ученик”. — Павел покраснел, — Варнавой его зовут. Сам Иисус избрал его”. — Ну, раз сам Иисус, значит, он действительно твой ученик и не стесняйся этого никогда”.
“Иосиф, ты верно говоришь”. — “Иисус, ну как Ты, хотя к этому нужно уже привыкнуть. Думаю, что ты посетил меня…” — “Да-да, Иосиф, обстоятельства заставили меня появиться у тебя снова”. — “Что-то серьезное?” — “Понимаешь, Иосиф, некоторые лица из синедриона прознали, что у тебя находится плащаница, и поэтому скоро на тебя могут начаться гонения. Я не хочу этого, ибо ты для Меня сделал очень многое, и Я буду благодарен тебе все время”. — “Иисус, Ты хочешь забрать плащаницу?” — “Нет, Иосиф, ты ее сейчас передашь Павлу, и он будет ее сохранять до конца дней своих”. — “Павел, скажи мне, ты готов к этому?”
— “Да, Учитель, я готов и сделаю, как Ты скажешь”.
— “Спасибо тебе, Павел, Я и не сомневался в этом. Но запомни, что в трудную минуту она тебе будет помогать”. — “Иисус”. — Да, Иосиф?” — “Сейчас я принесу ее. Но от души скажу, мне жаль с ней расставаться, ибо я видел ее чудодейственную силу”. — “Я понимаю тебя, Иосиф, но не жалей, ибо ничего не утеряно, лишь найдено, и в этом тоже истина”. — “Вот, Павел, бери”. — “Иисус, а что мне с ней делать?” — “Ничего сложного, нужно только сохранить. Я бы мог забрать ее с собой, но она на Земле должна напоминать обо Мне. Я думаю, никому такое не навредит. Так, Павел, вы можете отправляться в Иерусалим, а Мне нужно немного побыть с Иосифом”. — “Что ж, Варнава, идем”. Очень довольные, они двинулись в сторону Иерусалима.
“Павел, а что это за плащаница?” — “Это-это… в ней заложена Сила Божья, и я эту Силу чувствую прямо сейчас”. — “Можно ли мне немного понести плащаницу?”,— “Нет, Варнава, тебе еще рано”. — “Но я тоже хочу почувствовать Божью Силу”. — “Нет-нет, Варнава, рано, еще раз говорю тебе”. — “Ну давай, хотя бы развернем и посмотрим на нее”. Павел задумался: “Хорошо, вот остановимся на ночлег и тогда посмотрим”. Варнава не мог дождаться ночи, любопытство переполняло все его чувства. “Павел, может, отдохнем?” — “Варнава, вот когда луна будет у нас над головой, тогда и будем отдыхать”. — “Зачем ты надо мной издеваешься?” — “Я не издеваюсь, а вырабатываю у тебя силу духа твоего”. Луна поднималась все выше и выше, но Варнаве казалось, что, время вообще остановилось и дразнит его. “Варнава, что ты остановился, идем”. — “Погоди, мне кажется, что луна уже над нашими головами находится, вот, Павел, сам посмотри”.
— “Что ж, давай будем отдыхать, уговорил ты меня и уморил своими вопросами”. — “Извини меня, но раз Бог свел меня с вами, то я тоже должен многое знать, как знаете и вы”. — “Я вот смотрю на тебя, Варнава, и вижу, что ты человек какой-то особенный, ты никогда не устаешь, все время говоришь и говоришь. Наверное, так всю жизнь будешь говорить, даже во сне, тем и прославишься перед людьми”. — “Павел, ладно тебе, покажи плащаницу”. — “Что ж, смотри”. Павел осторожно развернул ткань и положил на землю. “Ну, ты доволен?” — “Пока нет, ибо вижу пред собой лишь ткань, а где же ее чудодейственная сила?” — “Наверное, в ней самой”. — “А как же нам узнать об этом?”
— “Не нужно нам ничего узнавать, давай лучше свернем ее и будем отдыхать”. — “Нет, Павел, смотри, она блестит”. — “Да-да, я вижу, хотя и раньше это видел”. — “Смотри, она уже светится, мне почему-то страшно”. С каждым мгновеньем свечение становилось все ярче и ярче. Многочисленные отблески исходили от ткани, из которых начиналось образовываться человеческое очертание. Варнава отбежал в сторону. “Павел, что это?” — “То, что ты хотел видеть, иди сюда и не бойся”. Пред ними стоял прозрачно светящийся человек. “Давид, разве ты меня не узнаешь?” — “Иоанн, ты?” — “Да, Давид, я. Подойди ко мне поближе”. Павел неуверенно сделал несколько шагов, от Иоанна исходило сильное тепло. Им казалось, что все вокруг озарено. “Иоанн, но как же это?” — “Очень просто, Давид. Ты видишь то, что со временем для вас не будет являться тайной. То, что ты видишь сейчас, — есть Дух Святой Истины, что и присуще Царствию Божьему. Смотрите и наслаждайтесь, и все увиденное вами придаст вам больше сил”. У Павла появились слезы. “Иоанн, может, ты останешься здесь навсегда?”
— “Нет, Давид, свое время я отбыл на Земле, а сейчас у меня много дел в Царствии Всевышнего”. — “Извини, мы тебя потревожили”. — “Ничего, Давид, это и должно было случиться. Да и мне приятно видеть тебя и твоего многословного друга Варнаву. Запомните то, что происходит пред вами, — ваше прозрение. Думаю, что вы знаете — слепота губит человека, образуя вокруг него облако неверия, и, чтобы развеять облако, я явился пред вами во всем своем обличье и божественной красоте. Быть Богом — это величие, величие в том, что ты есть Бог, Бог не выдуманный, а реальный, который вот так просто может говорить со своим Творением. Духовное изобилие — в моем величии, которое я дарил и дарю всем на радость. Ответьте мне, что вы чувствуете, видя меня?” — “Блаженство ни с чем не сравнимое, тепло и любовь”. — “Варнава, а что ты чувствуешь?” — “Я-я чувствую, что сейчас мое сердце разорвется на части от всего этого”. — “Я понимаю тебя, но успокойся. Я уверен, что ты скоро все осознаешь всем своим сердцем и отдашь свое сердце в пользу Бога и людей. Твое чистословие принесет очень много радости всем живущим рядом с тобой. С этого момента ваши души озарились великолепием добра, праведности, и, отдавая все людям, никогда не жалейте об этом, ибо чем больше вы сделаете для людей, тем сильнее вы будете здесь. Царствие Небесное только приветствует таковых. А сейчас, Давид, осторожно сверни плащаницу, и можете продолжить свой путь, ибо отдыхать вы уже не сможете”. Очень медленно свечение начало угасать. “Я с вами не прощаюсь, ибо я, как и Иисус, буду находиться с вами рядом”. Медленно свечение приняло форму маленького шара, и он взметнулся к Небесам. “Павел, мы отдыхали, это был сон?”
— “Нет, Варнава, не сон, пред нами был истинный Бог — Иоанн Креститель, которого я хорошо знал, а точнее, хорошо знаю. В свое время он многому научил меня и многих своих Учеников, а у него их было много. Некоторые из них последовали за Иисусом, другие же сами проповедуют то, чему их научил Иоанн Креститель. И знаешь, Варнава, меня это радует, ибо нас уже очень много, да вот и ты прибавился к нам, будущий многослов и чистослов. Идем, ибо действительно, отдых у нас не получится. Да и после всего увиденного ты меня засыпаешь вопросами, хотя я постараюсь тебе ответить на все, что тебя будет интересовать. Именно с этого момента”.
Появились первые лучи солнца, Павел и Варнава подходили к Иерусалиму. “Павел, ответь мне еще на один вопрос”. — “Варнава, все, я больше не могу, ибо прямо здесь у Навозных врат я могу упасть и весь день проспать. Мне кажется, что за ту ночь я тебе ответил даже на то, чего и сам не знал. Учти, мне с тобой много времени придется находиться вместе, так что, пожалуйста, помолчи”.
“Павел, вы так быстро вернулись?” — “Мама Мария, Тебе только так кажется. Я устал и хочу отдохнуть, а вот этот юноша, он очень силен”. — Павел посмотрел на Варнаву, улыбнулся и моментально уснул. Мать Мария посмотрела на них и подумала: “Да, вы еще дети, хотя уже и взрослые.
Варнава долго не мог уснуть, его мучили мысли, и особенно одна не давала ему покоя: как же получается, что из свечения образовался небольшой шар, который улетел в небеса? Он чувствовал тот шар, чувствовал его тепло, он держал шар в руках и старался не упустить его. Проснувшись, он понял, что своими руками держит голову Павла. “Варнава, что ты делаешь, ты мне чуть голову не раздавил”. — “Извини меня, Павел, сон был мне, и казалось, что я держу своими руками огненный шар. — “Ну, а моя голова причем?” — “В том — то и дело, что ни при чем. А ведь когда я тебе хотел задать последний вопрос…” — “Ну я-то сейчас уже догадываюсь, о чем ты меня хотел спросить, лучше отдыхай”.
“Иосиф”. — “Я слушаю тебя, Иисус”. — “Прошу тебя, послезавтра отправляйся в Иерусалим, тебе надобно быть там”. — “Иисус, я догадываюсь зачем, а поэтому я немедля отправляюсь в Иерусалим. Иисус, можно ли Тебя спросить?” — “Да”. — “Почему многие Тебя не узнают после Твоего воскрешения?” — “Понимаешь, Иосиф, Меня видели распятым на кресте, смириться с подобным человеку, видевшему все, очень трудно. Даже Мои Ученики ждали, что Я сойду с креста, но получилось другое, как Я и обещал, пришел к вам, хотя и долго готовил вас к этому, одним словом, сознание еще полностью не готово воспринять, и по-этому появляются всякого рода сомнения, но не страшно, ибо все проходит, но ничего не забывается. Ибо все живем в Божьей Силе и памяти Его”. — “Иисус, я тоже?” — “Я же говорю: все без исключения, Иосиф, Я бы мог тебе ответить и по-другому, но это бы ничего не изменило, Самое главное, что Я исполнил всё, что и обещал. Думаю, что лично ты ни в чем не сомневаешься, видя Меня пред собой”. — “Иисус, я не сомневаюсь”. — “А все остальное, Иосиф, ты узнаешь или услышишь из уст Иоанна, он даже назовет тебе точную дату второго Моего пришествия. Но вы будете держать все в тайне”. — “Спасибо Тебе, Иисус”. — “Это спасибо всем вам. Всем, кто находился и находится со Мной рядом. Ведь, действительно, сказано, что понятый всегда будет принят, хотя Я испытал очень много и недостойного”. — “Иисус, все позади, лично я думаю, что люди поймут со временем, какую ошибку они допустили, хотя случившееся ошибкой не назовешь — ему нет, наверное, сравнения. Жизнь Бога на Земле была осквернена и предана, и я, Иисус, жалею, что не я Твой Отец Небесный”. — Иисус улыбнулся. “Иосиф, не желайте мести,