?” — “А разве ты не верил?” — “Верил, верил, Учитель, но я не знал, что все так произойдет