что душа не существует реально, а существует опять же в моей душе. Слово «казаться» ничего не объясняет. Оно переводит разговор в некоторую другую плоскость, прячет за словами суть проблемы.
Ведь что значит «казаться»? Опять же казаться — значит не существовать реально.
Вот как писал блаж. Августин по этому поводу. Я вольно изложу суть его аргументов. Есть две вещи. Когда человек поранится ножом, он обнаруживает, что на теле его существует кровоточащая рана, и он испытывает боль от нее. Очевидно, что рана и боль — это совершенно разные вещи. Внешний человек, скажем, наблюдатель, врач или обидчик видит эту рану, но боли не испытывает. Он видит точно ту же рану, что и пострадавший. Пострадавший испытывает боль, причем для него боль более очевидна, более реальна, чем эта видимая рана. И что же он ответит, если он вдруг услышит: «Ну, понимаешь, рана, конечно, существует, кровь нужно остановить, но боль тебе только лишь кажется». Он пошлет подальше такого советчика. Скажет: «Что значит кажется? Мне ужасно больно. Я понимаю, что это самая реальная реальность». Человек, который испытывал какую-нибудь боль, скажем, сильную зубную боль, понимает, что это самая большая реальность, которая затмевает все остальные виды объективной действительности. Это не может казаться. Это действительно реальность.
Боль не материальна, боль духовна. Она имеет совершенно иную природу. Поэтому сказать, что человеку «кажется» подобное явление психической жизни, значит оскорбить, во-первых, его, практически сказать, что он симулянт, что никаких болей у него нет, никаких мыслей у него нет, никаких желаний у него нет. Но не только оскорбить, но и просто не понять специфику всей психической жизни.
Можно много об этом говорить — о специфике духовной жизни: иллюзорна она или не иллюзорна, кажется она или не кажется, субстанциальна душа или не субстанциальна. Но вопрос о теле — это вопрос, существующий не только в материализме, но и в христианстве. И более того, христианство — это единственная религия, которая уделяет телесному строению человека равнозначное с душой значение. Как правило, практически все религии говорят о приоритете души. Мы не говорим сейчас о материализме, мы говорим сейчас о других религиях. Допустим, мы согласимся с тем, что мои аргументы логичны, и мы доказали существование души. Практически все религии, за исключением христианства, идут в этом направлении дальше и утверждают, что душа — это действительно субстанциальная составляющая человека. Тело — это, по выражению Платона, могила души, и поэтому задача человека состоит в том, чтобы как можно скорее от этой могилы избавиться.
Почему человек не заканчивает жизнь самоубийством в таких религиях, остается загадкой. Более последовательные древние греки во многих своих философских школах как раз и рекомендовали людям, которые поняли суть своего телесного и душевного устроения, заканчивать жизнь самоубийством. Когда одного из философов-стоиков, который всех агитировал за то, чтобы заканчивать жизнь самоубийством, спросили: «Ну а почему ты сам не сводишь счеты с жизнью, ведь ты же говоришь, что все равно — душа в теле или душа без тела». Он ответил: «Поэтому я и не оканчиваю, что „все равно“». Ну, понятно, что здесь конечно уход от ответа, потому что действительно — не «все равно».
Каждый человек, какие бы аргументы ему не приводили по поводу того, что души не существует, помимо этих разумных аргументов имеет некое необъяснимое ощущение уверенности единства телесной природы, единства, которое представляет собой человек, и важность тела в его природе. Ни одна религия: ни мусульманская, ни буддистская, ни языческие религии, о которых я сейчас вкратце сказал — по разным причинам не могут объяснить, зачем человеку тело. Как правило, это оканчивается или тем, что тело — это могила души, как в древнегреческой языческой религии, или тело — это видимость, иллюзия, майя по терминологии древних индусов, как в буддизме. Но здесь вы сами понимаете, что если мы только что говорили об аргументах, которые утверждают, что иллюзией является душа, и мы этому никогда не поверим, если хоть немножечко погрузимся в глубины своей души, то точно так же мы не поверим и в то, что иллюзией является наше тело, как бы буддисты нас не уверяли в реальности их аргументов. Тело реально, и для современного человека оно более реально, чем существование души. Как я говорил вчера, тело просто кричит о своей реальности. Материальный мир заставляет в себя поверить в отличие от души — свободной субстанции, которая в силу своей свободной сущности, не может заставить в себя поверить. Чтобы ее увидеть, нужно проявить активность, деятельность. Христианство — это единственная религия, которая уделяет телу должное внимание. Во-первых, это явствует из того, что Бог творит мир, и каждое творение заканчивается словами: «И увидел Бог, что это хорошо», т. е. материальный мир оказывается имеющим благую сущность, а не злую субстанцию, как считают последователи дуалистических направлений. А с другой стороны Бог Сам стал человеком, Сам принял в Себя телесную человеческую природу во всей полноте. Бог стал человеком во всей полноте, т. е. с душою и телом. Бог стал Иисусом Христом, который родился, рос, питался, страдал, испытывал боль, т. е. имел полную человеческую природу. Он умер и воскрес, победив смерть. Таким образом, тело освящается в христианстве. Телу показывается его огромное религиозное значение — настолько важное, что указывается и последующее воскресение в телах.
Однажды Исаака Ньютона спросили: «Как он может быть настолько наивным, чтобы верить в будущее воскресение тел? Ведь мы уверены, тело совершенно истлеет. Не останется ничего, даже костей». На это Исаак Ньютон промолчал. Он взял из своего лабораторного стола железные, медные и древесные опилки и смешал их, а затем попросил собеседника: «Выделите, пожалуйста, железные». Тот ответил: «Это невозможно, полная каша». Ньютон взял магнит и за полсекунды отделил железные опилки, а затем сказал: «Неужели вы считаете, что Бог глупее меня? Неужели Он не может отделить частицы тела моего из той материальной действительности, которая приняла его в себя, используя все известные Ему способы, а не только тот, который известен мне». Поэтому этот аргумент о том, что телесное воскресение невозможно, является принижением всемогущества Божия. И очевидно, что видение пророка Иезекииля, как кости появляются из земли и соединяются в телах, то видение, в котором он видел будущее воскресение тел, — это, действительно, чувственно-наглядное описание того реального процесса, который когда-то в конце времен будет происходить.
Действительно ли так это будет происходить или в несколько иной форме, мы утверждать не можем. Но пророчество — это факт.
Почему еще важно понимать роль телесной составляющей человека в нашей с вами жизни? Без признания телесной жизни сама земная жизнь человека оказывается бессмысленной. Зачем человек живет, зачем ему даны эти несколько десятков (кому больше, кому меньше) лет жизни? Зачем человек рождается, живет, помогает ближнему, любит, ненавидит, ищет, радуется? Зачем вообще все это? Это оказывается бессмысленным, если тело, действительно, кажется человеку, как в буддизме, и является могилой души, как в языческих религиях. Пребывание человека на земле оказывается бессмысленным. Все это не имеет никакого значения. Все наши, так называемые, нравственные дела или, наоборот, безнравственные не имеют ровно никакого значения.
Ну, убил человека. Ну и что? Душу-то ведь не повредил. Я ударил ножом в его материальную оболочку. Сделал благое дело — освободил душу от ее могилы. А если считать тело иллюзией, то тем паче: выстрелил в мираж. Не грех это, а повреждение моего воспаленного от жажды ума. Выстрелил я в буддиста и сказал: «Ничего страшного. Тебе кажется, что я тебя убил. На самом деле я помог тебе сосредоточить твои дхармы в состоянии наименьших колебаний».
Понимаете, эти все аргументы, которые я буду высказывать буддисту или язычнику, последовательны и логичны с точки зрения его религии. Но никто — ни буддист, ни язычник — с ними не согласится именно потому, что на глубинном уровне он понимает, что его теоретические выкладки — это лишь видимость объяснения. На самом деле каждый: и буддист, и язычник — держится за свое тело, за свою жизнь. Если он заболевает, то лечит свое тело. Если ему грозит смертельная опасность, он ее старается избежать. Людей, которые действительно понимают, что тело кажется им, что тело является могилой души, и последовательно проводят такую жизнь, в истории насчитывается крайне мало. Такие последовательные и честные в своих взглядах философы, конечно, были, но их было мало.
Великий Плотин — греческий философ III века после Р.Х. и тот, хотя, как указывают источники, никогда не лечился и не мылся, говоря: «К чему мне мыть свою могилу», но и тот, когда к нему пришел ученик Порфирий и сказал, что решил покончить жизнь самоубийством: «Мне надоело жить, помещать свою душу в могиле», Плотин ответил: «Нет, нельзя. Ибо всему свое время. Если боги поместили тебя в это тело, значит, жди, когда боги освободят тебя от него». Тем самым Плотин выражает мысль, что есть какая-то высшая, не подвластная его пониманию воля богов, которая и распоряжается нашей телесной и душевной жизнью.
Тело для христианина — это не могила. Как сказал апостол Павел: «Тело — это храм, храм души». В I послании к Коринфянам он пишет: «Тело это храм Божий. И прославляйте Его в душах ваших и телах ваших». Вот точка зрения Христианской Церкви: тело — это храм души. И как храм должен быть красивым и благоустроенным, так и тело наше должно быть здоровым. Ведь вспомните даже то, что делал Спаситель, когда жил на земле. Когда к нему приходили больные, Он их лечил. Он ни одного здорового не наградил болезнью. Наоборот, Он понимал, что болезнь — это страдание и что Бог — это жизнь, это здоровье, и именно этого ждут от Него больные, слепые, прокаженные, расслабленные. Подавляющее большинство чудес, которые происходят на протяжении почти 2000 лет, связано с чудесным исцелением, и, прежде всего, люди ждут именно этих чудес в христианстве.
Никто не молится для того, чтобы перейти реку по воде как посуху. Обычно люди над этим даже не задумываются, переходят по мосту и говорят: «Ну, нормально!» А вот часто люди слишком верующие или, может быть, чересчур последовательные в своей вере, — есть такое выражение: вера не по разуму — говорят: «Нет, мы к врачу не пойдем — это маловерие. Мы лучше помолимся, чтобы Бог даровал нам здоровье». Я обычно отвечаю на это так: «Почему вы переходите по мосту через реку, не называя это неверием? Господь ходил по воде, и вы тоже ходите
