были и писателями подробно описаны, и до сего времени сохранены на память. Напротив того, цель их — служить памятниками и уроками, как судить в подобных, если встретятся, обстоятельствах, чтобы мы, следуя сим примерам как некоторым правилам и предначертанным образцам, могли одного избегать, а другое избирать».
Для нас же, во всем колеблющихся и не выработавших в себе духовного строя мышления, апостол прибавил слово «все»: все Писание…
Из приведенных рассуждений св. Григория видно, что Слово Божие богодухновенно и по содержанию, и по форме. Но как же приписывать все в Библии внушению Св. Духа, когда многие находят в ней столько противоречий, разногласий, преувеличений, ошибок и прямо безнравственных вещей? Сколько нашли в ней несообразностей одни естественные науки в наше время?..
Что касается последнего — пресловутой науки, то нет ничего во всем мире более неустойчивого и сомнительного. Это, позволю себе выразиться языком самих законодателей ее, можно утверждать уже a priori, потому что Христос сказал: Не может древо зло плоды добры творити. Еда объемлют от терния грозды, или от репия смоквы? (Мф. 7, 15-19.) Раз ум человеческий источен сомнениями, страстями, растлен и колеблется туда-сюда, думая найти опору в ежедневно меняющихся «рабочих гипотезах» и преходящих, друг друга разрушающих «данных опыта», а не в Боге, неложном и неизменном Источнике всего сущего, то что он может дать? Ничего, кроме плода по роду своему, такого же сомнительного, неверного, лживого, как он сам.
Вот примеры из разных, не связанных ничем одна с другой, но имеющих отношение к Библии, областей.
Наука одно время настаивала на том, что евреи в Египте никогда не были, но потом, с открытием египетских памятников, с разборкой иероглифов и с изучением всего материала по египтологии, пришлось утверждать обратное.
Наука еще до недавнего времени говорила, что материя вечна, теперь же самые левые ее представители не допускают и мысли о вечности и безначальности внешнего мира или о самобытном происхождении всего сущего и движущегося21.
Наука до самого последнего времени не давала слова сказать никому из тех, кто осмеливался защищать возможность вращения небесного свода вокруг неподвижной земли. Теперь же все основы старого мнения поколеблены. Вопрос не так прост, как кажется22.
Прав был св. Василий Великий, обладавший гениальным умом и отточивший его в тонких диалектических вопросах философии так, что «легче было выйти из лабиринта, нежели избежать сетей его слова, когда находил он сие нужным», по отзыву св. Григория Богослова23, — а философия, то есть высшее достояние человечества, не ушла теперь дальше философии тех времен, — прав был св. Василий Великий, когда называл науку «паутинной тканью», «многопопечительной суетой», «ученым пустословием» и «объюродевшей и чертежной мудростью»24.
Гораздо серьезнее обвинение в нечистоте библейского учения. Но чтобы сделать этот упрек, надо знать, что есть чистота, надо самому показать на себе образец чистоты, надо иметь не запорошенные житейскими привязанностями глаза. Я пропущу нападки на Библию по причинам, которые уже самой светской литературой осмеяны (крыловское «Зеркало и обезьяна»), и приведу два примера, из подобных которым некоторые выводят, что виноваты не читатели, а сама Библия.
Вот одно из смущающих мест в изъяснении св. Василия Великого: «Сказанное же в сотом псалме: во утрия избивах вся грешпыя земли, как всякому видеть можно, сказано загадочно и прикровенно. Это не значит, что при начале каждого дня осквернял я руки человеческой кровью. Не то говорит пророческое слово. Это, кроме того что гнусно, было бы и неимоверно. Ибо как мог бы он каждое утро избивать своею рукою всех грешных на земле?
Невозможно было бы одному превозмочь всех, потому что, как вероятно, согрешивших было много. Если бы преодолел их на войне, то, конечно, избил бы в одно утро всех, а не в каждое утро стал избивать их. Посему что же значит: во утрия избивах вся грешныя земли, еже потребити от града Господня вся делающих беззаконие (Пс. 100, 8)? Выслушаем сказанное с лучшим разумением, чтобы не сказать чего вопреки пророческому слову, что и непозволительно. Град Господень есть совокупность человеческого состава; а грешные земли — не иные кто, но те, о которых говорит Спаситель, что извнутръ от сердца исходят помышления злая, зависти, убийства, прелюбодеяний татьбы, лжесвидетельства и тому подобное (Мф. 15, 19; Мк. 7,21). Сих-то грешных земли, происходящих от земной плоти, очищающий себя уничтожает в собственном своем составе, при каждой мысли о Боге. Посему в душе бывает утро при каждом восхождении спасительного учения; и в сие-то утро должны быть уничтожаемы все помыслы, производящие беззаконие. Ибо, если не пресечены в душе первые движения к пороку, то помышления необходимо перейдут в дело. Например, помысл, внушающий прелюбодеяние, есть грешный земли; он побуждает воззрети на жену, ко еже вожделети ея (Мф. 5, 28). Посему, если острым и уничтожающим страсти словом, как бы некоторым мечом, не будет убит он в душе и не будет это совершено утром, то есть по изведении его наружу, то после прелюбодеяния в сердце поведет он человека к большей степени сего греха, вызывая его на грехопадение телом. Думаю, что согласно с сим сказанное у Иеремии: проклят творяй дело Господне с небрежением и возбраняяй мечу своему от крове (Иер. 48, 10). Кто желает избегнуть тяжести сей клятвы, тот не должен духовному мечу давать покоя от крове подобных грешников»25.
Кто сам занимается духовным деланием, тот знает, что подобные толкования пишутся святыми отцами не для тонкой забавы ума, не в целях простого оправдания рискованных выражений Библии и не выдвигаются ими в качестве остроумной защиты последней от якобы основательных выпадов со стороны неверующих. Истина не нуждается в защите с чьей-либо стороны, она сама всем является на помощь. Святые отцы излагали в подобных случаях существеннейшие делания духовной жизни, скрытые от оскорбления презирающих и не верящих им под образом действий таких же страстных и плотских людей26 (Мф. 13, 10-15).
Затем указывают еще на темноты в Библии, слишком человеческие выражения о Боге и о Его святых, преувеличения, разногласия и т. п. Подобные заявления имеются с первых дней существования Библии как законченного состава богодухновенных книг, принятых Церковью к точному и беспрекословному исполнению и руководству верующими. И св. Василий Великий27 так отвечал на них:
«Если же кто поставит в вину Божественному Писанию, что оно не научает тому и не производит того, что может доставить пользу, то пусть рассмотрит он весь порядок дел человеческих… Тогда увидит, что всепромыслительная Сила даровала бессловесным удобные средства к жизни, готовую пищу, самородный покров, одежду из волос и перьев; человека же изведя на свет нагим, в замену всего дала ему ум, которым изобретены промышленные искусства, как-то: домостроительство, ткачество, земледелие, кузнечество, и недостающее для тела душа восполняет присутствием ума. И как в сем случае Творец наш не по зависти к нам не соизволил, чтобы так же, как у бессловесных, все удобства жизни рождались вместе с нами, но устроил так, чтобы недостаток необходимого вел к упражнению разума, так и в Писании намеренно допустил неясность, к пользе ума, чтобы возбуждать его деятельность. И, во-первых, нужно, чтобы занятый сим ум отвлекаем был от худшего, а сверх сего приобретенное с трудом почему-то более к себе привязывает, и чрез долгое время производимое бывает более прочным; а что легко приобретается, тем и наслаждаться не вожделенно, потому что находящееся под руками пренебрегается и обладающий не почитает сего достойным какого- либо охранения».
Прекрасно также говорит преп. Исидор Пелусиот (+ ок. 436 г.)28: «Божественная и пречистая Сила, источник премудрости, начало, причина и корень всякого разумения и всякой добродетели, восхотев в древнейшие писания вложить предречения о будущем, совершила дело сие премудро, превыше всякого слова и всякой похвалы. Если когда встречалось нечто такое, что могло вместить в себе образ будущих благ, то в этом иное очертывала только, иное же уясняла красками, и черты образа делала светлыми и живыми.
Из сего-то произошли две выгоды: первая, что изрекаемое и древним не казалось странным, и не смеялись они над этим, потому что из сказанного могли извлекать нечто полезное, а вторая, что потомки постигают непреложность пророчества. При сем поклоняться и удивляться должно божественной благодати, что такое трудное дело совершила удобно. Поэтому и толкователям, если возможно объяснить все без натяжки, надлежит делать это с усердием, а если сие невозможно, не объяснять, чего не следует, с натяжками, чтобы и в местах, требующих объяснения, не породить подозрения в искажении смысла, а иудеям, эллинам и еретикам не подать повода ко Христу относить и что-либо уничижительное и низшее Его достоинства; но уничижительное проходить мимо или почитать приличествующим вочеловечению, если может принять соответствующие сему черты, о высоком же соглашаться, что сказано сие относительно к одному достоинству, если же что сказано в рассуждении совершившегося в то самое время, соглашаться, что о сем именно изречено сие, и не делать неприличных натяжек».
Не говорят об отсутствии богодухновенности и такие выражения Писания, как «прочим же аз глаголю, а не Господь», «о девах же повеления Господня не имам, совет же даю» и т. п. Святые отцы считали их, на основании слов самого же апостола, не иначе, как «законоположениями Божественными».
«Не принимай слов апостола за человеческие, ибо он говорит: мнюся бо и аз Духа Божия имети» (1 Кор. 7, 40). Так учит св. Иоанн Златоуст.
«Сие: Аз глаголю значит: Не нашел я, чтобы закон сей написан был в Свящ. Евангелии (предан был от Господа), но постановляю оный теперь, — толкует блаж. Феодорит. — А что законы апостольские суть законы Владыки Христа, сие явно для сведущих в божественном. Ибо апостолом сказано: понеже искушения ищете глаголющаго во мне Христа (2 Кор. 13, 3) и: не аз же, но благодать Божия, яже со мною (\ Кор. 15, 10); и еще: благодатию давшеюся мне (Рим. 12, 3). Так и здесь дает закон, потому что вещает чрез него Святой Дух»29.
Вообще сколько бы ни умножать недоуменных вопросов, ответы на них заключаются в одном: «Одежды души вашей вымойте сперва слезами покаяния и очиститесь, и после того уже входите в святая святых Писания» (Числ. 31, 24).
Тогда будет все ясно и понятно, и противоречия исчезнут, найдя себе объяснение в личном опыте подвизающегося. А больной, у которого во рту горько, может ли находить вкус в самых лучших, тонких и сладких блюдах?..
Теперь несколько слов о внешней стороне Священного Писания. Если Божественная Сила, давая людям последнее, преследовала великие цели, которые иногда благоволила даже скрыть под покровом тайн и приточных гаданий, то, очевидно, Она следила
