Но их пока еще с генной стороны не исследовали. Поэтому опять это всего лишь гипотеза. Вот исследуют, тогда и скажут. Пока что подтверждается точка зрения, согласно которой считается, что все эти так называемые предки человека — это просто вымершие обезьяны, которых сейчас нет. Мы же не говорим, что динозавры — это предки человека, а говорим, что это просто вымершие животные. Так же и обезьяны были других видов, как шимпанзе, гориллы, но называются почему-то людьми.
Но все же очень велика вера людей в то, что человек происходит из животного мира. А как это происходит? Вот легко сказать, что человек происходит от животного. При всем своем негативном отношении к марксизму ничего более разумного, чем теория Энгельса о происхождении человека, я не читал. Теория Энгельса утверждает, и сейчас это как бы признается современным научным атеистическим человечеством, что труд создал из обезьяны человека. Очень забавное выражение. Забавное в том плане, что у того же Энгельса в работе «О происхождении семьи, частной собственности и государства», где он излагает эту теорию, несколькими страницами позже указывается, что же такое труд. Энгельс указывает (и это утверждение совершенно правильно), что труд — это сознательная деятельность, предполагающая целеполагание, т. е. знание того, что трудящийся человек хочет сделать. Для того чтобы трудиться, нужно размышлять, нужно знать, что ты хочешь сделать, и знать, как ты собираешься это сделать. Таким образом, труд — это свойство только лишь разумного существа. Поэтому сказать, что обезьяна начала трудиться и поэтому стала человеком, это все равно, что сказать, что обезьяна стала человеком, стала трудиться и потом стала человеком. Обезьяна трудиться не может. Не может трудиться никакое существо. Все животные могут выполнять лишь рефлекторную, инстинктивную деятельность, а не сознательную, не целеполагающую.
Вера в то, что обезьяна берет палку и сбивает банан, — это не более, как пример того, до какого уровня может дойти высокоорганизованное животное в своей инстинктивной деятельности. Мы же не говорим, что птица вьет гнездо, потому что она величайший архитектор. Да, гнездо, конечно, построено гениально. Человек не сможет сделать такое прочное сооружение. Это лишь потому, что в птице при ее рождении заложен Создателем определенный инстинкт: как сделать это гнездо. Если попросим птицу сделать не гнездо, а берлогу, то она не сделает. Для этого есть медведь, у которого есть свой инстинкт, свои рефлексы. Для того чтобы сделать или гнездо, или берлогу, нужно знать и то, и другое. Это может только лишь человек, который сделает их, конечно, хуже, чем птица или медведь, но эта деятельность будет отличаться. Поэтому между человеком и животным лежит качественная разница — разум, и разум никоим образом не может быть выведен из животного мира. Никакая эволюция, никакие генетические мутации не могут привести к возникновению разума. Тем более, мы помним с вами, что разум есть особая способность, которая может нарушать один из законов мироздания — второе начало термодинамики. Сама природа не может прийти к отрицанию законов, существующих в себе самой. Разум может быть вселен в человека только лишь извне, что и сказано в Ветхом Завете, в Священном Писании: «И вдунул Бог в тело дыхание жизни».
В какое тело? Это вопрос другой. Как происходило сотворение человека? Как понимать Библию буквально или иносказательно — это уже вопрос совершенно иной. Никогда Церковь не настаивала на том, что всю Библию всегда нужно понимать буквально. Отцы Церкви показывали нам различные способы иносказательного толкования Священного Писания. Мы говорим о том, что шесть дней творения можно понимать как шесть высших периодов творения или шесть дней откровения Моисею на горе Синай, или еще как-нибудь.
Можно понимать и буквально, можно и иносказательно. Как говорил преподобный Серафим Саровский: «До того, как в человека было вдунуто дыхание жизни, человек ничем не отличался от прочих животных». Тем самым наш великий святой указывал, что вполне возможно и такое понимание: Бог взял некую обезьяну, того же австралопитека или неандертальца, вдунул в него дыхание жизни, и он стал человеком. Но это не может произойти самостоятельно. Внешне, да, мы находим кости неандертальца, лежащие рядышком с топором, и говорим, что это человек. Но это не могло произойти самостоятельно. Как это было? Или это из неандертальца или синантропа Господь создал человека, или это было особое творение, отдельный акт? Это вопрос, который нужно исследовать, изучать, для этого существует наука. Не нужно только лишь убеждать себя в том, что все это происходит само собой. Сама собой, как говорится, и кошка не родится, тем более, человек из обезьяны. Вот, примерно, то, что я хотел сказать.
ФИЛОСОФСКАЯ АПОЛОГЕТИКА
Сегодня мы подробно остановимся на проблеме соотношения веры и разума. Эта проблема переходит с частных научных проблем на общефилософский уровень. Как быть с этими двумя способностями человеческой природы? Могут ли вера и разум соединяться, или они противоречат одна другой?
Прежде чем я предложу вам православное решение этой проблемы, я позволю себе потратить несколько десятков минут на такой краткий историко-философский экскурс в средневековую философию для того, чтобы вы узнали, каким образом эта проблема решалась в первые века после Р.Х., какие решения предлагали философы и отцы Церкви первых веков. Проблема веры и разума была одной из проблем, которая сразу же была осознана первыми церковными мыслителями, ибо она в первые века христианства понималась как проблема отношения христианства и античной культуры.
Античная философия опиралась, конечно же, прежде всего, на разум, а философия тогда была наукой. Поэтому на любого, кто призывал отказаться от разумных способностей человека, принести разум в жертву вере, всегда смотрели как на человека неразумного. Слово «неразумный» само за себя говорит. Отсюда и высказывание апостола Павла, который сказал, что наша вера для иудеев соблазн, для эллинов — безумие. Для эллинов, т. е. древних греков, христианство с его учением о воскресшем Христе — это безумие, ибо оно противоречит всем доводам разума. И как сказано в Новом Завете: «Премудрость мира сего является безумием в глазах Божиих», и, наоборот, то, что кажется безумным, является мудростью. Эти слова показывают, что отношение к разуму в христианстве несколько иное.
Но, тем не менее, разумная способность у человека существует. Есть законы мышления, законы логики, которые никто отменять не собирается. И христианин, и эллин, и язычник, и иудей мыслят согласно одним и тем же законам разума, законам формальной логики, которые открыл Аристотель. Поэтому противостояние христианства и древнегреческой культуры в религиозном плане не исчерпывает все способы отношений. Конечно же, Христианская Церковь искала пути взаимодействия христианства и античной культуры, христианства и античной философии. Поэтому возникают различные концепции взаимоотношения веры и разума.
Одни церковные писатели начинают утверждать, что вера и разум не противоречат друг другу. Другие же мыслят иначе. Они полагают, что христианство полностью отменило все притязания человека на разумную возможность познания истины, и познание истины возможно лишь верой.
Среди сторонников этих двух разных концепций можно назвать Климента Александрийского и Тертуллиана. Климент Александрийский (II — Ш вв. по Р.Х.) — типичный представитель александрийской школы, которая всегда относилась к античной культуре более сдержанно и пыталась впитать в себя все позитивное из древнегреческого наследия. Климент Александрийский указывал, что никакого противоречия между верой и разумом нет. Истинное христианство, по образному выражению Климента Александрийского, можно сравнить со зданием, которое стоит на некотором фундаменте. Фундамент этого здания — вера, а стены и крыша — разум. Любое знание всегда основывается на вере. Человек всегда во что-либо верит. Он верит своим родителям, ученик верит своим учителям, читатель верит автору книги, которую он читает, ученый верит предшественникам, которые открыли некоторые законы до него. Если бы человек во всем всегда сомневался, пытался бы всего достичь самостоятельно, то никакое познание было бы невозможно. Всегда в основе знания лежит вера. Затем уже на основании этой веры, как на фундаменте, человек строит какие — то свои разумные доводы, разумные теории на основании своего разума. Вот христианский гносис, в переводе с греческого это есть истинное знание, которое гармонично соединяет в себе и веру, и разум.
Недостаток античной культуры состоял в том, что античная культура недооценивала веру, пытаясь все постичь только лишь при помощи разума. Недостаток ветхозаветной религии состоял в том, что ветхозаветная религия предпочитала только лишь веру, удаляя разум из способностей человека. Истинность христианства состоит в том, что христианство соединило в себе достоинства античной культуры и достоинства ветхозаветной религии, соединило в истинном знании, гармонично сочетая веру и разум.
Эта традиция, восходящая к Клименту Александрийскому, имеет долгую историю. Ее сторонниками являются блаженный Августин — один из величайших учителей Церкви, особо почитаемый на Западе Католической Церковью, но и в традиции Православной Церкви он также относится к числу наиболее авторитетных отцов Церкви, выделенных Вселенскими Соборами в числе двенадцати особо почитаемых. К этой традиции относится на Западе и Ансельм Кентерберийский, известный схоласт, и Фома Аквинский.
Но есть и другая традиция — традиция, восходящая к Тертуллиану. Тертуллиан, как и Климент Александрийский, житель Африки. Если Климент жил в Александрии, то Тертуллиан жил в Карфагене, ближе к западной традиции. Вообще — то проблема отношения веры и разума больше интересовала западную традицию. Я позже скажу, почему. Тертуллиан предлагает совершенно иной подход: между верой и разумом не может быть ничего общего — «что Афины к Иерусалиму, что академия к церкви». Т. е. что могут дать Афины Иерусалиму, и что может дать Академия Церкви? Ничего! Ничего общего у них быть не может. Ибо, как пишет Тертуллиан, Сын Божий распят. Это верно, ибо невозможно. К Тертуллиану восходит образное афористичное выражение: «Верую, ибо абсурдно». Вера несовместима с разумом. Вера всегда противоречит разуму. Как пишет Тертуллиан: «Не случайно Иисус Христос взял для себя в ученики не мудрых богословов, скажем, фарисеев, а простых мытарей и рыбаков, которые не владели излишней мудростью. Они имели простую, не загрязненную никакими знаниями душу. И эта душа, будучи чистой и неиспорченной, могла наполниться истинным знанием. Она была освящена истинным светом христианской веры».
И какое может быть знание, какое может быть разумное познание истины христовой, когда вся история Иисуса Христа противоречива? Она начинается с того, что Дева родила Бога. Здесь уже два противоречия. Бог не рожден по определению, и вдруг он рождается. Дева не может родить сына, тем не менее, Она рождает Сына, оставаясь Девой. И дальше через другие противоречия все заканчивается тем, что Бог умирает на кресте, Бог страдает, будучи бесстрастным. Он умирает, будучи существующим. Бог воскресает, хотя
