уши услышат Твой глас и примут облик человеческий”. — “Павел, Я все понял. Мне хочется еще раз доказать, что Я рядом с вами. Петр, Я вижу, ты волнуешься”. — “Наставник, я думаю, что нам делать дальше?” — “Ничего сложного, просто присядьте и по­молчите некоторое время, но думайте пока каждый о себе, и вы все услышите”. — “Учитель, может, не стоит делать этого, пусть будет так, как нам предначертано”. — “Петр, а ты в чем-то прав, даже во многом. Хорошо, пусть будет по-твоему и думайте о чем-то хорошем”. Каждый из Уче­ников думал только о Матери Марии, чтобы Ей стало лучше. “Дети Мои, спасибо вам, ваши мысли Я услыша­ла”. — “Мама, Тебе лучше?” — “Да, Эмма”. — “Тогда отправляйтесь снова в Гефсиманию, в дом Иоанна”. Под ногами вздрогнула земля. Корка земли волной пронес­лась над всеми. Где-то в землях Арарата прошло земле­трясение.

ИЕРУСАЛИМ. Дворец Агриппы Ирода.

“Слуги, немедля доставить ко мне эту. Мать Бо­жью”. “Господи, о чем я говорю, — подумал Агриппа. — Срочно ко мне, почему из-за этих проходимцев гиб­нут люди, тем более преданные мне”. — “Господин, эти голодранцы находятся сейчас здесь”. — “Никто мне не нужен, нужна одна Она, и не дай Бог если кто-то дотронется до Нее хотя бы одним пальцем. Все будут в ответе”.

Пройдя несколько миль, легионеры настигли идущих Божьих Апостолов. “Куда вы следуете?” Петр ответил: “В Гефсиманию”. Сотник обошел стоящих женщин, вни­мательно смотря на них: “Кто из вас Матерь Божья?” — “Это Я, что вы хотите от Меня?” — “Женщина, извини меня, мы преклоняемся пред Тобой и в мыслях верим в Тебя и Твоего Сына, но в данный момент Тебя ждет Агриппа Ирод”. — “Уважаемые, Мне будет трудно”. —”Мы воины только в доспехах своих, но как Сын говорил Твой: в душе — мы люди и мы отстоим Тебя”. Мария проронила слезу. “Да, Я все время повторяла, что среди вас, воинов, множество достойных имени Моего Сына”. К воину подошел сотник Корнилий. “Кто из вас здесь самый старший?” — “Я, имя мое Гидда”. — “Спа­сибо тебе”. — “Сотник Корнилий, а разве вы меня не узнаете?” — “Нет”. — “Но ведь вы же мой учитель”.

— “Господи, да ты же тогда был совсем юношей”. — “Извините, господин, но это было давно, в Риме”. — “Гидда, давность — жизнь, сознание, память хранит, таит все в себе. И я доволен, что в трудный момент Иисус послал тебя к нам на помощь”. — “Не знаю, кто нас, точнее, меня послал, но совесть моя — жизнь. Только я вот часто думаю: мое это или не мое? Господин Корни­лий, за Мать Марию можешь не беспокоиться. Она бу­дет в целости и сохранности”.

“Корнилий!” — “Я слушаю Тебя, Мария”. — “Я пойду с этим молодым человеком к Ироду, ибо вижу в нем не людоеда, а человека”. — “Мария, я иду с То­бой”. — “Нет, Корнилий”. Иоанн некоторое время стоял и думал, после решился и подошел к Матери Божьей, стал на колени и зарыдал: “Я не хочу, чтобы это выглядело концом наших деяний. Мать Мария, я решил идти к Ироду вместе с Тобой. Мои влиятель­ные круги помогут нам”. — “Иоанн, твои богатства останутся незаметными”. — “Мать Мария, Ты права, но это не духовная часть, а все духовное я буду иметь при себе, все остальное же, я имею в виду богатство, ради Тебя”. — “Иоанн, что ты имеешь ввиду?” — “А то, что говорил наш Господь: отдай все, ради Матери нашей”. — “Хорошо, идем к Агриппе”. — “Мать Мария, учти, что он очень агрессивен”. — “Наслыша­на о нем”. — “Тогда веди Себя спокойно я же буду рядом. Идемте”.

ДВОРЕЦ Агриппы Ирода. Мария с Иоанном вошли в одну из палат. “Эта женщина действительно Мать Божья?” — обратился Агриппа к Иоанну. “Да”.

— “Но чем она может это доказать?” — “Тем, что у Нее Сын был и является Богом”. — “Прекрасно, но Она предо мной выглядит служанкой”. — “Агриппа, ведь не в виде дело, а внутри того, что видите пред собой”. — “Иоанн, пусть Она подойдет ко мне”. Ма­рия почувствовала себя не очень свободно, но Она на­бралась сил и подошла к Агриппе. “Я слушаю тебя”.

— “И Ты, Ты считаешь себя за Матерь Божью?” — “Конечно, а почему бы Ею Мне не быть?” — “Стран­но, вы же безумцы”. — “Да нет, это ими являетесь вы, но мы же…” — “Хватит, я уже наслышан. И раз вы считаете себя Богами, будьте ими, я же буду царем и посмотрим, кто сильней. Ты женщина очень, на мои взгляд, приятная, и учти, что Твоя красота спасла Тебя”. Марии снова стало неловко. “Спасибо тебе за это, Ирод”. — “Да, Ты женщина очень смелая, пользуйся этим, пока я жив”. — “Нет, почтенный господин, пока жива Я, и это запомни раз и навсегда”. — “Я рад за Тебя снова, ибо Ты есть нечто особое”. — “Если бы у Меня этого не было, Я бы не пришла к тебе”. — “Вот-вот, что мне нравится в женщинах — гордость”.

— “Нет, господин, это Божья милость”. — “Да-да-а, о чем Ты говоришь?” — “О совести, и больше ни о чем”. —”Совесть, где она, где она сокрыта?” — “В душе нашей, но она не сокрыта, а лишь ждет своего открытия”. Он внимательно посмотрел на Марию. “Что ж, женщина, Ты свободна и можешь идти. И когда будешь умирать, держись, прошу Тебя, за Свою совесть и думай, что это Тебе поможет”. — “Хорошо, пусть будет так, но о себе тоже думай”. — “Ступайте, уходи­те”. — “Я-то уйду, а с чем ты останешься?” — и она с Иоанном вышли из дворца.

Они медленно шли по улицам Иерусалима, в го­лове стоял страшный шум. Ей являлись разные виде­ния: “Боже, Сынок, что это со Мной?” — “Крепись, дорогая, Отец Тебя просил, да и Я, не забывай о пер­стне”. Она легонько потерла его. “Мама, Тебе луч­ше?” — “Да, Сынок, немного лучше”.

— “Мать Мария, может остановимся в доме Кор­нилия?” — “Нет, Иоанн. Я должна быть в Гефсимании, в твоем доме”.

— “Мария, Иоанн!” — “Корнилий, слава Богу”.

— “Иоанн, помогите Ей взобраться в колесницу. Ну, дорогая Ты наша вечная Мама, скоро очень мы будем в доме Иоанна”. — “Иоанн, я прошу тебя, поспеши, все будет хорошо, и через некоторое время мы будем дома”.

— “Мария, уже вот показался дом”. — “Корнилий, стой!” — “Иоанн, что случилось?” — “Она потеряла сознание, остановись где-то в тени. У тебя есть вода?”

— “Нет, но в мелехе есть немного вина”. — “О Боже, тогда гони лошадей к дому”.

Три дня Мать Мария находилась без сознания, и все эти дни Ученики не отходили от Нее. И вот, на четвертый день, Она пришла в себя. “Мария!” — “Се­стры Мои, где Я?” — “В доме Иоанна. Тебе лучше?”

— “Да, немного лучше. Дайте Мне воды, и Я хочу встать и выйти из дома, помогите Мне”. Они все выш­ли из дома. “Идемте со Мной”. — “Мария, куда?” — “Не спрашивайте, идемте”. Отойдя немного от дома Иоанна, Мария остановилась. “Вот, дети Мои, в этой пещере вы положите Мое тело. Мария, Соломия и остальные сестры Мои, ровно сорок дней вы будете присматривать за Ним, посыпая Его благовониями”. Она посмотрела на Павла. “Павел, когда Мой дух отойдет от Моего тела, возьмешь Мой перстень и через сорок дней потрешь его, только левой рукой, и Мое тело в этот день будет принято на Небесах. Прошу вас, сделайте, пожалуйста, то, что сказала Я вам. А сейчас вернемся в дом, но в него войду Я одна, вы же только по восходу солнца”. Подойдя к дому, все остановились. “Прошу вас, не плачьте обо Мне”. Все опустили головы. Немного так постояв, стали на колени. Мария подошла к ним. “Встаньте, дорогие вы Мои, прошу вас, встаньте, не нужно из Меня делать идола. Дайте луч­ше поцелую каждого из вас”. У всех по щекам текли слезы. “Все, Мне пора”. И Она вошла в дом, прилег­ла, закрыла глаза. “Эмма, Я готова к переходу”. — “Мама, прошу Тебя, не бойся, только набери полную грудь воздуха, потри перстень и резко выдохни”. Она так и сделала…

Ночь всем Ученикам показалась вечностью. Каза­лось, что солнце вообще не взойдет и все померкнет во тьме. Где-то рядом просияла молния, и послышался сильный раскат грома. “Все свершилось”, — подумал Петр. И он обратился ко всем: “Братья и сестры, поутру мы должны сделать все так, как приказала нам Царица Небесная”.

И вот долгожданное солнце появилось из-за гори­зонта. “Идемте, нам уже можно”. Тело Марии лежа­ло без движения. Мария Магдалина с Терезой не выдержали и заплакали.

— “Сестры, дорогие Мои, Я же просила вас, не плачьте обо Мне”. — “Мария, Мария, Ты здесь?” — “Да, Я рядом с вами, ибо Иисус говорил вам об этом. Все, Мое время истекло, но тело Мое сберегите. До встречи”. — “Мария, Царица Небесная, до встречи!”

По полудню пошел мелкий дождь. “Да, это не совпадение, — подумал Павел. — Всех хороших лю­дей оплакивает сама природа”. Он крепко в руке дер­жал перстень. Все стояли под дождем и трудно было понять, плачут они или нет. Петр обратился к Марии Магдалине: “Мы свое дело сделали. Пусть эта пеще­ра сорок дней Ей будет являться домом и временным пристанищем, а сейчас очередь за вами, женщины”. — “Петр, Мы все поняли”. И женщины принялись за свое.

Сорок дней для всех прошли в тоске и грусти. Говорили мало, больше думали и вспоминали обо всех тех, кто уже находился в Царствии Всевышнего.

ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ. “Мама, Мамочка, вот и снова мы вместе”. — “Эмма, Сын Ты Мой, Я рада, ибо снова вижу Тебя”. — “Ты еще больше обра­дуешься, когда встретишься с Отцом нашим Небес­ным, но это будет впереди, а именно в тот момент, когда Твое тело будет доставлено сюда. Александр, войди к нам”. — “Мир Тебе, Мать Мария!” — “Александр? Господь с тобой”. — “Я рад видеть Тебя в Царствии Твоем”. — “Александр”. — “Да, Иисус”. — “Через некоторое время ты вернешься на Землю и сделаешь все, о чем Я тебя просил” — “Конечно, Учитель, хотя я очень волнуюсь”. Иисус обнял его. “Александр, Я тебя понимаю, и Я всегда буду являться тебе в помощь. Все, можешь готовиться,